На следующий день Бао-юй и Цзя Лань, переодевшись в простую одежду, радостные, явились к госпоже Ван.

– Вы впервые участвуете в экзаменах, – наставляла их госпожа Ван, – и несмотря на то, что вы уже совсем взрослые, вам еще ни разу не приходилось покидать меня даже на один день. Когда меня не было с вами, вас окружали служанки и вы никогда не проводили ночи в одиночестве. Сейчас же вы будете предоставлены самим себе, вокруг вас будут только чужие, и вам придется самим о себе заботиться! Кто из вас первым закончит сочинение, пусть вместе со слугами скорее возвращается домой, чтобы мы не беспокоились.

Госпожа Ван расстроилась; Цзя Лань на каждое ее слово только поддакивал, а Бао-юй молчал, и лишь когда госпожа Ван окончила наставления, он встал на колени, со слезами на глазах трижды поклонился ей и произнес:

– Матушка, вы родили меня на свет, а я ничем вас не отблагодарил. Если мне удастся хорошо написать сочинение и я получу ученую степень цзюйжэня, я буду считать, что свой долг перед вами выполнил. Пусть этим будет искуплено все плохое, что я сделал.

Госпожа Ван еще больше расстроилась и сказала:

– Хорошо, что у тебя есть такое желание, и очень жаль, что твоя бабушка не может видеть тебя!

Роняя слезы, госпожа Ван привлекла к себе Бао-юя. А тот, продолжая стоять на коленях, говорил:

– Независимо от того, увидит ли меня бабушка, она узнает обо всем, и это доставит ей радость. А если она будет испытывать радость, это будет равносильно тому, как если бы она видела меня. Она ведь покинула только свою оболочку, а душа ее продолжает жить!

Слушая рассуждения Бао-юя, Ли Вань стала опасаться, как бы он снова не заболел. Кроме того, ей казалось, что подобные разговоры вообще не сулят ничего хорошего, и она поспешила вмешаться:

– Госпожа, у нас великая радость, а вы печалитесь! Брат Бао-юй многое понял, стал с особым почтением относиться к родителям и усердно заниматься. Он вместе с Цзя Ланем отправится на экзамены и напишет сочинение, а затем покажет написанное сочинение нашим ученым друзьям и будет дожидаться радостного известия о победе.

Ли Вань приказала служанкам поднять Бао-юя с колен.

Бао-юй повернулся к Ли Вань и отвесил ей низкий поклон:

– Дорогая золовка, не беспокойтесь! Мы выдержим экзамены непременно! Ваш Цзя Лань добьется большого успеха в жизни, и вам еще выпадет счастье одеваться в головной убор феникса и носить расшитую накидку!

– Как бы мне хотелось, чтобы твои слова сбылись! – воскликнула Ли Вань. – Тогда бы не напрасно…

Она мгновенно умолкла, не желая своими словами расстроить госпожу Ван.

– Тогда можно было бы сказать, – подхватил Бао-юй, – что у вас хороший сын, который достоин принять наследие предков. Если его отец даже не увидит этого, все равно ваш сын выполнит все, к чему стремился его отец.

Ли Вань промолчала. Бао-чай, слушая этот разговор, словно остолбенела – не только в словах Бао-юя, но и в рассуждениях госпожи Ван и Ли Вань ей чудились недобрые предзнаменования. Однако она старалась не верить в них и, сдерживая слезы, молчала.

Приблизившись к жене, Бао-юй низко поклонился ей. Поведение Бао-юя казалось всем странным, но никто не мог догадаться, что он затевает. А когда Бао-чай заплакала, все еще больше удивились.

– Сестра! – произнес Бао-юй. – Мне пора! Заботься о матушке и жди от меня радостных вестей!

– Ладно! – ответила Бао-чай. – Иди!

– Не торопи меня, – остановил ее Бао-юй, – я и сам знаю, что пора уходить!

Бао-юй обвел всех взглядом и, заметив отсутствие Си-чунь и Цзы-цзюань, сказал:

– Передайте поклон четвертой сестрице Си-чунь и сестре Цзы-цзюань! Скажите, что с ними я непременно увижусь!

Никто не мог понять, говорит ли он серьезно, или это речи безумного. Все решили, что Бао-юй взволнован, так как впервые покидает дом, и лучше всего поторопить его скорее уйти!

