— Не волнуйся, я не намерена всаживать в него пулю. По крайней мере, не здесь, — пошутила Райская.

Мария постучала в дверь и не стала дожидаться, пока начальник пригласит ее войти.

— Чувствуй себя как дома, Райская, — с сарказмом сказал полковник Яков Фирсов вспыльчивому бывшему напарнику, с которым он даже успел пару лет вместе проработать в уголовном розыске.

Женщина закрыла дверь, расширила глаза и в недоумении раскрыла руки.

— Ладно, послушай, я понимаю ситуацию. Коллеги хотят мне отомстить? Ладно, хорошо. Это сучий ход, но ладно. Они хотят разрушить мою карьеру? Это уже практически сделано. Но Барсуков? Неужели я так низко пала?

— Он скоро умрет, Маша. Это самое малое, что мы можем сделать. Выслушай его, сделай вид, что воспринимаешь его всерьез. Я не прошу тебя делать ничего другого. Он один из нас, несмотря ни на что.

— Так что же мне делать? Переспать с ним?

— Нет. Роман с прежней энергией уже не работает, − с иронией ответил шеф, − Его жизнь подходит к концу, и он вряд ли вернется в строй.

— Мне действительно жаль его… И что? Мне должны быть интересны его разглагольствования о серийном убийце только потому, что он умирает?

— Присаживайся.

— Мне не хочется садиться. Это твоя идея?

Фирсов не ответил и закрыл папку на столе.

— Я так и знала. Хочется убрать меня с глаз долой, не так ли?

Подполковник кивнул, бросил на старлея злобный взгляд и жестом попросил понизить голос.

— Успокойтесь и сядьте, Мария.

Она уселась и недовольно скрестила руки.

— Маша, пожалуйста, — сказал Фирсов, протягивая ей картонную папку.

Райская взяла его с подозрением. Это было досье полицейского: капитана Евгения Кротова.

— Что за…?

— Читай дальше.

Как выяснилось из текста, капитан Евгений Кротов был следователем, специализировавшимся на сектах и ритуальных убийствах, работавшем в ГУВД Санкт-Петербурга во втором отделе центральной оперативной службы — структуре, занимавшейся расследованием громких нераскрытых дел — «висяков» и консультирующей региональные структуры МВД.

— Я очень рада за него, но…

— Читай также сопроводительную записку.

На второй странице находился служебный ордер, извещавший УВД о переводе его в подразделение нераскрытых преступлений убойного отдела Симферополя.

— Не говорите мне об этом…

— Да, он твой новый коллега.

— Ну да, ну да. Как я об этом не подумала? Напрямую не получается уволить меня из отдела убийств. Теперь вы присылаете мне няньку прямо с Питера. Большое спасибо, Яков, — сказала Райская, резким жестом закрывая папку.

— Еще раз откроешь, и я отправлю тебя работать охранником на стадион «Таврия», ясно?

Жесткий тон Фирсова застал Марию врасплох: под его жесткой внешностью скрывалась мягкость, он был одним из немногих ее союзников в Управлении, и он почти никогда не использовал жесткость на службе. А если и использовал, то только потому, что она со своим «большим ртом» переходила черту.

— Я не знаю, кто такой этот Кротов, но с таким резюме, если его сюда направили, это должно быть санкцией, — продолжал полковник. − Он последние два месяца находится в профилактическом оплачиваемом отпуске — кто знает, что это значит. Наверное, он сделал какую-то глупость или наступил кому-то на пятки. Но меня это не волнует. Меня интересует то, что вы оба сразу же приступите к работе.

— И в чем будет заключаться эта работа? Выступать в роли сиделки для этого сумасшедшего Барсукова?

— Нет, я этого не говорил. Последний раз повторяю: в ближайшее время вам придется делать три вещи: во-первых, вы должны будете прошерстить архивные дела и проверить, нет ли там материалов, которые необходимо изучить, или зацепок, которые были упущены. Второе: определить, необходимо ли где-либо наблюдение или прослушивание. Нам даны точные сроки — не более двух-трех месяцев на каждое дело. Третье: предложить Следственному Комитету план расследования по наиболее интересным делам и, если мы получим согласие, приступить к его реализации. Все понятно?

