Си-жэнь подбежала к юноше и, схватив его за рукав, запричитала:

– Когда исчезла яшма, меня едва не лишили жизни! А сейчас ты хочешь ее отдать! Если ты ее лишишься, не жить на свете ни тебе, ни мне! Ты отдашь ее только через мой труп!

С этими словами она вцепилась в Бао-юя, решив ни за что не отпускать его.

– Умрешь ты или нет, а яшму придется отдать, – рассердился Бао-юй.

Он грубо оттолкнул от себя Си-жэнь, но она быстро оправилась, ухватилась за его пояс и не отпускала, разразившись громкими рыданиями.

Услышав шум, из внутренних комнат выбежала девочка-служанка.

– Беги скорее к госпоже! – закричала ей Си-жэнь. – Бао-юй хочет отдать хэшану свою яшму!

Девочка не чуя под собой ног бросилась к госпоже Ван.

Бао-юй еще больше рассердился. Он собрал все силы, чтобы разнять руки Си-жэнь, но та, невзирая на боль, продолжала сжимать пальцы.

Цзы-цзюань, находившаяся поблизости, услышала, что Бао-юй собирается отдать свою яшму, и взволновалась больше, чем кто-либо другой. Она позабыла о неприязни, которую питала к Бао-юю, и, выбежав из своей комнаты, стала помогать Си-жэнь удерживать юношу.

Бао-юй прилагал все усилия, чтобы вырваться от них, но не мог – девушки вцепились в него мертвой хваткой.

Поняв, что освободиться ему не удастся, Бао-юй со вздохом произнес:

– Вы вцепились в меня из-за куска какой-то яшмы! А что бы вы делали, если б я ушел без нее?

Си-жэнь и Цзы-цзюань разразились горестными воплями. Положение создалось затруднительное. К счастью, прибежали госпожа Ван и Бао-чай.

– Бао-юй! – вскричала госпожа Ван. – Ты сошел с ума!

Увидев мать, Бао-юй сказал:

– Что такое? Выходит, я опять причиняю вам волнения? Эти служанки вечно подымают шум из-за пустяков! Мне было трудно договориться с хэшаном, он требовал десять тысяч лян серебра, не уступая ни на йоту. Я рассердился и хотел отдать ему яшму, заявив, что она фальшивая. Увидев, что мы не проявили большого интереса к ней, он согласился бы на меньшую сумму и не взял бы яшму.

– Я думала, ты в самом деле хочешь отдать ему свою яшму! – воскликнула обрадованная госпожа Ван. – Почему ж ты сразу об этом не сказал? Ты представляешь, сколько ты доставил тревог своим служанкам?

– Если это так, то еще ничего, – промолвила Бао-чай. – Но все же тот хэшан какой-то странный, не посыплются ли на нас несчастья, если ему отдадут яшму? А деньги мы могли бы собрать, если заложить мои украшения!

– Хорошо, так и сделаем, – согласилась госпожа Ван.

Бао-юй не произнес ни слова. Тогда Бао-чай подошла к нему, взяла яшму у него из рук и сказала:

– Тебе незачем появляться на глаза монаху, мы с госпожой сами отдадим ему деньги!

– Можно не возвращать ему яшму, – покорно произнес Бао-юй, – но повидаться еще раз с ним мне необходимо!

Си-жэнь по-прежнему держала Бао-юя. Бао-чай немного подумала и сказала:

– Отпусти его, пусть идет, если ему угодно!

Си-жэнь отпустила Бао-юя.

– Эх вы! – укоризненно покачал головой Бао-юй. – Цените эту яшму больше, чем меня. Вот вы меня отпустили, а я возьму да и уйду с хэшаном! Посмотрим тогда, что вы станете делать с этим куском камня!

Си-жэнь забеспокоилась и снова хотела схватить Бао-юя, но в присутствии госпожи Ван и Бао-чай вынуждена была сдержаться. Бао-юй этим воспользовался и выбежал из комнаты.

Си-жэнь сказала девочке-служанке, чтобы та велела Бэй-мину предупредить слуг у всех трех ворот дворца:

– Пусть все внимательно присматривают за вторым господином, он опять помешался!

Девочка поддакнула и вышла.

Госпожа Ван и Бао-чай стали расспрашивать Си-жэнь, что случилось. Си-жэнь во всех подробностях передала им, что говорил ей Бао-юй. Госпожа Ван и Бао-чай очень обеспокоились, велели служанке предупредить всю дворцовую прислугу, чтобы следили за хэшаном и внимательно слушали, что он будет говорить. Вскоре посланная служанка возвратилась и доложила госпоже Ван:

– Второй господин действительно немного помешался. Мальчики-слуги передают, что, выйдя к хэшану, Бао-юй попросил, чтобы хэшан взял его с собой.

