Дориан протяжно рыкнул в ответ. Пёс заскулил и снова заворочался, видимо, возвращаясь в конуру. Граф же продолжил разговор, как ни в чём ни бывало:

— Если я прав, мы вряд ли найдём наших приятелей там же. И вряд ли сумеем догнать их пешком.

Я поёжилась, как-то вдруг ощутив, что на улице осенняя ночь:

— Может скажем вилланам, кто ты такой? Все знают о твоей дружбе с королём.

— Не стоит, во-первых, я одет не по-графски, во-вторых, вряд ли здешние вилланы помнят меня в лицо. Да и наша дружба с королём, судя по всему, под большим вопросом.

— Но это же просто слухи.

— Слухи, которым верят.

— Хм… — крепко задумалась. — У тебя есть что-то ценное? Треснутый рубин? Магические артефакты?

— Нет. Рубин остался в карете, а артефакты, взятые у бургомистра под честное слово, закончились.

— У меня тоже пусто. Все твои подарки я оставила дома, то есть, в замке.

— Почему? — удивился Дориан.

— Они предназначались твоей жене. А мы вроде как… решили расстаться, — развела руками.

— Бескорыстная ты моя, — язвительно хохотнул граф.

— Сама жалею. Сейчас бы обменяли пару изумрудов на коня.

— Вообще-то у меня даже в мыслях не было обменивать подарки на коней, — насупился Дориан.

— Ладно. Пойдём до столицы пешком, — предложила серьёзно. — Какое там расстояние?

— Полночи на коне, — задумчиво ответил граф. — Кстати, есть у меня идея.

Полина

Через полчаса ходьбы по дворам мы остановились у местной повитухи. Это был джекпот. Во-первых, та жила одна, к тому же привыкла не спать ночами. Во-вторых, эта святая женщина единственная из всей деревни не послала нас лесом, узнав, что денег нет. В-третьих, ей постоянно требовалась помощь в хозяйстве. А в-четвёртых и в-главных, благодарные жители частенько дарили ей… всякое.

— Бери Можа, что нам негоже, — ворчала повитуха, открывая дверь в сарай, из которого раздавалось конское ржание. — А что кормить их как-то надо, не думают. Летом ещё куда ни шло, выпустил и пасутся. Дак ведь скоро зима, куда мне эти коняжки?

«Коняжек» было две. И хотя я не разбиралась в лошадях, да и освещены они были единственной свечой, которую повитуха держала в руке, сразу стало понятно — зверюшки очень старые.

— Возьмём ту, которая не хромает, — произнёс Дориан. — А взамен?

— Взамен… видишь чурочки? — повитуха указала рукой на темнеющую в сумраке двора кучу свежих чурок, от которых несло смолой. — Наколи мне их все, да и забирай любую лошадь.

— Идёт. Где топор? — покрутил головой Дориан.

— Дак ты разве не с утра за работу возьмёшься? — удивилась женщина, но всё же вошла в сарай и вышла из него с большим колуном наперевес.

— Торопимся мы, — шмыгнул носом Дориан.

Повитуха пожала плечами, вероятно, жизнь научила её ничему не удивляться.

Разведя небольшой костёр, граф тут же взялся за работу. Топор в свете пламени так и сверкал, а поленья так и отскакивали в стороны. Я хотела остаться во дворе и помочь с их складыванием, но граф отправил меня в дом, чтобы деревяшкой ненароком не пришибло.

В доме, состоящем из двух комнат — кухни и спальни — горела свеча и кипятилась кастрюля на печке. Напоив меня травяным чаем и накормив разномастной выпечкой, повитуха ушла спать. От нечего делать я сначала сменила прогоревшую свечу, потом навела порядок в кухне, вымела пол и свернула коврики, чтобы вытряхнуть их во дворе.

Вышла на ступеньки. На улице оказалось темно — Дориан почти затоптал костёр, а увидев меня прошептал:

— Полина, заканчивай скорее и поедем.

— Обманем старушку? — ответила так же шёпотом, вытряхивая последний коврик.

— Почему это обманем? Я уже закончил, — вытащив из костра последнюю горящую палку, Дориан взмахнул ею в воздухе, раздувая пламя на конце и освещая ровные штабеля поленьев.

