Фын-цзе покраснела; она собралась с духом и хотела ответить, но тут послышались удары барабана – наступило время сумерек, когда обычно во время похорон совершалась церемония сожжения бумажных денег. В доме послышались плач и причитания, и Фын-цзе так ничего и не удалось сказать.

Она хотела продолжить разговор с госпожой Ван после окончания церемонии, но госпожа Ван заторопила ее уходить.

– Здесь мы сами все устроим, а ты распорядись насчет завтрашнего дня!

Фын-цзе не решилась перечить ей, молча проглотила обиду и удалилась. Она собрала всю прислугу, отдала необходимые распоряжения, а затем стала взывать к престарелым служанкам:

– Тетушки, пожалейте меня! Госпожи меня так обижают! А все из-за того, что вы не хотите стараться. Надо мной все смеются! Прошу вас, хоть завтра потрудитесь!

– Ведь вы не первый день занимаетесь хозяйственными делами, госпожа! – воскликнули женщины. – Разве мы когда-нибудь осмелились вас ослушаться?! Но нас совершенно задергали! Вот вы приказали накрыть столы, но одни хотят есть здесь, другие – дома. Пока мы бегаем, выясняется, что одна госпожа ушла, другая пришла. Да разве при таких порядках мы можем управиться? И потом, просим вас, уговорите барышень, чтобы они не привередничали!

– Они прислуживали старой госпоже и научились своевольничать, – проговорила Фын-цзе. – Если госпожи с ними не справляются, разве я могу им приказать?!

– Неужели вы не можете придержать всех этих барышень? – сокрушенно восклицали служанки. – Вспомните, как вы распоряжались похоронами госпожи Цинь в восточном дворце Нинго и строго наказывали любого, кто осмеливался нарушить ваше приказание! Кто тогда решился бы проявить неповиновение??

– Во дворце Нинго все решала я сама, мне дали власть, – со вздохом произнесла Фын-цзе. – Госпоже Ван тогда неудобно было делать мне замечания. Сейчас все происходит у нас в доме, похороны бабушки касаются всего нашего рода, поэтому каждый высказывает свои замечания. Кроме того, денег мне не дают. Вот, например, мне велели устроить траурный навес! А как его сделать?

– Ну, об этом должен позаботиться второй господин Цзя Лянь! – отвечали ей. – Неужто он не управится!

– Тоже сказали! – усмехнулась Фын-цзе. – Он сам в затруднительном положении! Он деньгами не распоряжается и ничего не может купить.

– Неужели? – удивились служанки.

– Хотите убедиться – спросите управляющих, – бросила в ответ Фын-цзе.

– Вот оно что! – вскричали служанки. – Мы слышали, как люди с недовольством говорили, что во время похорон все делается шиворот-навыворот, но ни о чем не догадывались! Ну как же после этого у нас могло появиться желание быть старательными?!

– Не будем об этом говорить, – прервала их Фын-цзе. – Прошу вас только выполнять все, что вам поручают. Если кто-либо из старших выскажет еще раз недовольство вашей нерадивостью, я не прощу!

– Приказывайте, госпожа, мы не будем роптать! – отвечали ей. – Только учтите, что старшие господа тоже отдают разные указания и всем угодить трудно!

– Дорогие тетушки! – просила их Фын-цзе, которая никак не могла придумать, что ей делать. – Помогите мне хоть завтра! Все, о чем вы просили, я постараюсь объяснить барышням!

Наконец служанки удалились.

Фын-цзе не могла забыть, как ее обидели, и, думая об этом, все больше сердилась. А когда забрезжил рассвет, ей снова пришлось идти в дом покойницы.

Фын-цзе не прочь была заняться наведением порядка в доме, но боялась, как бы госпожа Син не рассердилась. Ей хотелось пожаловаться госпоже Ван, но опять-таки она не сделала этого из опасения рассердить госпожу Син.

Девочки-служанки давно заметили, что госпожа Син не жалует Фын-цзе, и стали пренебрежительно относиться к ее приказаниям. Одна Пин-эр, стараясь выручить свою хозяйку, говорила им:

– Госпожа Фын-цзе от всей души стремится сделать все как следует, но в доме распоряжаются господин Цзя Чжэн и старшая госпожа Син, которые удерживают ее от лишних расходов, поэтому моя госпожа не может поступать как ей хотелось бы.

Пин-эр не раз приходилось подобным образом разговаривать со служанками, прежде чем они успокаивались.

