Госпожа Син и госпожа Ван долго молчали. Бао-юю, которому снова напомнили о Дай-юй, стало невыразимо тяжело, и на глаза его навернулись слезы. Но как только его хотели спросить, каково его мнение, он расхохотался и воскликнул:

– Мне не следовало ничего говорить! Но так как матушка была настолько милостивой, что сделала Цзы-цзюань моей служанкой, я осмеливаюсь просить матушку разрешить ей поступить так, как она желает.

Госпожа Ван была удивлена словами сына.

– Прежде, когда твои сестры выходили замуж, ты убивался и рыдал, а сейчас, когда четвертая сестра собирается уходить в монахини, ты не только не убеждаешь ее отказаться от своего намерения, но еще и оправдываешь. Что с тобой сталось?

– Окончательно ли четвертой сестре разрешено стать монахиней и окончательно ли ее решение? – спросил в свою очередь Бао-юй. – Если все окончательно, я кое-что скажу матушке.

– Какой ты смешной, второй брат! – проговорила Си-чунь. – Разве я посмела бы разговаривать с госпожами, если бы не приняла твердого решения?! Могу повторить слова Цзы-цзюань: «Если мне не откажут, я буду бесконечно счастлива!» Если же откажут, для меня остается один выход – смерть! Так что не бойся, брат! Если у тебя есть что сказать, говори!

– Пусть никто не подумает, что я разглашаю какую-то тайну, – проговорил тогда Бао-юй, – просто я скажу, что предопределила судьба. Разрешите мне прочесть стихотворение!

– У людей горе, а ты вздумал сочинять стихи! – зашумели на него. – Только раздражаешь всех!

– Я не собираюсь сочинять стихи! – возразил Бао-юй. – Просто я был в одном месте и там их прочел, а теперь хочу, чтобы и вы послушали.

– Ну ладно, – сказали ему. – Читай стихи, но не плети всякую чушь!

Бао-юй начал читать:

Больше всего стихи взволновали Бао-чай и Ли Вань.

– Амитофо! – воскликнули они. – В Бао-юя вселилась нечистая сила!

Госпожа Ван только сокрушенно головой покачала:

– Бао-юй, скажи мне, где ты прочитал эти стихи?

– Не спрашивайте, матушка, – отвечал Бао-юй, который не мог сказать правду, – прочел я в том месте, где эти стихи записаны.

Госпожа Ван задумалась над стихами, потом вдруг заплакала:

– Ты все время говорил ерунду, откуда ты узнал эти стихи? Впрочем, я все поняла! Но что же мне делать? Совершенно не знаю, как быть! Ах, поступайте как вам вздумается! Только подождите, пока я навек сомкну глаза!

Бао-чай, которая пыталась успокоить госпожу Ван, услышав ее слова, почувствовала в сердце невыразимую боль и горько зарыдала. Си-жэнь от горя почти лишилась чувств и рухнула бы на пол, если б ее не подхватила Цю-вэнь.

Что же касается Бао-юя, то он не плакал, никого не успокаивал, а только молчал. Цзя Лань и Цзя Хуань поспешили скрыться.

– Брату Бао-юю очень больно, что Си-чунь хочет уйти в монахини, поэтому он стал болтать глупости, – пыталась утешать Ли Вань госпожу Ван, – его болтовню нельзя принимать всерьез. Решайте скорее, как быть с Цзы-цзюань, – она все еще стоит на коленях.

– Что я могу сделать?! – вскричала госпожа Ван. – Если человек избрал себе путь, его не заставишь свернуть в сторону! К тому же это, как говорил Бао-юй, предопределено судьбой!

Цзы-цзюань отвесила госпоже Ван земной поклон. Си-чунь тоже низко поклонилась и поблагодарила госпожу Ван. Потом Цзы-цзюань поклонилась Бао-юю и Бао-чай.

– Амитофо! – воскликнул Бао-юй. – Вот и хорошо! Не ожидал я, сестра, что ты первой вступишь на праведный путь!

Бао-чай обладала твердым характером, но все же ей было трудно владеть собой. Что касается Си-жэнь, то, не стесняясь присутствия госпожи Ван, она горестно зарыдала и стала причитать:

– Я хочу тоже уйти в монахини!..

– Желание у тебя хорошее, – ласково сказал ей Бао-юй, – но судьба не сулила тебе наслаждаться таким счастьем!

