Ли Вань жила очень замкнуто и выходила из дому лишь затем, чтобы справиться о здоровье госпожи Ван или повидаться с Бао-чай. Все свое время она посвящала сыну и его учебе.

Таким образом, каждый из обитателей дворца Жунго заботился только о себе.

Пользуясь таким положением, Цзя Хуань и Цзя Цян, а за ними и все остальные стали еще больше безобразничать: воровали вещи и продавали их. Цзя Хуань даже дошел до того, что ночевал с проститутками и предавался азартным играм.

Однажды во время попойки во внешнем кабинете дядя Син, по прозвищу «Дурак», и Ван Жэнь настолько разошлись, что позвали еще нескольких своих собутыльников и стали горланить песни.

– Скучно вы развлекаетесь! – закричал Цзя Цян. – Я хочу объявить застольный приказ!

– Давай! – откликнулись все.

– Будем играть на слово «луна»! – предложил Цзя Цян. – Я буду читать стихи, в которых говорится о луне. Как только я произнесу слово «луна», начнем считать, каким по порядку будет это слово от начала стихотворения, а затем посчитаем начиная от меня, и тот, на кого падет число, соответствующее этому слову по порядку, должен выпить кубок вина. Распорядитель игры определит, что говорить до вина и после вина. Кто не повинуется приказу, будет пить три больших кубка!

Никто не возражал. Цзя Цян первый осушил кубок и произнес:

Слова «под луною» по порядку выпали на Цзя Хуаня. Цзя Цян приказал ему произнести строку, в которой было бы слово «корица». Цзя Хуань, поднявшись с места, продекламировал:

– Что дальше? – спросил Цзя Хуань.

– Прочитай стихи, в которых был бы «аромат», – потребовал Цзя Цян.

Цзя Хуань прочитал:

– Это скучно! – закричал дядюшка Син. – Ты притворяешься грамотным, а что ты понимаешь в стихах? Это не веселье, а издевательство над нами! Лучше играть в цайцюань! Кто не отгадает, будет пить штрафной кубок по приказанию выигравшего и петь. Если петь не умеет, пусть рассказывает смешной анекдот.

– Идет! – закричали присутствующие.

И затеяли игру на пальцах. Ван Жэнь проиграл и вынужден был пропеть песню.

– Замечательно! – кричали гости.

Игра продолжалась. Теперь проиграл один из собутыльников, который пропел песенку: «Девочка, девочка, как ты хороша!..»

– Хорошо! – восхищались все.

Затем проиграл дядя Син, и все потребовали, чтобы он спел какую-нибудь арию.

– Я петь не умею, – стал отказываться дядя Син. – Если хотите, расскажу вам анекдот!

– Ладно, – разрешил Цзя Цян, – но, если не смешной, мы тебя оштрафуем!

Старший дядя Син выпил кубок вина и приступил к рассказу:

– В одной деревне был храм императора Юань-ди, а рядом с ним – кумирня духа-хранителя той местности. Юань-ди часто приглашал к себе духа и беседовал с ним. Однажды храм Юань-ди был ограблен, и Юань-ди велел духу-хранителю местности произвести расследование. «В нашей местности разбойников нет, – сказал дух. – Я думаю, просто ваши полководцы были невнимательны и к нам проникли разбойники из других мест». – «Глупости, – возмутился Юань-ди. – Ты дух-хранитель данной местности, и с тебя я спрошу за грабеж! Тебе полагалось изловить разбойников, а ты еще обвиняешь моих полководцев». Тогда дух сказал: «Я обвинил полководцев в невнимательности, но дело еще не в них, а в неудачной планировке храма». – «А в чем это выражается?» – спросил Юань-ди. «Дайте мне немного осмотреться», – отвечал дух. Он осмотрел все вокруг, а потом говорит: «Сзади вас, владыка, находится дверь, и вы не видите, кто входит в храм. За моей же спиной – каменная стена. Если за вами сделать стену, грабежи прекратятся». Юань-ди счел эти слова разумными и послал своих полководцев выложить стену. Небесные полководцы со вздохом сказали: «Ныне люди перестали возжигать курительные свечи. На какие же деньги нанять людей, чтобы они выложили стену?» Юань-ди не знал, что делать, и велел полководцам придумать выход, но те не могли ничего посоветовать. Тогда встал состоявший при Юань-ди полководец Черепаха и сказал: «Все вы никуда не годитесь! Я предлагаю такой план: снимите дверь, а когда наступит ночь, я загорожу проход своим панцирем, и получится глухая стена». Божественные полководцы воскликнули: «Прекрасно! И денег не затратим, и стена будет прочная!» Полководец Черепаха сделал все как сказал. Но кто бы подумал, что через несколько дней в храме опять произойдет грабеж?! Тогда божественные полководцы сказали духу той местности: «Ты уверял, что, если заложить стену, грабежи прекратятся. Почему же они продолжаются?» Дух ответил: «Видно, стена непрочная». Полководцы зашумели: «Пойди и погляди сам!» Стена показалась духу довольно прочной, и его удивило, как через нее в храм могли проникать грабители. Но тут он ощупал стену рукой и воскликнул: «Я-то думал, что стена настоящая, а оказывается, „стена фальшивая“»![45]

