Высмеяла его, и вдруг осеклась. Разозлила ведь. Хотя не в состоянии противостоять злому и нечеловечески сильному вампиру…

По спине пробежал холодок, руки ещё сильнее впились в мягкое сиденье. В тишине, натянувшейся как струна, я ждала чего угодно, только не… ответного смеха. Да, внезапно Дориан тоже расхохотался, причём так громко и заразительно, что я и сама не заметила, что снова смеюсь.

Когда мы оба успокоились, Дориан промокнул выступившую под глазами влагу платком:

— Хорошо, Полина, я понял.

Он ударил кулаком по крыше кареты, отчего кучер принялся останавливать лошадей.

— Мы возвращаемся в замок? — уточнила разочарованно.

Ведь выравнивание отношений с графом — это, конечно, хорошо, а вот то, что моя разведка грозила накрыться медным тазом — не очень. От слова «совсем».

— Хорошего путешествия, миледи Грейворк. До завтра, — куртуазно кивнув, Дориан выскочил из остановившейся кареты. — Мёртон! — обратился он к кучеру. — В Джабелке не останавливайтесь, будет ещё рано. Покажи миледи Туффин и своди её на ярмарку.

С этими словами он швырнул кучеру что-то маленькое, но тяжёлое. Кучер поймал, и, судя по характерному звону, это был мешочек с монетами.

— Будет сделано, милорд.

— И да, для всех: миледи — моя кузина.

— Понял, милорд, только…

— Что?

— Судя по всему, кому надо, уже знают, что вы привели миледи порталом. Да и вся ваша родня наперечёт.

— Портал мог быть открыт хоть в Сиддский Шахнар. А что до родословной, после поговорим. Мне пора.

— Как это пора? — я высунулась из окошка в тёмную ночь, где шелестело колосьями неубранное поле, и силуэт Дориана чернел уже в нескольких метрах от дороги. — Вот так и пойдёте по полю? Без фонарика, и…

— Неужто миледи переживает? — сыронизировал граф.

Не ответила. Просто не успела, потому что сначала смутилась, а потом Мертон влез в разговор:

— Пусть переживают те, кто окажется на его пути.

Вроде обнадёжил, но я почему-то почувствовала новый приступ неясной тревоги. Не понравился мне их разговор:

— Дориан… а что это за Шахнарр? — спросила в темноту.

В безликую тьму, ибо силуэт графа уже куда-то пропал, растворился горсткой чёрной пыли в ночной черноте…

— Он уже далеко, — пояснил Мёртон и попросил: — Займите лучше своё место, сейчас поедем.

И так как кучер был прав, я поспешила шмыгнуть обратно в карету. Лошади тронулись. Дорога, к слову, показалась ужасно долгой и некомфортной. В какой-то момент я даже поймала себя на мысли, что немного скучаю по графу. Как бы ни пугала его хищная суть, и как бы он порой ни бесил… с ним хотя бы можно было поговорить.

Да, его рассказы всё больше крутились вокруг устройства его графства и мира, и ужасно раздражали, а порой и пугали. Но следовало признать, они были настолько детализированы и убедительны, что я всё чаще допускала мысль о своём перемещении в Вархилл.

Последний защитный барьер, выстроенный разумом, в надежде защититься от этого тяжёлого осознания, рухнул спустя несколько часов, когда карета остановилась на холме, с вершины которого просматривался Туффин. Это был самый настоящий средневековый городок с выбеленными домиками под черепичными крышами. Ночь была облачная, однако под утро поднялся ветер, и тучи рассеялись…

Занимался рассвет.

Первый луч солнца упал на долину и сверкнул, отразившись от знака Семи, венчающего храмовый шпиль. Вокруг храма темнела вытоптанная площадь. От неё тянулись неровные, слегка гуляющие улочки — местами мощёные, но по большей части проложенные прямо по раскисшей земле. Про асфальт здесь явно не слышали… Как и про электричество. Ни тебе столбов с проводами, ни вышек сотовой связи, ни машин, ни заводов с дымящими трубами — короче, ни одной приметы цивилизации.

Поражали и возвышающиеся за Туффином горы, заросшие деревьями и кустарником. Надо сказать, растительность вокруг замка Рейфорга была самой обычной — от крепостных ворот до самого горизонта тянулись поля, позади замка виднелся золотисто-багряный осенний лес. Здесь же листва на деревьях была сплошь сине-фиолетовой. Кроме того, в нескольких местах скалы обвалились, обнажая срез местной земли — жёлтого песчаника с волнистыми слоями… ярко-красной, бирюзовой и зелёной породы.