– Значит, я должна умереть? – сквозь слезы проговорила Си-жэнь.

Горе Си-жэнь тронуло Бао-юя, но он промолчал.

В это время наступила пятая стража. Бао-юй убедил госпожу Ван лечь отдохнуть. Ли Вань и все остальные тоже разошлись.

Цай-пин продолжала прислуживать Си-чунь до тех пор, пока не была выдана замуж. Цзы-цзюань, поступив в услужение Си-чунь, так и осталась при ней на всю жизнь, не изменив своего решения. Но об этом речи не будет.

А сейчас расскажем о Цзя Чжэне, который сопровождал на родину гроб с телом матушки Цзя. Ехать быстро было невозможно, так как по всем водным путям в столицу возвращались войска из похода на юг, и Цзя Чжэн очень волновался.

В пути Цзя Чжэн повстречался с чиновником из приморской провинции и узнал, что правитель Чжэньхая императорским указом вызван в столицу. Подумав при этом, что Тань-чунь сможет побывать дома, Цзя Чжэн испытывал радость. Его беспокоило только одно – ему не удалось узнать, когда они выедут.

Поездка затянулась, Цзя Чжэну не хватило денег, и он вынужден был послать со своим человеком письмо Лай Шан-Жуну с просьбой одолжить пятьсот лян серебра.

Прошло несколько дней, а Цзя Чжэну удалось проплыть по реке лишь десяток с небольшим ли. Тут к нему вернулся слуга, ездивший к Лай Шан-Жуну, и вручил письмо, в котором Лай Шан-Жун сообщал о своих затруднениях и посылал только пятьдесят лян серебра.

Цзя Чжэн вышел из себя, велел слуге отвезти деньги обратно и передать Лай Шан-Жуну извинение за причиненное беспокойство. Слуге не оставалось ничего иного, как повиноваться.

Когда слуга прибыл к месту службы Лай Шан-Жуна и вручил ему деньги и письмо, тот был очень обеспокоен и, понимая, что поступил нехорошо, решил прибавить сто лян и стал просить человека вновь отвезти деньги Цзя Чжэну и замолвить за него доброе словечко. Однако, вопреки ожиданиям Лай Шан-Жуна, слуга швырнул деньги на пол и ушел.

Встревоженный Лай Шан-Жун тотчас написал письмо домой, советуя своему отцу Лай Да уйти со службы, пока не поздно.

Получив письмо, Лай Да попросил Цзя Цяна и Цзя Юня походатайствовать перед госпожой Ван, чтобы она его отпустила. Цзя Цян прекрасно понимал, что госпожа Ван ни в коем случае не отпустит Лай Да, поэтому, не говоря ни о чем с госпожой Ван, он через день сообщил Лай Да, что госпожа отказалась исполнить его просьбу. Тогда Лай Да попросил дать ему отпуск, а сам послал человека к месту службы Лай Шан-Жуна с просьбой, чтобы тот под видом болезни отказался от службы. Госпожа Ван ничего об этом не знала.

Надо сказать, что Цзя Юнь не придал значения ответу Цзя Цяна на просьбу Лай Да. Он, как и прежде, играл в азартные игры и однажды проиграл крупную сумму. Он обратился к Цзя Хуаню с просьбой дать ему взаймы денег, но у Цзя Хуаня не было ни копейки, а все сбережения, которые оставила после смерти его мать, он давно промотал. Когда Цзя Юнь попросил у него денег, Цзя Хуань вспомнил, как его обижала Фын-цзе, и, воспользовавшись отсутствием Цзя Ляня, решил с помощью Цзя Юня за свою обиду отомстить Цяо-цзе.

– Ты старше меня, – сказал он Цзя Юню, – а не умеешь добывать деньги! Как только тебе понадобились деньги, ты сразу ко мне!

– Странно ты рассуждаешь! – удивился Цзя Юнь. – Мы всегда вместе развлекаемся, и ты знаешь, что денег взять больше негде!

– А ты не слышал, что кто-то из дальних краев хочет купить себе наложницу? – спросил Цзя Хуань. – Почему бы тебе не договориться с дядей Ван Жэнем и не отдать Цяо-цзе?

– Я давно об этом слышал, – отвечал Цзя Юнь, – только боялся говорить, чтобы не рассердить тебя. Разве ты не знаешь, что человек, который хочет купить себе наложницу, не осмелится обратиться к таким людям, как мы?