– Тебя ожидают люди! – сказали ему. – Если будешь мешкать, можешь опоздать!

– Иду, иду! – отозвался Бао-юй. – Успокойтесь! Все уже кончено!

– Ладно, иди скорее! – смеясь, торопили его.

Госпожа Ван и Бао-чай прощались с Бао-юем так, будто расставались навеки. Они едва удерживались, чтобы не зарыдать, а Бао-юй, смеясь как безумный, вышел за ворота и удалился.

Поистине:

Не будем рассказывать, как Бао-юй и Цзя Лань отправились на экзамены. Лучше расскажем о Цзя Хуане, который после их отъезда возмущался и, строя из себя хозяина, говорил:

– Я еще отомщу за свою мать! В доме не осталось ни одного мужчины, старшая госпожа Син во всем соглашается со мной, и мне некого бояться!

Он побежал к госпоже Син справиться о здоровье и наговорил ей кучу льстивых слов.

Польщенная госпожа Син воскликнула:

– Какой ты умный мальчик! Ты прав: такое дело, как сватовство Цяо-цзе, должна решать я! И как глуп твой дядя Цзя Лянь, что поручил это посторонним людям!

– Между прочим, те люди, которые приходили сватать, говорили, что все уже твердо решено, – сообщил ей Цзя Хуань, – и они готовят вам большие подарки. Неужели вы сомневаетесь, что, если ваша внучка будет замужем за влиятельным князем, ваш муж получит высокую должность?! Не в укор госпоже Ван будь сказано: они всех нас сильно притесняли, когда Юань-чунь была женой государя! Пусть Цяо-цзе не окажется такой бессовестной. Пойду-ка поговорю с ней!

– Да, ты все должен ей рассказать, – согласилась госпожа Син. – Только тогда она оценит твою доброту. Я уверена, что отец Цяо-цзе не мог бы найти для своей дочери лучшей пары! Какая дура эта Пин-эр: все время твердит, что наша затея нехорошая. Даже госпожа Ван против нее! Наверное, из-за принципа! Если мы будем тянуть и вернется домой Цзя Лянь да услышит такие разговоры, нам ничего не удастся сделать!

– Со стороны жениха никаких препятствий нет, там только ждут гороскоп Цяо-цзе, – сказал Цзя Хуань. – По обычаю, существующему во дворцах ванов, невесту можно взять в дом через три дня после сговора. Но есть одно препятствие: в доме жениха не решаются открыто брать в жены внучку опального чиновника, поэтому просят доставить Цяо-цзе в дом тайком. Свадьбу можно будет отпраздновать, как только старший господин Цзя Шэ получит прощение.

– Против чего же здесь возражать? – ответила госпожа Син. – Ведь этого требуют обстоятельства.

– В таком случае напишите гороскоп!

– Ты глупый мальчик! – рассмеялась госпожа Син. – Ведь у нас в доме остались одни неграмотные женщины! Пусть гороскоп напишет Цзя Юнь!

Обрадованный Цзя Хуань поддакнул и вышел. Не медля ни минуты, он договорился с Цзя Юнем, а затем потребовал от Ван Жэня, чтобы тот прошел на подворье к чужеземному вану, подписал соответствующую бумагу и получил деньги.

Кто бы мог подумать, что весь разговор между госпожой Син и Цзя Хуанем услышит девочка-служанка госпожи Син?!

А та девочка получила место благодаря Пин-эр, поэтому она тут же прибежала к Пин-эр и передала ей содержание разговора. Пин-эр больше не сомневалась, что затевается недоброе дело, и рассказала обо всем Цяо-цзе. Взволнованная Цяо-цзе настаивала на том, чтобы подождать возвращения отца, и проплакала всю ночь, не соглашаясь с решением госпожи Син. Ей хотелось во что бы то ни стало поговорить с госпожой Ван.

– Не торопись, барышня! – поспешно удержала ее Пин-эр. – Ведь старшая госпожа приходится тебе родной бабушкой. Поскольку твоего отца нет дома, все предоставлено решать ей, особенно когда твой дядя выступает поручителем. Все они действуют заодно – разве ты сможешь их переубедить?! Я простая служанка и ничего сказать им не могу. Нужно подумать, как спасти тебя, но при этом не сделать неосторожного шага.

– Барышня, придумайте что-нибудь! – вскричала девочка-служанка госпожи Син. – Иначе барышню Цяо-цзе увезут!