– Откуда ты взялся, черномазый? – рассердилась монахиня. – Какое тебе дело, куда мы ходим?

– Терпеть не могу таких, как вы! – вспылил Бао Юн. – Не пущу, и баста! Что вы мне сделаете?

– Возмутительно! – вышла из себя женщина. – Когда была жива старая госпожа, никто не мешал нам ходить через сад! А ты, разбойник этакий, никого не признаешь. Все равно пройду!

Она схватилась рукой за кольцо калитки и несколько раз изо всех сил дернула его.

Мяо-юй не могла произнести ни слова от возмущения, она уже хотела уйти, но тут женщины, присматривавшие за вторыми воротами, услышали перебранку и вышли посмотреть, в чем дело. Увидев, что Мяо-юй собирается уходить, они поняли, что Бао Юн ее обидел.

Надо сказать, что все служанки в доме знали, что Мяо-юй близка со старшими госпожами и дружит с четвертой барышней Си-чунь, и боялись, как бы Мяо-юй не рассказала хозяевам, что ее не впустили в дом.

Одна из женщин торопливо подбежала к Мяо-юй и стала извиняться.

– Простите, мы не знали, что вы придете, и опоздали открыть. Четвертая барышня дома, она как раз только что вспоминала о вас. Идите к ней! А этот малый, что присматривает за садом, новичок, он еще не знает наших порядков. Как только госпожа вернется, мы попросим, чтобы она его наказала и выгнала!

Мяо-юй сделала вид, будто не слышит слов женщины, и направилась прочь. Привратница принялась умолять ее вернуться. Она взволнованно говорила, что боится, как бы ее не обвинили во всем случившемся, и даже хотела встать перед Мяо-юй на колени. Тогда Мяо-юй последовала за нею.

Бао Юн не стал больше задерживать монахинь, только свирепо сверкнул глазами, вздохнул и зашагал прочь.

Мяо-юй и даосская монахиня, придя к Си-чунь, выразили ей соболезнование по поводу горя, постигшего семью, а затем принялись болтать с девушкой о всяких пустяках.

– Поскольку меня оставили присматривать за домом, придется несколько ночей не спать, – говорила Си-чунь. – Вторая госпожа Фын-цзе болеет, а одной мне сидеть по ночам скучно, да и страшновато. Если бы здесь был хоть один мужчина, я была бы спокойна, однако мужчинам запрещено появляться на женской половине дворца. Вы удостоили меня своим посещением, и мне хотелось бы попросить вас провести хотя бы одну ночь у меня. Мы поиграли бы в шахматы, поболтали.

Собственно говоря, Мяо-юй не очень хотелось оставаться здесь, но растерянный вид Си-чунь и упоминание о шахматах поколебали ее, и она согласилась. Даосскую монахиню она послала передать послушнице, чтобы та принесла ей чайные принадлежности и постель.

Си-чунь была вне себя от радости. Она приказала Цай-пин вскипятить собранную еще в прошлом году дождевую воду и заварить самого лучшего чаю.

Мяо-юй имела отдельный чайный прибор, и вскоре послушница принесла его.

Си-чунь собственноручно заварила чай. Затем девушки уселись и завели беседу. Когда наступило время начала страж, Цай-пин поставила перед ними шахматы, и началась игра. Си-чунь сперва проиграла две партии, и только когда Мяо-юй уступила ей четыре фигуры, она наполовину отыгралась.

Так незаметно наступила четвертая стража. Все было тихо.

– Когда начнется пятая стража, пойдешь спать, – предложила Мяо-юй, – обо мне не беспокойся, моя послушница будет мне прислуживать.

Си-чунь не хотелось уходить, но остаться было неудобно, так как она чувствовала, что Мяо-юй желает побыть одна. Но едва Си-чунь собралась уходить, как раздались крики служанок, присматривавших по ночам за восточными комнатами. Потом прибежали служанки Си-чунь.

– Караул! В дом кто-то забрался! – кричали они.

Си-чунь и Цай-пин услышали мужские голоса, растерялись от страха и сами закричали.

– О Небо! – воскликнула Мяо-юй. – Наверное, грабители!

Она быстро заперла дверь, погасила светильник и через глазок в окне выглянула наружу. Заметив несколько мужских фигур, она, онемев от страха, тихонько присела возле окна.

