Эти фразы с того момента постоянно звучали в его голове.

Латыпов наблюдал за поросшими лесом горами, простиравшимися насколько хватало глаз, и щурился от ласкового света. Но этот покой был иллюзорным. Караимы считали это место культовым, поскольку согласно старой легенде, в свое время правителем этих мест был князь Муса, который одним из первых среди представителей своей народности совершил паломничество на Святую землю, в Иерусалим. Оттуда для своего внука он привез колыбель, сделанную из ливанского кедра, которая обладала божественной силой. Данная колыбель оставалась в княжеской семье на протяжении ряда поколений, передавалась по наследству и однажды её «услугами» воспользовался князь Ильягу. Когда на родной город князя Кырк-Ера напали генуэзцы, то тот встал во главе защитников крепости и сражаясь с неимоверной храбростью, погиб за правое дело. Источник храбрости и воинской доблести князя его соратники видели в той самой колыбели, которая сразу же после смерти своего «хозяина» вознеслась над землей, а потом исчезла в недрах соседней горы. Этой горой и была Бешик-Тау.

Но какова бы ни была реальность, Всеволод был уверен, что эти горы усеяны пещерами и расщелинами, где жили и хоронили своих близких его предки, убежденные в том, что смерть — это не конец, а лишь необходимый проход в другую духовную жизнь. Его уверенность основывалась на непосредственном опыте: он с детства исследовал эти пещеры, изучал могильники в долине — остатки древней цивилизации.

Иногда Всеволоду представлялось, что кто-то из его предков сидит, как и он, но многими тысячами лет раньше, на этом выступе и слушает песню скал. Первыми поселенцами в этих местах были аланы — представители одного из самых могущественных в те времена сарматских племен. В конце двенадцатого — начале тринадцатого веков они осели в горах Крыма и основали несколько поселений, самым известным из которых стал Чуфут-Кале, известный в те времена под другим названием — Кырк-Ор. Но в 1299 году эмир Ногай со своим войском почти полностью разорил крепость.

Возрождение пещерного города началось в четырнадцатом веке, когда с его восточной стороны стали селиться караимы − потомки древних хазар, которые для своей защиты построили вторую крепостную стену, неподалеку от первой. Город быстро стал крупным торговым и ремесленным центром Крыма. Уже в середине четырнадцатого века Кырк-Ор меняет свое название на Кырк-Йер и становится первой резиденцией крымского хана.

В 1532 году столица Крымского ханства была перенесена в Бахчисарай. В городе остались караимы, при которых весь город получил название Джуфт-Кале (иудейская крепость). Затем это название трансформировалось в Чуфут-Кале. Караимы исповедовали иудаизм. Ни одному захватчику не удавалось проникнуть в этот пещерный город и установить свое господство над этими скалами. Никому. Казалось, что эти скалистые стены охраняет древнее божество. Божественная сущность, которая насмехалась над врагами, но взамен требовала жертв и абсолютной преданности.

Всеволод закрыл глаза. Ему казалось, что он слышит вокруг себя неуловимое присутствие духов тысячелетней давности его предков.

«Кто ты такой, чтобы противостоять этой земле?» — казалось, спрашивали его тени древних жителей этих мест.

— Никто, — пробормотал он.

Так, ласкаемый утренним сентябрьским солнцем, Всеволод Латыпов позволил духам предков уговорить себя исполнить первозданную волю природы.

Евгений почувствовал зов моря, непреодолимый, словно голос, шепчущий внутри него, мягкий и завораживающий. Незадолго до рассвета Кротов вышел из своего жилья, чтобы уехать из города, желая начать исследование побережья острова. Но уже через пятьдесят километров на прибрежной дороге, которая должна была привести его к морю, с вершины холма его внимание привлек блеск воды; ему ничего не оставалось, как выйти из автобуса и спуститься к пляжу «Радуга», как он понял из поиска на телефоне.

«Этого не может быть», — пробормотал он, внутренне преисполненный восхищения, и пошел по тропинке, сворачивавшей к пляжу. Покрытая кустарником земля холма, степлилась от солнца, и в воздухе витал аромат кустарника, который становился еще ярче и свежее от резкого запаха моря.