– Этого еще не хватало! – воскликнула госпожа Ван. – Ну а что говорит хэшан?

– Он говорит, что ему нужна яшма, а не Бао-юй.

– И не требует денег? – удивилась Бао-чай.

– О деньгах никто ничего не слышал, – сказала служанка. – Затем хэшан и второй господин стали беседовать и смеяться, и их разговор для слуг остался непонятным.

– Дураки! – рассердилась госпожа Ван. – Если они не могли понять разговора, хоть запомнили бы, о чем говорилось. Позови мне того слугу, который слушал их разговор!

Девушка побежала выполнять приказание. Вскоре слуга поднялся на террасу, приблизился к окну и почтительно справился о здоровье госпожи Ван.

– Вы не поняли слов, которые употребляли в разговоре хэшан и второй господин, – сказала госпожа Ван, – но неужели вы не могли их запомнить?

– Некоторые слова я помню, – отвечал слуга. – Они упоминали гору «Дахуаншань», «хребет Цингэн», потом что-то вроде «область Небесных грез», «обрубает нити мирской суеты».

Госпожа Ван тоже ничего не понимала. Зато Бао-чай при первых же словах слуги испуганно вытаращила глаза и не могла вымолвить ни слова. Она хотела приказать людям немедленно привести Бао-юя, но в этот момент он появился сам и, хихикая, сказал:

– Все в порядке! Все в порядке!

Бао-чай рассердилась.

– Что означают твои безумные речи? – спросила госпожа Ван.

– Я говорю серьезно, а вы считаете это безумием! – удивился Бао-юй. – Этого хэшана я знаю давно, он приходил, чтобы повидаться со мною. Неужели вы думаете, что ему нужны были деньги? Он должен был совершить доброе дело и мне все объяснил, а сам ушел. Вот я и говорю, что все в порядке!

Госпожа Ван не поверила и велела слуге, который все еще стоял под окном, пойти к привратникам. Вскоре слуга вернулся и доложил:

– Хэшан действительно ушел, сказав на прощание: «Передайте госпоже, чтобы она не беспокоилась, – деньги мне не нужны, я прошу лишь разрешения, чтобы второй господин почаще навещал меня. Все свершится по предопределению судьбы – таков нерушимый закон».

– Оказывается, это добрый хэшан! – воскликнула госпожа Ван. – Где он живет?

– Привратник спрашивал его, – ответил слуга, – но он сказал, что второй господин Бао-юй знает.

– Ты знаешь, где живет этот хэшан? – спросила Бао-юя удивленная госпожа Ван.

– Трудно сказать, – ответил Бао-юй, – это место далеко и вместе с тем близко.

– Опомнись! – вскричала Бао-чай, не давая Бао-юю закончить. – Оставь свои заблуждения! Ведь батюшка и матушка любят тебя, и батюшка велел тебе во что бы то ни стало добиться славы и достигнуть положения!

– А разве я говорю не о том же? – возразил Бао-юй. – Неужели вы не знаете истины: «Если один сын уйдет в монахи, семь поколений предков вознесутся на небо»?

– Какая несчастная у нас судьба! – сокрушенно вздохнула госпожа Ван. – Си-чунь все время твердит, что станет монахиней, а теперь и ты туда же! Зачем мне после этого жить?!

Госпожа Ван громко заплакала, Бао-чай бросилась к ней и принялась утешать ее.

– Я пошутил, – с улыбкой сказал Бао-юй.

– И все остальное тоже было шуткой? – спросила госпожа Ван, переставая плакать.

– Вернулся второй господин Цзя Лянь! – сообщила вбежавшая в комнату девочка-служанка. – На нем лица нет, и он просит вас, госпожа, выйти к нему!

Госпожа Ван встревожилась.

– Позови его сюда, – распорядилась она, – Бао-чай давно ему знакома, и ей можно не прятаться!

Цзя Лянь вошел и справился о здоровье госпожи Ван. Затем к нему вышла Бао-чай, которая в свою очередь справилась о его здоровье.

После этого Цзя Лянь доложил:

– Я только что получил письмо от отца. Он сообщает, что тяжело болен, и велит мне немедленно приехать. Если я задержусь, пишет он, возможно, нам больше не удастся свидеться!

Из глаз Цзя Ляня покатились слезы.

– Он не пишет, чем болен? – спросила госпожа Ван.