– А я и пришла для этого, – отозвалась Мяо-юй, – ведь я вас всех давно не видела.

Поболтав немного, Мяо-юй собралась уходить. Но, обернувшись случайно и увидев Си-чунь, она вдруг спросила:

– Четвертая барышня, почему вы так похудели? Не переутомились ли вы от рисования?

– Я уже не рисую, – ответила Си-чунь. – Комнаты, в которых мне сейчас приходится жить, не такие светлые, как мое помещение в саду, и у меня давно пропало желание рисовать.

– Где же вы сейчас живете? – поинтересовалась Мяо-юй.

– В домике у восточных ворот, через которые вы только что пришли, – отвечала Си-чунь. – Если захотите прийти ко мне, это очень близко!

– Будет настроение – непременно навещу вас, – обещала Мяо-юй.

Вскоре Мяо-юй проводили, а когда вернулись к матушке Цзя, пришел доктор, и все поспешили разойтись.

Никто и не подозревал, что болезнь матушки Цзя с этого дня начнет принимать более тяжелые формы. Лечение не приносило результатов. К общему недомоганию прибавился понос.

Цзя Чжэн волновался. Понимая, что вылечить мать вряд ли удастся, он послал прошение в ямынь, чтобы ему дали отпуск, а сам все время вместе с госпожой Ван неотлучно проводил у постели матушки Цзя, ухаживая за ней и подавая лекарства.

Однажды матушка Цзя с охотой поела, выпила отвара, и Цзя Чжэн немного успокоился. Взглянув случайно в окно, он заметил старуху, которая о чем-то спрашивала привратника.

Госпожа Ван велела Цай-юнь осведомиться, кто это. Цай-юнь сразу узнала женщину, которая когда-то прислуживала Ин-чунь, а затем переехала вместе с нею в дом ее мужа.

– Ты зачем? – спросила ее Цай-юнь.

– Я давно пришла, но не могла найти ни одной из своих знакомых служанок, а сама не посмела лезть в дом, – отвечала женщина. – Мы все очень беспокоимся…

– О чем? – встревожилась Цай-юнь. – Неужели госпожу Ин-чунь опять обижают?

– Молодая госпожа чувствует себя очень плохо! – воскликнула женщина. – Недавно у них произошел скандал, после которого молодая госпожа всю ночь проплакала, а на следующий день у нее заложило горло, начался кашель. Доктора они звать не захотели, и сегодня госпоже стало хуже!

– Наша старая госпожа болеет, – сказала Цай-юнь, – не нужно поднимать шум!

Госпожа Ван, сидевшая в комнате около двери и слышавшая разговор Цай-юнь с женщиной, из опасения расстроить матушку Цзя тотчас сделала знак Цай-юнь увести женщину. Она и не подозревала, что у матушки Цзя во время болезни необычайно обострился слух.

– Ин-чунь умирает? – неожиданно спросила старуха.

– Нет, – поспешила успокоить ее госпожа Ван. – Эта женщина пришла спросить, не знаем ли мы хорошего врача, так как Ин-чунь уже два дня больна.

– Тот врач, который осматривал меня, очень хороший, – засуетилась матушка Цзя, – скорее позовите его!

Госпожа Ван велела Цай-юнь отвести женщину к госпоже Син, и женщина ушла.

– Из трех моих внучек, – говорила матушка Цзя, – первая умерла, исчерпав все счастье, предназначенное ей судьбою. Третью внучку увидеть я больше не смогу, ибо она живет в дальних краях. Что же касается Ин-чунь, то я знала, что ей приходится страдать, но не представляла себе, что она может умереть в молодости. Для чего же после этого жить такой старухе, как я?!

Госпоже Ван и Юань-ян долго пришлось успокаивать матушку Цзя.

Бао-чай, Ли Вань и других не было возле матушки Цзя. Фын-цзе тоже отсутствовала из-за болезни, и госпожа Ван, опасавшаяся, как бы волнение не ухудшило состояния матушки Цзя, послала за ними, а сама позвала Цай-юнь и других служанок и стала отчитывать их:

– Зачем вы впустили ту бабу? Она ведь ни в чем не разбирается! Отныне, если я буду у старой госпожи, не являйтесь ко мне с дурными вестями!

Цай-юнь и другие служанки молча слушали ее.

Никто из них не знал, что та женщина еще не успела дойти до покоев госпожи Син, а служанки и слуги по всему дворцу заговорили:

– Вторая барышня умерла.