Колоритное местечко. Я любила путешествовать, и ещё больше повидала благодаря интернету.

Такое видела впервые.

Когда выбралась из кареты, чтобы получше разглядеть городок и долину, меня чуть не снесло резким порывом ветра. Это оказалось кстати. Потому что сильно мутило, и голова кружилась — тело и сознание не желали принимать случившееся:

Я в другом мире…

Теперь происходящее со мной в эти дни виделось совсем по-иному. По-иному воспринимались рассказы графа Дориана Грейворка, его поведение и мотивы.

Меж тем ледяной ветер усиливался. Он хватал за подол, срывал слёзы с ресниц, да так и норовил выхватить плащ — единственное, за что я могла сейчас ухватиться.

В то же время утренний холод отрезвил. Заставил собраться.

Пусть так… пусть он и правда забрал меня в свой мир… Даже отсюда должен быть выход.

Дориан

В замок я вернулся ещё до рассвета. Привычно воспользовался лазом в крепостной стене и вломился в холл, уже зная: к нам наведались гости.

— Генри Фаррел, рад видеть, — ответил на приветственный кивок подручного самого командира Приграничной Охраны. — Давно ожидаете?

— Давно. Уже собирался уезжать, — седовласый, хотя и крепкий мужчина действительно застёгивал на себе дорожный плащ.

— Вина? Или чего-то покрепче?

Фаррел отрицательно мотнул головой.

— Хорошо, — как бы невзначай тряхнул рукой, чтобы от рукава наконец отвалился налипший ком грязи. — Надеюсь, мои люди оказали вам достойный приём.

— Вполне, — выдохнул второй по важности человек из Приграничной Охраны, который умудрялся выглядеть опрятно даже в разгар самого жестокого боя. — Я к вам, собственно, проездом. Собираюсь в столицу. Мы ведь верно поняли, от его величества так и не было вестей?

— Кирк? — я вопросительно глянул на стража, и поняв по его лицу, что в моё отсутствие писем не было ответил: — Вы правы, мы всё ещё ждём королевских распоряжений. А у вас? Как в целом обстановка на заставе?

— Прорыв залатали, но потребовалось пол дня, хотя трудились четыре мага. Сами понимаете, при крупномасштабной атаке нечисть не будет стоять и ждать… Радует, что новых нападений не было, по крайней мере, при мне. А самое поганое, Грейворк, — Фаррел тяжко вздохнул, — они наблюдают за нами.

— За вами и раньше наблюдали, — озвучил прописную истину.

— Раньше они хотя бы прятались. Теперь же шастают по открытым местам едва ли не до полудня, а при обнаружении ещё и имеют наглость останавливаться и скалиться… Сами понимаете, что это значит, — нахмурился Фаррел. — Ребята нервничают.

— Работа у них такая, нервная, — горько усмехнулся.

Но заместитель командующего явно не разделял моего показного веселья:

— Поскольку, как мы понимаем, ваши письма до короля не доходят по каким-то причинам, а ополчения от вас не дождёшься…

— Селяне — не солдаты, подручный.

— Как минимум четверть из них воевала ещё три года назад.

— Гораздо меньше, чем четверть. И всё же ополчение — крайняя мера.

— …с которой вы всё равно уже опоздали, — поджал губы Фаррел и принялся натягивать на руки перчатки. — Поэтому моя задача: привести королевскую армию в ближайшее время. А ваша: помочь продержаться до нашего появления, сохранив, по возможности, целостность границы и Рейфорг. Моё почтение, Грейворк, — подручный щёлкнул шпорами и быстро направился к выходу.

— Моё почтение, Фаррел, — отсалютовал быстро удаляющемуся плащу, а когда двери за ним закрылись, обратился к Кирку: — Я в кабинет. Потом спать. Когда миледи вернётся, пусть дневные положат под дверь записку.

— Будет сделано, милорд.

Полина

Туффинская ярмарка поражала разнообразием. Едва рассвело, а рыночные ряды уже наполнились людьми — обычными селянами, которые приценивались, делились новостями, смеялись и торговались до тех пор, пока не замечали меня, укутанную в замшевый плащ, из-под которого выглядывало дорогое бархатное платье. Тогда они замолкали и отвешивали поклон, а потом снова возобновляли свои дела и разговоры.