– Не знаю, что со мной! Наверное, разговаривала во сне. Разотри мне тело!

Пин-эр подошла к Фын-цзе, собираясь исполнить ее просьбу, но тут вошла девочка-служанка и сообщила, что пришла бабушка Лю справиться о здоровье второй госпожи.

– Где она? – осведомилась Пин-эр.

– Ждет разрешения второй госпожи, – ответила девочка, – самовольно войти не осмеливается.

Пин-эр кивнула, но, подумав, что Фын-цзе не захочет никого видеть, сказала:

– Госпожа отдыхает, тревожить ее нельзя, пусть бабушка приходит в другой раз. Спроси ее, зачем пришла!

– Ее уже спрашивали, – ответила служанка. – Она говорит, что пришла просто так, и извиняется, что не знала о смерти старой госпожи и не могла прийти на похороны вовремя.

При этих словах Фын-цзе очнулась.

– Пин-эр, – позвала она, – человек пришел с добрыми намерениями, нельзя относиться к нему с пренебрежением. Пригласи бабушку, я хочу с ней поговорить!

Пин-эр отправилась приглашать бабушку Лю, а Фын-цзе закрыла глаза и снова погрузилась в забытье. И тут же ей представилось, что какие-то мужчина с женщиной подходят к кану и собираются влезть на него.

– Откуда здесь мужчина? – закричала Фын-цзе, призывая Пин-эр. – Что ему нужно?!

Она крикнула дважды, и лишь после этого к ней подбежали Фын-эр и Сяо-хун.

– Чего вам, госпожа?

Фын-цзе широко раскрыла глаза и, убедившись, что никого из посторонних в комнате нет, умолчала о том, что ей привиделось, и только спросила у Фын-эр:

– Куда девалась эта негодница Пин-эр?

– Вы же велели ей позвать бабушку Лю, – удивленно ответила девушка.

Фын-цзе немного успокоилась. Через некоторое время вошла бабушка Лю в сопровождении девочки и, оглядевшись по сторонам, спросила:

– Где же госпожа?

Пин-эр подвела старуху к кану. Увидев Фын-цзе, бабушка Лю осведомилась:

– Как вы себя чувствуете, госпожа?

Фын-цзе открыла глаза, душу ее охватила печаль, и она произнесла:

– А как ты себя чувствуешь, бабушка? Что это ты только теперь вздумала нас навестить? Какая у тебя большая внучка!

Глядя на Фын-цзе, исхудавшую и похожую на хворостинку, бабушка Лю очень опечалилась.

– Ах, госпожа моя! Неужели за то время, что мы не виделись, вы могли так измениться?.. Какая же я дура! И как мне раньше не пришло в голову навестить вас?!

Она велела своей внучке Цин-эр подойти к Фын-цзе и справиться о здоровье, но Цин-эр только засмеялась. Девочка очень понравилась Фын-цзе, и она велела Сяо-хун позаботиться о ней.

– У нас в деревне люди не болеют, – рассказывала бабушка. – Если кому-нибудь уж приходится заболеть, все молятся духам и дают обеты, но никто не пьет лекарств. Сдается мне, вторая госпожа, что ваша болезнь случилась не иначе как от какого-нибудь наваждения.

Слова бабушки Лю могли расстроить Фын-цзе, поэтому Пин-эр сзади незаметно подтолкнула старуху. Бабушка Лю сразу догадалась, в чем дело, и умолкла. Но разве она знала, что ее последняя фраза отвечала сокровенным мыслям Фын-цзе?!

– Бабушка! – собравшись с силами, проговорила Фын-цзе. – Ты человек пожилой, много видела на своем веку и всегда рассуждаешь мудро! Ты знаешь, что умерла наложница Чжао?

– О господи! – воскликнула Лю. – И как это она ни с того ни с сего умерла! Я помню ее сынишку… Что теперь с ним будет?

– Беспокоиться нечего! – ответила Пин-эр. – О нем позаботятся господин и госпожа.

– Ах, барышня! – воскликнула бабушка Лю. – Когда умирает родная мать, ее никто не заменит!

Эти слова опять расстроили Фын-цзе, и она заплакала. Все стали ее утешать.

Цяо-цзе услышала, что ее мать плачет, бросилась к кану, схватила Фын-цзе за руку и тоже разрыдалась.

– Ты поздоровалась с бабушкой? – сдержав слезы, спросила дочь Фын-цзе.

– Нет, – ответила девочка.

– Ведь это она дала тебе имя, – сказала Фын-цзе, – а это значит, что она твоя названая мать. Иди скорей и справься о ее здоровье!