Там, где ещё час назад возвышалась чурочная гора, теперь зияло пустое место.

— Ого, — граф удивлял всё больше и больше.

Вместе с гордостью за него росло и какое-то иное чувство…

Такой бы и правда не забрал собственные подарки, даже для того, чтобы купить на них коня. Вместо этого предпочёл тяжёлый труд. Да, будучи вампиром, Дориан нечеловечески силён, но сложно даже представить, чего ему стоило справиться за час с целой горой чурок.

Ехали мы в этот раз небыстро — больше рысью, часто шагом. Наверное, Дориан жалел животное, а я даже радовалась, что столица всё не приближается. Уютно устроившись на мужской груди, прислушивалась к каждому его случайному касанию и его неровному дыханию то на шее, то на макушке. От этой близости возникали мысли… которые стоило гнать.

Потому что всё зря. Это мимолётное, наносное, и утром я обязательно пожалею.

— Опять задумалась, — заметил Дориан.

— Гадаю, что ждёт нас в столице? — ответила опять полуправду.

— Тебя ждут мой дом и Твердыня магов, которые займутся порталом на Землю. Меня — аудиенция его величества, совет военачальников и марш-бросок к границе между Рейфоргом и Синдурром.

— Значит, сегодня утром мы попрощаемся? — от этой мысли внутри разверзлась пустота.

Просто я привязалась к нему и к этому миру. Возможно, мы даже подружились. С друзьями ведь бывает тяжело прощаться?

— Ночь только началась. Ещё успею тебе надоесть, — улыбнулся Дориан и пришпорил коня.

Птица

Как неприкаянная я носилась внутри крепости Чёрного замка. Хозяин больше не ждал меня. По большому счёту можно было вернуться в Ружницу — вряд ли Грейворк озаботился поимкой сбежавшей горничной, не до того ему. Или можно скрыться в лесу да жить себе обычным пернатым на вольных хлебах.

Вот только тянуло всё равно лишь к Чёрному замку.

Какая-то неведомая сила вплетала в каждую мысль и в каждое желание единственную цель — закончить дело в Синдурре, — связывая крепче самого толстого каната. Так что ни одна попытка вылететь за пределы гнилых земель так и не увенчалась успехом.

Снова и снова я возвращалась к замку.

Потом что-то случалось. Видимо, я видела нечто, что выворачивало меня изнутри, и всё меняло.

Вот только, что менялось? Что такого я видела? Уже не единожды я пыталась вспомнить. Да только не получалось!

Вот и летала над башнями, то спокойно и свободно, то заглядывая зачем-то в окна. Соколов уже не боялась. Грозные птицы, патрулирующие воздух над крепостью, или привыкли ко мне, или получили однозначный приказ: не трогать.

Кто знает?

Возможно ответить мог бы хозяин?

Пролетая мимо одной из башен, заметила его мокрого, сидящего на подоконнике, и почувствовала знакомый трепет в сердце. Я ведь всегда так стремилась к нему, всегда хотела быть рядом…

И, кажется, он позвал меня. Поднял голову, с гладко-зачёсанными потемневшими от воды волосами, пронзая зовущим взглядом.

Спикировала вниз. Влетев в открытое окно, дала несколько кругов на ванной, в которой ещё стояла мутная вода, и устроилась на одной из выпуклостей пыльной настенной лепнины.

— Не получилось, — жалостливо вздохнул он. — Почему не получилось?

— Она так и не полюбила вас, — заключила Чезара, которая стояла в дверях.

— Да, — вздохнул хозяин.

— Попробуйте позднее, сейчас вам пора. Слышите? — ведьма шевельнула ухом в сторону окна, откуда начали раздаваться мерные постукивания.

Я тоже слышала стук древков копий и штандартов. Армия нежити наконец собралась у Чёрного замка. Все они — человекообразные и похожие на животных — ужасали одинаково. И все с нетерпением ждали единственного приказа.

Птица

— Слышу. Но не могу. Мне больно, Чезара, — изящная рука с длинными пальцам легла на грудь, прилепляя к телу мокрую рубашку. — Ты не понимаешь меня…

— Понимаю, господин… хорошо понимаю, — грустно улыбнулась злыдня. — На крайний случай у вас есть игла.

Только сейчас я заметила куклу…