— Но война длилась недолго.

— Верно, я потерпел поражение, но у меня ещё был свой туз в рукаве. Это была ты, — он неожиданно приобнял меня за плечи. — Ты всегда и во всём меня поддерживала и готова была пойти на многое. Я был ослеплён жаждой мести, так что, не задумываясь о последствиях, прибег к помощи двух древних сил: Ско́тосу — Мгле и Ао́рде — Свету. Чтобы их освободить, пришлось построить ритуал на твоей крови, ведь ты принадлежишь, как Небесам, так и Аду — идеальная жертва.

— Что? Это как?

— По своему изначальному рождению в тебе есть небесная благодать, но так как ты — моя жена и покровительница душ умерших, то в тебе так же течёт и адская кровь, — я сморщила лоб, пытаясь всё понять. — Запутанно, знаю, но пока нет времени вдаваться в детали.

— Продолжай, — скинула его руки со своих плеч.

— Ритуал сработал, и я получил покровительство Мглы и Света. Они одолжили мне часть своей Силы, чтобы я завершил войну в свою пользу и забрал троны братьев, но они оказались хитрее. Они как-то узнали, что ты причина всего и выкрали тебя. Крон и Тарос принесли тебя в жертву Хаосу — источнику жизненной энергии, которая и породила Скотоса и Аорду. Эта жертва помогла им низвергнуть меня обратно в Ад. В одночасье я потерял всё: армию, семью и тебя. Кора, я стал причиной твоей гибели.

Я немного отошла в сторону. Не из-за того, что боялась его, а лишь чтобы переварить всю информацию.

— То есть ты начал войну лишь потому, что кинул обидку на то, что твоя семья была к тебе несправедлива? А я была принесена в жертву, чтобы окончить эту жестокую бойню и в наказание посадить тебя в клетку? — произнесла как можно выразительней. — Хорошо, что я этого не помню, иначе сошла бы с ума! — я истерично вскрикнула.

— У меня было предостаточно времени, чтобы осознать, что я натворил. Я понёс бесконечные страдания, но уверен, что и этого было недостаточно. Я остался один в мире, где живут только мёртвые. Моему греху нет прощения, но ты, Кора, воплощение доброты, сможешь ли когда-нибудь простить меня? Возможно, не сейчас и не сегодня, но потом…

В его глазах я видела раскаяние. Он намеренно мучил себя, хотя сам того не понимал. Мне стало его так жаль, что я, не задумываясь, обняла Адама, несмотря на все кошмарные тайны, что только что узнала. Я услышала вздох облегчения, и Адам обнял меня в ответ.

Прижавшись к нему, я почувствовала, насколько он надо мною властен. И почему в коленях внезапно возникла такая дрожь? Я всегда старалась управлять эмоциями, но в последнее время эмоции управляли мной. Если с Морганом я чувствовала некое телесное влечение, то с Адамом — душевный покой и защиту. Он образец того мужчины, которого до ломоты в теле приятно было мучить. При этом зная, что он скорее убьёт тебя снова, чем отдаст кому-то другому.

Без мук не бывает сопереживаний. Если страданий не существует, мы создаём их себе сами. Подсознательно ищем трагедию, дабы проработать свои ошибки, стать лучше и больше никогда их не повторять.

— Простишь ли ты меня? — горячим дыханием прошептал Адам.

— Трудно простить то, чего не помнишь, — беззаботно уткнулась в его плечо. От него пахло хвойной зимней свежестью.

Мы разъединили объятия и зачарованно посмотрели друг на друга. У него оставались считанные секунды — за окном стали появляться первые лучи солнца. В такие моменты я стала больше ненавидеть утра.

— Знаю, у тебя осталось ещё много вопросов. Когда будешь готова, лишь позови. Напомню, что сам я могу появляться только перед рассветом, но с твоей помощью мне подвластны и сумерки.

Я кивнула, и Адам развеялся чёрным дымом прямо у меня перед носом.

Раньше дворец Э́реб казался мне произведением искусства. Домом для исключительных душ. Широкие колонны, украшенные изумрудами; высокие рельефные потолки, разрисованные иллюстрациями жизни богов; мраморные полы и лестницы, в которых, как в зеркале, отражались хрустальные люстры, угрожающе висящие на стальных канатах, — всё это говорило о роскоши и богатстве загробного мира.