Цяо-цзе приблизилась к бабушке Лю.

– Амитофо! Вот какая стала ваша дочь! – вскричала старушка. – Барышня Цяо-цзе, я тебя несколько лет не видела – ты меня узнаешь?

– Узнаю! – отвечала Цяо-цзе. – Правда, в тот год, когда мне пришлось видеть вас в саду, я была еще маленькой. А потом вы были у нас в позапрошлом году, и я просила вас принести мне цикаду, но вы до сих пор не принесли, и я подумала, что вы забыли о своем обещании.

– Милая барышня! Я совсем лишилась памяти. Если тебе нужны цикады, пожалуйста, у нас в деревне их сколько угодно! Но только ты к нам никогда не приезжаешь! Вот обещай приехать, и мы соберем этих цикад хоть целую телегу!

– Возьми мою дочку с собой, – попросила Фын-цзе.

– Ведь ваша барышня принадлежит к знатной семье, – с улыбкой возразила бабушка Лю, – ее одевают в шелка, ест она только самые изысканные кушанья. Если она приедет к нам в деревню, чем я ее буду развлекать, чем угощать? А что, если я не смогу угодить ей? – Она засмеялась. – Впрочем, я могла бы сосватать девочку! У нас в деревне тоже есть богатые, правда не знатные, люди, которые имеют по нескольку тысяч цинов земли и по нескольку сот голов скота, да и денег немало. Вы, наверное, таких людей презираете, госпожа? А у нас в деревне их почитают как святых!

– В таком случае я с удовольствием отдам дочь в семью одного из них, – отозвалась Фын-цзе.

– Вы шутите, госпожа! – засмеялась бабушка Лю. – Если вы до сих пор не отдали свою дочь в знатную чиновничью семью, разве вы согласитесь отдать ее какому-то мужику? Да если вы даже дадите согласие, старшие госпожи воспротивятся.

Цяо-цзе, которой было неприлично слушать подобные разговоры, ушла с Цин-эр. Девочки сразу нашли общий язык и вскоре подружились.

Между тем Пин-эр, опасаясь, как бы бабушка Лю своими бесконечными разговорами не растревожила Фын-цзе, дернула старуху за рукав:

– Ты сама упомянула о госпоже, а все не идешь к ней! Я позову людей, чтобы они тебя проводили. Повидаешься с госпожой, по крайней мере будешь знать, что приходила не зря!

Бабушка Лю собралась уходить.

– Зачем ты торопишься? – окликнула ее Фын-цзе. – Посиди еще, я хочу тебя кое о чем спросить. Как вы живете?

Бабушка Лю принялась на все лады благодарить за милости, которые были ей оказаны во дворце Жунго, а затем сказала:

– Если бы не вы, госпожа, родители моей Цин-эр давно умерли бы с голоду. А сейчас, хотя мы живем и небогато, у нас все же есть несколько му земли, недавно мы вырыли колодец, разводим овощи, зелень, тыкву, фрукты. От их продажи за год выручаем немало денег. Одним словом, на пропитание хватает. К тому же эти два года вы постоянно дарили нам одежду, так что в деревне нас считают зажиточными. Мы за это только благодарим Будду!.. Недавно отец Цин-эр приезжал в город и слышал, будто у вас описали имущество. Я как узнала, от страха чуть не умерла! Но потом зятю объяснили, что это не у вас, и тогда я немного успокоилась. Мне говорили, что господин Цзя Чжэн получил повышение в чине. Я этому очень обрадовалась и хотела прийти поздравить, да никак не могла выбраться, потому что нужно было сеять. А вчера я узнала, что умерла старая госпожа. Я как раз собирала бобы, и когда мне об этом сказали, я больше не могла работать, села на землю и горько заплакала. После этого я говорю зятю: «Не могу больше сидеть дома! Правду говорят или врут – хочу сама пойти в город, поглядеть!» Дочка и зять у меня тоже люди не бессовестные – как узнали такую весть, заплакали. И сегодня, еще не рассвело, я поспешила в город. Я здесь никого не знаю, и спрашивать было не у кого. Пришла я к задним воротам и вижу – на них наклеены изображения духов. Я сразу поняла, что у вас траур, и не на шутку перепугалась. Вошла в ворота, стала искать тетушку Чжоу, но не могла найти. Тут мне повстречалась какая-то молоденькая барышня, которая сказала: «Тетушка Чжоу провинилась, и ее выгнали». Потом я еще долго ждала, пока случайно не увидела знакомого человека, который и впустил меня. Не ожидала я, что вы так больны, госпожа!

Из глаз старухи полились слезы.