Все расхохотались. Цзя Цян тоже прыснул со смеху:

– Вот так дядюшка Дурак! Ловко! Я тебя не задевал, а ты обижаешь меня[46]. Штраф тебе! Пей большой кубок!

Дядюшка Син осушил кубок и совсем охмелел. Остальные выпили по нескольку кубков и тоже опьянели.

Дядюшка Син принялся жаловаться на свою сестру, Ван Жэнь стал плохо отзываться о своей сестре, и оба не скупились на колкие и язвительные замечания. Цзя Хуань, расхрабрившись от вина, тоже ввязался в разговор и стал бранить Фын-цзе, которая будто бы жестоко с ним обращалась.

– Люди должны быть добрыми и справедливыми, – поддержали остальные, – а Фын-цзе, пользуясь покровительством старой госпожи, творила всякие бесчинства, но потом, как говорится, «обожгла кончик хвоста». А теперь ее дочке придется расплачиваться за зло, содеянное матерью!

Эти слова вызвали у Цзя Юня воспоминание об обиде, которую нанесла ему когда-то Фын-цзе, и о том, как при виде его Цяо-цзе расплакалась, и он тоже вовсю принялся поносить покойницу и ее дочь.

– Пей лучше вино! – оборвал его Цзя Цян. – Зачем оговаривать человека?

– Сколько лет девочке? – спросили его собутыльники. – Какова она собой?

– Тринадцать лет, – ответил Цзя Цян, – внешностью – красавица.

– Жаль, что такая хорошая девочка родилась в вашей семье! – воскликнули собутыльники Цзя Цяна. – Если бы она была из бедной семьи, ее родители и братья благодаря ей могли бы стать чиновниками и разбогатеть.

– Как это так? – вырвался у всех остальных изумленный возглас.

– Я недавно узнал, – рассказал тогда один из собутыльников, – что где-то в дальних краях есть один ван, большой любитель наслаждений и поклонник женской красоты. Он ищет себе вторую жену и обещает забрать к себе и родителей девушки, которая ему понравится. Ну разве это не счастье?

Никто не придал особого значения его словам, только в душе Ван Жэня мелькнула недобрая мысль. Однако он и виду не подал и по-прежнему пил вино.

– Как у вас весело! – раздались восклицания, и на пороге появились сыновья Лай Да и Линь Чжи-сяо.

– Лао-да, Лао-синь, почему опоздали? – закричала вся компания. – А мы вас ждем!

– До нас дошел слух, будто в доме опять что-то произошло, – стали оправдываться молодые люди. – Мы обеспокоились и начали наводить справки, – оказалось, это не у нас.

– Не у нас, и делу конец, – отвечали им. – Но почему вы так долго?

– Хотя это случилось не у нас, но некоторое отношение к нам имеет, – возразили оба. – Вы знаете, о ком речь? О почтенном господине Цзя Юй-цуне. Оказывается, ему надели кангу, и ходят слухи, что его должны везти на допрос в судебную палату! Зная, что он состоит в родственных отношениях с нашими господами, мы стали ждать, и когда его повезли, последовали за ним, надеясь послушать, не грозят ли нашим господам новые неприятности.