Если раньше я любил это место, то теперь оно казалось мне склепом. Где одна просторная комната сменялась другой на фоне кричащей тишины. Здесь стало невыносимо одиноко. И всё поросло дикими маками и жёлтыми нарциссами.

Первое время я заставлял слуг выдирать их с корнем. Выпалывать и безжалостно сжигать их на костре. Но через некоторое время они снова давали о себе знать. Будто вырастали мне в наказание, лишний раз напоминая о моём ужасном поступке. Но потом, на удивление, они стали мне приятны и навевали тёплые воспоминания о девушке, что я так сильно любил.

«Какие же дивные у тебя глаза, — говорил её голос в моей голове. — Как же ты прекрасен, мой дорогой супруг, когда страдаешь, а мне так нравится, когда ты страдаешь». Пусть говорит что угодно, лишь бы не прекращала.

«Я — тьма, которую ты породил. Теперь от этого греха никогда не умыть тебе руки». Даже после смерти она донимала меня, винила о содеянном и не позволяла забыть. Поразительно, но я был этому рад, ведь у меня больше ничего не осталось. Только боль. Через страдания я мог ещё что-то чувствовать.

— Владыка, — однажды обратился ко мне Калеб, предводитель армии демонов. — Какие будут указания?

— Какие указания, Калеб? Мы заперты здесь навечно. Единственное, что я могу приказать, так это оставить меня в покое.

Я лишился своего цветка жизни, и мне всё стало безразлично. Из меня по-зверски вырезали сердце, а в это вместилище затолкали могильной пыли.

«Раньше я носил на себе цветочный аромат Коры, теперь же — парфюм смерти. Если вам стало меня жаль, то советую засунуть эту жалость куда подальше. Мне она не нужна», — так я постоянно думал до некоторого времени. Я стал вести себя как смертный: находил погрешности и самобичевал себя за это.

Но потом я услышал её зов. Он дал мне шанс на искупление. Вызволив душу Коры из Чистилища, забрав её из лап небытия и сломав тем самым первую печать, я открыто заявил, что грехи могут быть прощены, а судьбу можно «мять», как пластилин. Побывав три раза в Земном царстве, стал надеяться, что могу наконец исцелить свои душевные раны.

— Владыка, — обратился на этот раз Калеб. — Будут какие-либо указания?

— Будут, — уверенно ответил я. — Готовь армию в боевую готовность. Месть за жену и мой проигрыш будет жестокой.

— А как же печати, Ваша Тёмность? — обратилась ко мне У́мбра — тёмнокожая чародейка. — Насколько я знаю, первые четыре уже взломаны: воскрешение из мёртвых, милосердие бесноватым, превращение крови в вино и убийство адской твари.

— Значит, ещё две. Осталось совсем немного до начала конца, и тогда Кора поймёт, на чьей стороне она должна бороться. После последней извращённой печати она пройдёт обряд Апофеоза, а ты, Умбра, должна быть к этому готова. Ты проведёшь ритуал обожествления, и тогда Кора станет полноправной царицей Ада. И никакие преграды нам будут не страшны. Я уничтожу всех своих братьев-лицемеров и заставлю кровью платить их за то, что нам пришлось пережить. Что мне пришлось пережить.

Мой грозный голос эхом отразился от высоких стен и прозвучал как приговор. Поданные одобрительно кивнули в знак согласия.

Да, мне не нравилось мучить бедную душу Коры, заставляя обманом взламывать замки, повисшие на адских вратах, но так было нужно. Мне пришлось натравить на неё фурию. В глубине души я боялся, как бы она её не ранила, но страшиться надо было Кору. Теперь она воительница, а не та испуганная девчонка, которой однажды пришлось выйти замуж за грозного бога Теней. Она не помнит подробностей прошлой жизни и это даже к лучшему. Я заставлю её полюбить меня снова. Только тогда она будет той единственной, что заставит весь мир стать перед ней на колени.

Я встал и приказал всем заняться делами. Незамедлительно вышел из тронного зала и отправился в свои покои. Я начал чувствовать приятные вибрации в своей душе. Значит, Кора позовёт меня снова. Шаг за шагом я ближе приближался к своей цели. Это хорошо. Скоро я низвергну душу жены в Ад, и тогда взломается последняя печать.