«Всю жизнь я служила старой госпоже, и уйти мне некуда! Старший господин Цзя Шэ уехал, но госпожа Син никогда не простит меня за мой отказ стать наложницей ее мужа! Господин Цзя Чжэн не вмешивается ни в какие дела, словно правитель в смутное время, который знает, что ему никто не повинуется. Что же нас ожидает дальше? Одних сделают наложницами, других постараются выдать замуж!.. Чем терпеть мучения, лучше умереть! Но как?..»

Задумавшись, она машинально подошла к боковой комнате старой госпожи. Переступив порог, она заметила в глубине комнаты тускло светившуюся лампу, а подальше, в полутьме, какую-то женщину с полотенцем в руках, в такой позе, будто она собиралась повеситься.

Юань-ян нисколько не испугалась и подумала:

«Кто это? Она замышляет то же, что и я, только пришла сюда раньше».

– Кто ты? – громко спросила Юань-ян. – У нас одно желание и, если хочешь, умрем вместе!

Женщина не отвечала. Юань-ян подошла ближе и внимательно пригляделась – ни на одну из служанок женщина не была похожа. Юань-ян еще больше напрягла зрение и тут же почувствовала, как холод пробежал у нее по спине. Фигура мгновенно исчезла.

Ошеломленная Юань-ян отпрянула назад, присела на край кана и вспомнила:

«Да ведь это жена Цзя Жуна – госпожа Цинь Кэ-цин. Но она давно умерла! Как она могла попасть сюда? Несомненно, она пришла за мной! Ведь вешаться ей ни к чему!»

Юань-ян немного подумала и решила:

«Конечно, она хотела показать мне, как покончить с собой!»

При этой мысли Юань-ян бросило в озноб; со слезами на глазах она открыла шкатулку для украшений, вытащила оттуда прядь своих волос, отрезанную когда-то, и сунула за пазуху. Затем сняла с себя полотенце, которым была подпоясана, и привязала его на том месте, где видела госпожу Цинь. Поплакав немного, она услышала, что гости начинают расходиться, и, опасаясь, как бы кто-нибудь не вошел, заперла дверь. Потом подставила скамеечку, сделала петлю на полотенце, продела в нее голову и рывком выбила скамеечку из-под ног.

Дыхание девушки навеки оборвалось, и ее благоуханная душа улетела на небеса.

И вдруг душа Юань-ян заметила вдали неясные очертания фигуры госпожи Цинь. Догнав ее, она попросила:

– Госпожа, подождите меня… Вы ведь жена господина Цзя Жуна…

– Я не жена Цзя Жуна, – отвечала женщина. – Я – Кэ-цин, младшая сестра феи Цзин-хуань.

– Я прекрасно вижу, что вы жена господина Цзя Жуна, – настаивала Юань-ян. – Почему вы отрицаете?

– На то есть своя причина, – сказала женщина, – ты ведь тоже, как и я, развратница, и фея Цзин-хуань приказала тебе ведать «чувствами ветра и луны» и послала в бренный мир, чтобы сеять разврат, увлекать девушек, одержимых чувством любви, и уносить их души на небеса. Но так как ты свою миссию исполнила, тебе осталось лишь повеситься. Сейчас в приказе «помешавшихся от чувств» нет управителя, который мог бы помогать мне, и фея Цзин-хуань решила призвать тебя.

– Какие у меня могут быть чувства, – возразила душа Юань-ян, – они чужды мне!

– Ты ничего не понимаешь. В бренном мире под словом «чувство» люди понимают лишь похотливость и разврат, подразумевая под этим плотскую любовь. Они не представляют себе, что радость и гнев, горе и блаженство, являющиеся свойством некоторых человеческих натур, тоже относятся к чувствам! Что же касается моих чувств к тебе, то они еще не проявились, они скрыты в завязи плода на донышке цветка. Но если они изольются, то станут видимыми для всех.

Поняв мысль Кэ-цин, душа Юань-ян кивнула и последовала за нею.

Между тем Ху-по, попрощавшись с покойницей и услышав, что госпожа Син и госпожа Ван собираются выделять людей для присмотра за домом, захотела спросить Юань-ян, собирается ли она завтра сопровождать гроб, и отправилась ее искать. Но в комнатах матушки Цзя ее не оказалось, и Ху-по решила посмотреть в боковой комнате.

Дверь комнаты оказалась запертой; тогда девушка заглянула в щель и при свете мерцающей лампы увидела какие-то тени. Хотя в комнате не слышно было никакого движения, Ху-по испуганно убежала, недоумевая: «Куда девалась эта плутовка?»