Перед ним открылся насыщенный кристально-голубой цвет, подобного которому он никогда не видел. Цвет, который, казалось, простирался от моря до неба, как будто они были одним целым, — был наслаждением для глаз и бальзамом для души. Первые несколько метров чистой гранитной гальки сменялись коктейлем из мелкого песка и гальки, на которых отражался солнечный свет, придавая изумрудной воде неземную прозрачность. Парадоксально, но именно обонянием, а не зрением Евгений воспринимал необъятность и чудо природы: в его ноздри ворвался пьянящий аромат бесконечности, и никакие слова не могли передать те ощущения, которые он вызывал.

Он сел на галечный пляж и погрузился в переливающиеся, успокаивающие краски моря, красоты которого не оставляли равнодушным.

— Примешь ты меня? — спросил он полуостров, оглядываясь по сторонам с язвительной улыбкой.

Голос прибоя был неразборчив.

Евгений, отойдя подальше, достал из сумки папку. Положил ее на колени и открыл. В ней находились копии документов, фотографий и материалов расследования из дела о ритуальных убийствах 1978 и 1989 годов.

— Что ты думаешь о Барсукове? — спросила его Мария накануне вечером.

— Я думаю, что он хороший человек, и он может нам помочь, — ответил Евгений. − Мне он кажется человеком, который долгое время боролся сам с собой и вот-вот сдастся. Ему нужна помощь.

Мария Райская кивнула и передала ему папку.

— OK. Не знаю почему, но я с тобой согласна. Только не читай ее на ночь, а то у тебя будет бессонница, — посоветовала она ему. − Но взгляни на нее. Если ты сталкивался с ритуальными убийствами, то это должно быть тебе по душе. А потом мы спокойно все обсудим.

Евгений боялся нарушить утренние впечатления от поездки, открыв «ящик Пандоры» в этом райском уголке, но любопытство взяло верх над опасениями. Через полчаса чтения документов он переменился: теперь на песке сидел увлеченный и оживившийся человек.

Его телефон начал вибрировать.

— Да? — ответил он.

— Это я, — сказала Мария. − Я тебя разбудила?

— Нет, я уже давно проснулся. Ты, должно быть, читаешь мои мысли, потому что я только что просматривал дело.

— Неужели? Ты хоть это делал не позавтракав?

— Нет, на пустой желудок. Слушай, я не знаю, как тебе сказать, но если говорить о том, что я эксперт, то я ничего не понимаю. Что это за штуки? Маски из пластика?

— Никаких шуток. Напоминают карнавальные маски.

— А, спасибо большое, теперь все стало гораздо понятнее, — проворчал Евгений.

— Где ты, Кротов? Я слышу шум воды.

— На берегу моря. Место под названием Песчаное. Райский уголок.

— У моря? Хорошо, ты поехал позагорать. Это хорошо, потому что, не обижайся, но от твоего трупного цвета лица мне становится не по себе. Ладно, ты из убойного отдела, но у меня складывается впечатление, что ты слишком сильно отождествляешь себя с этой ролью. Плохо, что ты из Питера, но вдобавок к этому…

— Я так близок к тому, чтобы вывести тебя из себя, Мария. Пожалуйста, переходи к делу. Или ты просто звонишь, чтобы оскорбить меня?

— К сожалению для тебя, нет. Барсуков пригласил нас на обед.

— А что, сегодня?

— Нет, через два месяца. Шутка, да, сегодня. У тебя были другие планы?

Евгений не успел быстро придумать оправдание.

— Я вижу, тебе тоже не очень нравится эта идея. Слушай, если тебе нужен бескорыстный совет, мы сейчас же разберемся с этим, так мы сделаем Фирсова счастливым, а потом вернемся к работе и передадим привет Барсукову.

— Я не знаю, что сказать. Я не привык к такому…

— Ты привыкнешь к этому. Жду тебя у него в час. Ничего не бери с собой, я позабочусь о спиртном. Я пришлю тебе местоположение по Вотсапу, кстати, Ромыч живет недалеко от тебя.