– Беда! – прошептала она. – Во дворе здоровенные мужчины!

Тут послышались крики ночных сторожей:

– Ловите злодеев!..

– Из верхней комнаты исчезли все вещи! – кричал кто-то. – В восточные комнаты уже побежали, а мы идем в западные!..

Служанки Си-чунь, находившиеся в передней, услышали, что подоспели свои, и закричали:

– Только что несколько человек забралось на крышу!

– Да, да, они там! – откликнулись сторожа.

Поднялся шум. С крыши полетела черепица, и сторожа в нерешительности остановились.

Но тут раздался пронзительный крик, распахнулась садовая калитка, и оттуда выскочил здоровенный детина с толстой дубиной в руках. Люди бросились кто куда.

– Ловите воров! – крикнул детина. – За мной!

Слуги и сторожа от испуга словно приросли к месту, а детина продолжал кричать. Наконец одному из слуг, обладавшему острым зрением, удалось опознать его. Это был не кто иной, как Бао Юн. Тот самый, который приехал во дворец Жунго с рекомендательным письмом из семьи Чжэнь!

Узнав, что это Бао Юн, слуги приободрились.

– Один разбойник сбежал! – сообщили они. – Остальные на крыше!

Ударив дубиной о землю, Бао Юн устремился на крышу.

Надо сказать, что, когда грабители лезли в дом, они были уверены, что во дворце нет мужчин; поэтому они пробрались во двор дома, где жила Си-чунь, заглянули в окно и, увидев монахиню необыкновенной красоты, не могли подавить в себе вожделения. Пользуясь паникой, разбойники собирались взломать дверь и проникнуть в комнату, но в это время послышались крики, и, догадавшись, что за ними гонятся, они полезли на крышу. Однако, разглядев, что преследователей немного, они решили оказать сопротивление. А когда один здоровенный детина бросился следом за ними, грабители не очень обеспокоились и вступили с ним в рукопашную схватку. Бао Юн сильным ударом дубинки сбил с крыши одного из разбойников, после чего остальные попрыгали вниз, со всех ног бросились бежать, перелезли через стену сада и скрылись.

Бао Юн помчался за ними. Разве он мог знать, что в саду притаилось еще несколько разбойников, которые должны были принимать награбленную добычу?! Как только они увидели, что их сообщники бегут, они схватились за оружие и приготовились защищаться. Но, разглядев, что преследователь только один, устремились ему навстречу.

Бао Юн разъярился и закричал:

– Эй, подлые воришки! Ну, кто отважится сразиться со мной?

– Они там пристукнули одного нашего! – переговаривались разбойники. – Жив ли он? Надо выручать!

Бао Юн вступил в драку. Несколько человек окружили его и, размахивая оружием, старались нанести ему удар.

В это время сторожа из дворца Жунго наконец пришли в себя и тоже бросились преследовать грабителей. Поняв, что одолеть врагов не удастся, те без оглядки обратились в бегство. Бао Юн устремился за ними, но споткнулся о сундук и растянулся на земле. Поднявшись на ноги, он прежде всего подумал о вещах – грабители были уже далеко, и преследовать их не имело смысла. Он велел немедленно принести фонарь, но, когда осветили сундук, оказалось, что он пуст. Приказав убрать сундук, Бао Юн снова бросился по направлению к дому. Однако дорога была незнакомой, он заблудился и попал в ту сторону, где жила Фын-цзе. Бао Юн увидел ярко освещенное окно и громко крикнул:

– Грабители здесь?

– У нас все двери заперты! – донесся изнутри дрожащий голос Пин-эр. – Беги в главный господский дом – говорят, разбойники там!

Бао Юн побежал, не разбирая дороги. Наткнувшись на ночных сторожей, он крикнул, чтобы они следовали за ним, и бросился дальше. Когда они добежали до дома, все двери там были распахнуты настежь, служанки кричали и плакали.

Через некоторое время появились Цзя Юнь и Линь Чжи-сяо. Они страшно переполошились, когда узнали о грабеже. Оказалось, что дверь дома, в котором жила старая госпожа, широко распахнута. Посветив фонарем, все увидели, что замок с нее сорван. В самом помещении шкафы и сундуки были открыты.

Цзя Юнь и Линь Чжи-сяо стали ругать женщин, дежуривших здесь ночью: