– Я случайно узнала, что ты сегодня ушел в школу, – сказала Дай-юй. – Почему ты так рано вернулся?

– Ах, и не говори! – воскликнул Бао-юй. – Отец действительно послал меня в школу! Мне даже показалось, что я с тобой уже никогда не увижусь. Насилу дождался, пока меня отпустят, и когда увидел тебя, словно воскрес из мертвых. Верно говорили древние: «Не виделись один день, а кажется, минуло три года»! Лучше и не скажешь.

– Ты видел родителей? – спросила Дай-юй.

– Да.

– А сестер?

– Еще нет.

– Пойди повидайся с ними!

– Мне не хочется двигаться с места, – заявил Бао-юй. – Я хочу поговорить с тобой, сестрица! Отец велел мне пораньше ложиться, а утром пораньше вставать, так что придется навестить их завтра.

– Ладно, посиди, – разрешила Дай-юй, – но только я думаю, что лучше тебе пойти отдохнуть.

– Я не устал, – возразил Бао-юй, – мне только очень грустно. Если я посижу с тобой, грусть моя пройдет. А ты меня гонишь!

Дай-юй тихо засмеялась и приказала Цзы-цзюань:

– Завари для второго господина чашку моего чая «колодец дракона». Второй господин сегодня занимался – не то что раньше.

Цзы-цзюань с улыбкой отсыпала чая и велела девочкам-служанкам заварить его.

– Зачем ты упоминаешь о занятиях? – спросил девушку Бао-юй. – Эти каноны мне так надоели, что я слышать о них не могу. Но еще ужаснее восьмичленные сочинения. Пусть бы с их помощью люди добивались для себя славы да куска хлеба, и ладно. Так нет же, они заявляют, что этими сочинениями развивают мысли, высказанные древними мудрецами! Лучшие из таких сочинений в крайнем случае представляют собой сваленные в кучу цитаты из древних канонических книг. В других сочинениях отсутствует мысль, их авторы несут всякую чушь, нагромождают одну нелепость на другую и выдают все это за ученые трактаты. Какое же в них может быть развитие мыслей, высказанных мудрецами?! И вот теперь отец строго-настрого приказал мне учить все это, и я не смею ослушаться. А ты еще заговорила о занятиях! О чтении книг!

– Нам, девушкам, разумеется, все это не нужно, – заметила Дай-юй, – но в детстве, когда моим учителем был Цзя Юй-цунь, мне приходилось читать подобные сочинения. Среди них встречались глубокие по содержанию, свежие по мыслям и чувствам, но были также весьма туманные. Хотя в то время я не очень разбиралась в сочинениях, все же они казались мне хорошими, и я не отвергала их все без исключения. А тебе тем более не следует пренебрегать ими, так как ты должен снискать себе славу и добиться высокого служебного положения.

Слова Дай-юй резали слух Бао-юя; он подумал, что прежде девушка никогда не говорила подобных вещей, и очень удивился: откуда у нее появились такие же честолюбивые устремления, как у других? Однако он не осмелился ей возражать и лишь усмехнулся.

Пока они разговаривали, снаружи послышались голоса служанок – это были Цю-вэнь и Цзы-цзюань.

– Сестра Си-жэнь послала меня за ним к старой госпоже, а он, оказывается, здесь! – услышал Бао-юй голос Цю-вэнь.

– Мы только что заварили чай, – сказала Цзы-цзюань, впуская Цю-вэнь в комнату. – Пусть он сначала выпьет чашечку, а потом идет домой.

– Сейчас иду! – откликнулся Бао-юй. – Прости, что заставил тебя искать меня!

Цю-вэнь не успела что-либо ответить, как Цзы-цзюань произнесла:

– Пей скорее, а потом пойдешь! Ведь по тебе там целый день скучали!

– Тьфу! Паршивка! – выругалась Цю-вэнь.

Все рассмеялись. Бао-юй встал и попрощался, Дай-юй проводила его до дверей. Цзы-цзюань сопровождала его до крыльца и, лишь после того, как Бао-юй ушел, вернулась в дом.

Войдя во «двор Наслаждения розами», Бао-юй увидел Си-жэнь, она шла ему навстречу из внутренней комнаты.

– Уже вернулся?

– Второй господин вернулся давно, – отвечала ей на это Цю-вэнь. – Он ходил навестить барышню Линь Дай-юй.

– Что-нибудь случилось сегодня? – спросил Бао-юй.

– Ничего, – отвечала Си-жэнь. – Только госпожа просила передать через Юань-ян, что отец велел тебе хорошенько учиться, а служанок, которые осмелятся с тобой шутить, гнать, как Цин-вэнь и Сы-ци. Я подумала, что давно прислуживаю тебе и такая награда за службу мне не нужна.

При этих словах она опечалилась.

– Дорогая сестра! – поспешно воскликнул Бао-юй. – Успокойся! Я буду учиться так, чтобы моя матушка не делала тебе никаких выговоров! Я сегодня же прочту все главы, толкование которых будет завтра спрашивать у меня учитель. Если же мне что-нибудь понадобится, не беспокойся – Шэ-юэ и Цю-вэнь сделают все необходимое! Можешь идти отдыхать.

– Если ты действительно собираешься серьезно заниматься, мы с радостью готовы прислуживать тебе, – прервала его Си-жэнь.

Наскоро поужинав, Бао-юй велел зажечь лампу и раскрыл «Четверокнижие», которое уже изучал раньше. «С какого же места начать?» – подумал он.

Он прочитал одну книгу. На первый взгляд ему показалось, что все ясно, но, когда он стал внимательно обдумывать главы, нашлось много непонятных мест. Пришлось читать примечания, а затем общие комментарии к главам. Так продолжалось до начала страж.

«В поэзии я легко разбираюсь, – подумал Бао-юй, – а здесь чувствую, что не понимаю сути!»

Заметив, что он сидит в раздумье, Си-жэнь предложила:

– Отдохни! За один раз все равно всего не выучишь!

Бао-юй машинально кивнул. Си-жэнь позвала Шэ-юэ, они вдвоем уложили Бао-юя спать, а затем легли сами.

Проснувшись среди ночи, Си-жэнь услышала, как Бао-юй ворочается на кане.

– Ты еще не спишь? – удивилась она. – Не думай ни о чем, отдыхай! Завтра будешь снова заниматься!

– Я тоже так думаю, но только сон не идет, – отвечал Бао-юй. – Сними с меня верхнее одеяло!

– Не нужно, – возразила Си-жэнь, – сейчас не так уж жарко.

– Мне что-то давит на сердце, – заявил Бао-юй и сбросил с себя толстое ватное одеяло.

Си-жэнь поспешно поднялась, чтобы помешать ему. Шаря в темноте, она случайно дотронулась до его головы и вдруг почувствовала, что голова горячая.

– Лежи спокойно, у тебя жар, – сказала она.

– Ну конечно! – отозвался юноша.

– В каком смысле ты это сказал? – спросила Си-жэнь.

– Не бойся, это у меня от беспокойства, и шум подымать незачем, – успокоил ее Бао-юй. – Не нужно, чтобы об этом узнал отец, не то он подумает, что я притворяюсь больным, стараюсь увильнуть от учебы. «Почему, – скажет он, – ты заболел именно сейчас?» Я думаю, к утру все пройдет, и я снова пойду в школу.

– Позволь мне спать возле тебя, – попросила Си-жэнь, почувствовав к Бао-юю жалость.

Она стала растирать ему спину, и оба незаметно уснули. Проснулись они лишь тогда, когда солнце стояло высоко над головой.

– Ай-яй-яй, как поздно! – воскликнул Бао-юй.

Он поспешно умылся и причесался, побежал справиться о здоровье родителей, а затем отправился в школу.

Рассерженный его опозданием, Цзя Дай-жу проворчал:

– Теперь меня не удивляет, что твой отец на тебя сердится и говорит, что из тебя толку не будет. На второй же день начал отлынивать от учебы! Почему опоздал?

Бао-юй рассказал ему, как вечером у него появился жар, но к утру ему стало лучше, и он пришел заниматься.

В полдень Дай-жу подозвал к себе юношу и сказал:

– Бао-юй, вот тебе раздел из книги! Дай на него толкование!

Бао-юй приблизился и заглянул в книгу. Раздел назывался «К молодым людям нужно относиться с почтением».

«Это еще ничего! – подумал юноша. – Хорошо, что это не из „Великого учения“ и не из „Учения о середине“!»

– Какие давать толкования? – поинтересовался Бао-юй.

– На каждое слово и подробнее!

Сначала Бао-юй ясно и выразительно прочитал весь раздел вслух, затем произнес:

– В этом разделе мудрец подбодряет молодых людей, учит их своевременно прилагать усилия, чтобы не допускать…

Бао-юй умолк и поднял глаза на Дай-жу.

– Продолжай, продолжай! – улыбнулся старик. – Когда толкуешь канонические книги, не может быть никаких слов, которые запрещалось бы произносить открыто. Ведь в «Записках об этикете» говорится: «Когда толкуешь текст, нет ничего запретного». Ну, чего следует не допускать?..