Хотя на похоронах матушки Цзя непрерывно читались буддийские сутры и одно за одним совершались жертвоприношения, денег на оплату всего этого выдавалось слишком мало, и во время церемоний никто не проявлял рвения. Все делалось кое-как.

За несколько дней, прошедших со дня смерти матушки Цзя, во дворец Жунго приезжало немало жен высокопоставленных сановников. Фын-цзе сама не могла позаботиться о них и посылала служанок, но они старались увильнуть от работы и являлись не вовремя. Юань-ян, глядя на все, что происходит в доме, возмущалась, Фын-цзе расстраивалась.

Госпожа Син на все смотрела сквозь пальцы, ибо думала, что почтение к умершим родителям первым долгом выражается в соблюдении строгого траура. А госпожа Ван, которая по положению уступала госпоже Син, считала, что ее вообще ничто не касается.

Только Ли Вань, видя затруднения Фын-цзе, но не смея за нее вступаться, говорила:

– Пословица гласит: «Пион красив благодаря зеленым листочкам». Ну разве служанки станут помогать Фын-цзе, если госпожи неблагосклонны к ней! Ах, если б третья барышня Тань-чунь была дома! Все пошло бы по-иному! У госпожи Фын-цзе всего несколько служанок, да и те лишь стараются казаться усердными, а за спиной ропщут, будто Фын-цзе нерасторопна, не может достать ни копейки на похороны и вообще у нее нет совести! Господина Цзя Чжэна винить нельзя, он не разбирается в хозяйстве, хотя и хочет выполнить свой сыновний долг. Странно только, о чем все думают! Разве в таком деле, как похороны, можно обойтись без расходов?! Жаль, если Фын-цзе, несколько лет управляя в доме, сейчас осрамится!

Улучив момент, она украдкой позвала своих служанок и сказала им:

– Значит, вы, глядя на других служанок, решили ставить госпоже Фын-цзе палки в колеса?! Они отлынивают от работы, и вы им подражаете? Устройство похорон дело нелегкое, здесь никто не должен жалеть сил!

Служанки, всегда с почтением относившиеся к Ли Вань, только поддакивали ей:

– Вы совершенно правы, госпожа! Но мы не отлыниваем от работы! Разве вы сами не слышали от барышни Юань-ян, что госпожа Фын-цзе стала какой-то странной?!

– Если Юань-ян так сказала, я с ней поговорю! Уверяю вас, что Фын-цзе старается устроить похороны старой госпожи как можно лучше, но ведь деньги находятся не в ее ведении. А кто может сварить кашу без риса?! Если бы Юань-ян знала, в каком положении находится Фын-цзе, она не стала бы оговаривать ее, да и сама Юань-ян тоже не такая, как прежде! Вот это действительно странно!.. Когда была жива старая госпожа, Юань-ян держалась скромно, а сейчас стала проявлять характер. Счастье ее, что старшего господина Цзя Шэ нет дома. Если б он был здесь, неизвестно, что бы еще произошло.

В это время появился Цзя Лань.

– Мама, иди спать! – сказал он. – Ты устала, принимая гостей, и тебе нужно отдохнуть! Я уже несколько дней не занимался. Я очень обрадовался, что дедушка разрешил мне сегодня спать дома, и хочу повторить то, что выучил недавно в школе, так как за время траура бабушки могу все забыть.

– Милый мой мальчик! – воскликнула Ли Вань. – Учиться дело хорошее, но и отдыхать нужно! Заниматься будешь после похорон!

– Если ты ляжешь спать, то и я отдохну, – отвечал Цзя Лань.

– Какой хороший у вас сын! – стали восхищаться служанки. – Каждую свободную минуту думает о книгах. Он не похож на Бао-юя, который уже женат, а ведет себя как ребенок! Несколько дней Бао-юю приходилось вместе с отцом стоять на коленях перед гробом. Ему не терпелось улизнуть, и стоило отцу отойти, как Бао-юй подбегал к своей жене и начинал ей что-то нашептывать. Наконец госпожа Бао-чай перестала обращать на него внимание, тогда он начал бегать за барышней Бао-цинь. Но та пряталась от него, барышня Син Сю-янь не хотела с ним разговаривать, и только одна барышня, которую зовут не то Син, не то Сы, все время о чем-то с ним секретничала. Кажется, у второго господина Бао-юя нет иных желаний, кроме как баловаться с женой и барышнями! Напрасно так любила и заботилась о нем старая госпожа! Куда ему до вашего сына! С таким сыном, как ваш, никогда не придется печалиться!