Услышав эту новость, госпожа Син разразилась рыданиями. Ее муж был в отъезде, и она велела Цзя Ляню поехать и помочь с устройством похорон. Только матушке Цзя никто об этом не осмелился доложить.

Достойно сожаления, что семья Сунь погубила молодую девушку, прекрасную, как цветок, которая меньше года назад завязала пояс замужней женщины!

Так как матушка Цзя находилась в тяжелом состоянии и никто не отлучался от нее, семья Сунь устроила похороны Ин-чунь кое-как.

Несмотря на то что болезнь матушки Цзя усиливалась с каждым днем, мысли ее всецело были обращены к внучкам. Прежде всего она вспомнила о Сян-юнь и послала людей навестить ее. Возвратившись, люди стали искать Юань-ян. Но так как Юань-ян находилась возле матушки Цзя и тут же была госпожа Ван, они потихоньку разыскали Ху-по и сказали ей:

– Старая госпожа велела нам навестить Ши Сян-юнь. Когда мы к ней приехали, Сян-юнь, безутешно рыдая, сообщила нам, что ее муж тяжело болен. Врачи говорят, что у него чахотка, он едва ли поправится и сможет прожить лишь несколько лет. Сян-юнь знает, что старая госпожа больна, но не может приехать навестить ее! Она велела ничего не рассказывать старой госпоже насчет своего мужа и, если та начнет расспрашивать, отвечать так, чтобы госпожа не беспокоилась.

– Ах! – воскликнула Ху-по, но тотчас спохватилась и, помолчав, добавила: – Ладно, идите!

Ху-по решила ни о чем не докладывать матушке Цзя. Она хотела сначала все рассказать Юань-ян, надеясь, что та сможет лучше ее соврать старухе. Но когда она вошла в комнату, то услышала, как все перешептываются, что матушку Цзя спасти невозможно, и девушка решила промолчать.

Цзя Чжэн в это время подозвал Цзя Ляня и прошептал ему на ухо несколько слов. Цзя Лянь кивнул, вышел и тут же сказал слугам, стоявшим у дверей:

– Старая госпожа вот-вот кончится. Готовьте все необходимое! Прежде всего гроб и траурные одежды! На кухню пошлите несколько человек в помощь поварам!

– Не беспокойтесь, второй господин, – отвечал ему Лай Да, – мы уже обо всем подумали. Но где взять деньги?

– Одалживать не придется, деньги оставила старая госпожа, – ответил Цзя Лянь. – Господин Цзя Чжэн велел устроить похороны как следует, так что старайтесь!

Лай Да поддакнул и послал людей выполнять приказание, а Цзя Лянь возвратился к себе и спросил Пин-эр:

– Как чувствует себя госпожа?

– Пойдите сами и посмотрите, – недовольно отвечала Пин-эр.

Войдя во внутреннюю комнату, Цзя Лянь увидел Фын-цзе, которая сидела на краю кана, словно собираясь одеваться.

– Старая госпожа умирает! – сказал Цзя Лянь. – Разве можно не присутствовать при ее кончине? Прикажи служанкам, чтобы они отвели тебя к ней. Да пусть приберут комнату…

– А что здесь убирать? – возразила Фын-цзе. – Никаких ценных вещей у меня не осталось! Чего беспокоиться? Лучше поспеши туда – господин Цзя Чжэн будет тебя искать. Я переоденусь и тоже приду!

Цзя Лянь снова отправился в дом к матушке Цзя.

– Ваши распоряжения переданы, – сообщил он Цзя Чжэну.

Цзя Чжэн кивнул.

– Прибыл придворный лекарь, – возвестил слуга.

Цзя Лянь приказал ввести его. Обследовав пульс матушки Цзя, лекарь вышел в переднюю и шепнул Цзя Ляню:

– У госпожи плохой пульс! Приготовьтесь к худшему!

Цзя Лянь передал слова врача госпоже Ван и другим.

Госпожа Ван незаметно подозвала к себе Юань-ян и приказала ей приготовить платья на случай смерти матушки Цзя.

Между тем матушка Цзя широко раскрыла глаза и попросила чаю. Госпожа Син поднесла ей чашку с настоем женьшеня.

– Я этого не просила, – прикоснувшись к краю чашки, сказала матушка Цзя, – я хочу чаю.

Никто не осмелился ей перечить, и чай тотчас же был подан. Матушка Цзя выпила глоток, отдышалась, потом сделала другой глоток и произнесла:

– Хочу сесть!

– Если вам что-либо нужно, матушка, скажите, – произнес Цзя Чжэн, – но только прошу вас, не вставайте!