— Глупости, — пробормотала она.

— Я не расслышал вас как следует.

— Я сказала, что старшие коллеги не очень хорошо воспримут, если я начну по новой расследовать их старые дела…

— Мы здесь не для того, чтобы исправлять ошибки наших коллег. Совсем наоборот. Вы связываетесь с ними, если они еще живы, потому что мы хотим услышать их предложения. В случае необходимости вам будет помогать в проведении исследований один-два криминалиста.

— Это пустая трата времени.

— Нам нужны цифры: необходимо увеличить среднее количество раскрытых дел. Если мы этого не сделаем, то можем попрощаться с увеличением финансирования и нас ждет сокращение штатов. Мы должны повысить процент раскрываемости. Неважно, какие это дела — текущие или тридцатилетней давности, для статистики это не имеет значения.

— А Барсуков?

— Нравится вам это или нет, но он — мэтр местного сыска. Он работает как сумасшедший уже сорок лет.

— Конечно. И что мне с ним делать? — спросила Райская, изображая удивление.

Фирсов выдохнул.

− Поработаешь под руководством опытного специалиста. Вы с Кротовым привлечете его в качестве консультанта и будете работать над этими убийствами наряду с другими нераскрытыми делами.

— Это просто легенды.

— Нет, дело не закрыто. Я хочу, чтобы вы взглянули на него. Есть по крайней мере две подтвержденные жертвы. Преступления так и не были раскрыты, а это значит, что на свободе может находиться один или несколько убийц.

— Даже если бы это было так, учитывая временной промежуток, убийца наверняка уже мертв.

— Возможно, но Барсуков не хочет уходить на пенсию с таким сожалением, да и я, честно говоря, не хочу этого. Вот номер телефона Кротова, — полковник протянул ей небольшой листок бумаги, − Я знаю, что ты предпочитаешь не работать с незнакомыми людьми, но одна ты не справишься.

— Да уж, — пробормотала Мария, пытаясь взять себя в руки.

— Тебе придется проводить с ним много времени, поэтому я бы посоветовал подружиться с ним. Выслушай его и узнай, не нужно ли ему что-нибудь. Одним словом, покажи ему гостеприимство.

— Яков Михайлович… — вздохнула Мария, вставая и бросая папку на стол.

— Полковник. Для вас на ближайшее время я полковник Фирсов, Мария.

— Конечно, да. Мне тоже нужно быть с вами формальным?

— Полегче с сарказмом, Маша. Помните, что вы пока самая молодая из сотрудников, а это предусматривает, — сказал он, похлопывая себя по рубашке, — особое отношение.

Мария бросила на него презрительный взгляд и сделала вид, что уходит.

— И помните, — сказал Фирсов. − Моя мама всегда говорила мне: мало слов — много мудрости.

— Вы серьезно?

— Это высказывание подходит вам как перчатка, не так ли? Перчатки, которые меняешь каждую неделю.

«Старый дуралей», мысленно проклинала его Мария, выходя из кабинета.

«Вы слишком близко к сердцу приняли это дело… Оно стало навязчивой идеей… Вы забыли о своей роли, все испортили… Вы испортили расследование… Вы осознаете всю серьезность того, что сделали? Возможно, вам следует глубже задуматься над своими ошибками…»

Эти слова все еще звучали в его голове, но он не мог их подавить. Он надеялся, что двухмесячный отпуск ослабит напряженность и успокоит людей. Но все это время не принесло никакой пользы, только усугубило недовольство. Начальство ждало его отъезда, желая избавиться от него. По сути, их слова стали прелюдией к факту:

— Мы решили перевести вас на некоторое время. Это ГУВД оказал давление, но это еще не все. Мы должны послать сигнал.

— Где? — спросил он.

— Симферополь. В Крыму. Вы будете направлены в их отдел по расследованию «висяков».

Капитан Евгений Кротов улыбнулся. Это был не перевод, а обходной путь к тому, чтобы заставить его уйти.

— Это небольшое экспериментальное подразделение, под юрисдикцией которого будет находиться весь регион. Вы будете помогать им создавать команду. Воспринимайте это как отпуск, перерыв, чтобы перезарядить батарейки, — сказали они, чтобы расставание прошло немного легче.