Столкнувшись с Чжэнь-чжу, она спросила:

– Ты, случайно, не видела сестру Юань-ян?

– Я сама ее ищу, – ответила девушка, – госпожа зовет ее. Наверное, она спит в боковой комнате.

– Я только что там была, – сказала Ху-по. – В комнату я не входила – там темно и страшно, лампа еле горит, так как нагар снять некому. Давай вместе посмотрим – может быть, она действительно там!

Девушки прошли в боковую комнату. Как только нагар с лампы был снят и свет озарил комнату, раздалось восклицание Чжэнь-чжу:

– Кто-то бросил скамейку! Я чуть не упала!

С этими словами девушка подняла глаза и в ужасе отпрянула назад, едва не сбив с ног Ху-по. Когда та увидела, что напугало Чжэнь-чжу, она дико закричала и хотела бежать, но ноги отказывались повиноваться. Собрались люди, поднялась суматоха. О случившемся поспешили сообщить госпоже Син и госпоже Ван. Госпожа Ван, Бао-чай и другие с рыданиями прибежали посмотреть на девушку.

– Не думала я, что у Юань-ян такой решительный и твердый характер! – сокрушалась госпожа Син. – Скорее велите доложить господину Цзя Чжэну!

Бао-юй, услышав эту страшную новость, испуганно таращил глаза и молчал.

Си-жэнь стала дергать его за руку:

– Если хочется плакать – плачь, только не заходись!..

Бао-юй передохнул и разразился безудержными рыданиями.

«Как прекрасна была Юань-ян! – думал он. – И надо же было ей умереть такой смертью! Поистине, чудеса творятся с нашими девушками! И все-таки они уходят в мир блаженства. А мы, мужчины? Можем ли мы сравниться с ними, хотя тоже приходимся сыновьями и внуками старой госпоже?»

Неожиданно печаль Бао-юя сменилась радостью.

Заметив, что Бао-юй с громкими рыданиями бросился вон из комнаты, Бао-чай выскользнула следом за ним, но тут, к своему удивлению, увидела, что Бао-юй смеется.

– Плохо дело! – стали жаловаться ей Си-жэнь и другие служанки. – Он опять сошел с ума.

– Ничего! – успокоила их Бао-чай. – Ему просто пришла в голову какая-то мысль.

Бао-юй услышал слова жены и обрадовался.

«Она одна знает, что у меня на душе! – подумал он. – А другие разве могут меня понять?!»

Тут появился Цзя Чжэн. Он был искренне огорчен смертью Юань-ян и, вздыхая, восклицал:

– Милое дитя! Не напрасно любила тебя старая госпожа!

Вызвав Цзя Ляня, он приказал ему нынешней же ночью где угодно достать гроб, положить в него тело Юань-ян, чтобы похоронить вместе с матушкой Цзя, выполнив тем самым последнее желание девушки. Когда Цзя Лянь вышел, он приказал вынуть Юань-ян из петли и временно положить во внутренней комнате.

Пин-эр, узнав о самоубийстве Юань-ян, пришла, чтобы вместе с Си-жэнь и другими служанками оплакивать ее.

Цзы-цзюань в это время думала о своей судьбе и раскаивалась, что не покончила с собой, когда умерла барышня Линь Дай-юй – тогда она исполнила бы свой долг служанки по отношению к госпоже и отблагодарила бы ее за милости. Она жила у Бао-юя, и хотя он обращался с ней ласково, ей не было легче. Думая обо всем этом, Цзы-цзюань рыдала горестнее других.

Госпожа Ван вызвала жену старшего брата Юань-ян, приказала ей распоряжаться церемонией положения в гроб тела покойной, а затем, посоветовавшись с госпожой Син, подарила жене брата Юань-ян сто лян серебра и вещи, принадлежавшие девушке.

Женщина, очень довольная подарками, с благодарностью кланялась госпоже Ван, а выйдя от нее, стала до небес превозносить Юань-ян:

– Какой решительной оказалась моя невестка! Вот повезло ей! И прославиться сумела, и добилась, чтобы ей устроили почетные похороны!

– Как тебе не стыдно, а еще родственница! – возмутилась женщина, слышавшая ее слова. – Продала мертвую невестку за сто лян серебра и радуешься! Представляю, что было бы с тобой, если б тебе удалось продать ее живой старшему господину Цзя Шэ и получить побольше.

Эти слова укололи жену брата Юань-ян в самое сердце, она смутилась, покраснела и поспешила скрыться.