Поворчав еще немного, Ни Эр улегся и захрапел. Жена и дочь сочли его речи за пьяную болтовню и не придали им никакого значения.

На следующее утро Ни Эр встал и отправился в игорный дом. Но об этом мы рассказывать не будем.

Цзя Юй-цунь, возвратившись домой, спокойно проспал всю ночь, а на следующее утро рассказал жене о своей встрече с Чжэнь Ши-инем.

– Почему ж ты не вернулся и не разыскал его? – стала упрекать его жена. – А если он сгорел? Разве люди не сочтут тебя человеком бессовестным, покинувшим друга в беде?!

Из глаз женщины покатились слезы.

– Он уже не от мира сего, – оправдывался Цзя Юй-цунь, – ведь он сам не захотел жить вместе с нами.

– Господин! – послышался из-за двери голос. – Вернулся человек, которому вы велели осмотреть сгоревший храм.

Цзя Юй-цунь медленными шагами вышел из комнаты.

Слуга почтительно справился о его здоровье и доложил:

– Господин, получив ваше повеление, я возвратился к горящему храму и, не дожидаясь, пока огонь утихнет, бросился искать монаха, но оказалось, что хижина, в которой вы его встретили, сгорела дотла. Я решил, что монах тоже сгорел. Все же я обошел вокруг того места, где стояла хижина, но и там не обнаружил никаких следов монаха. Мне удалось найти только его тростниковый молитвенный коврик да чашку. Тогда я стал искать останки монаха, но ни единой косточки обнаружить не удалось… Боясь, что вы мне не поверите, я хотел в доказательство привезти вам молитвенный коврик и чашку, но, когда я к ним прикоснулся, они рассыпались в прах.

Выслушав его, Цзя Юй-цунь пришел к заключению, что Чжэнь Ши-инь отошел к бессмертным, и поэтому сделал знак слуге, что тот может уйти.

Возвратившись в дом, он ни словом не обмолвился о том, что Чжэнь Ши-инь сгорел, и, желая успокоить жену, которая томилась в неизвестности, просто сказал:

– Никаких следов обнаружить не удалось. Видимо, он успел уйти.

После этого Цзя Юй-цунь прошел к себе в кабинет, желая остаться наедине с самим собой и поразмыслить над словами Чжэнь Ши-иня, как вдруг слуга доложил ему:

– Из императорского дворца прислали за вами!

Цзя Юй-цунь поспешно сел в паланкин и отправился ко двору. В приемной он услышал разговоры:

– Начальник по сбору хлебного налога провинции Цзянси господин Цзя Чжэн провинился по службе и сейчас прибыл на аудиенцию, чтобы поблагодарить государя за оказанное ему снисхождение.

Цзя Юй-цунь сначала повидался с несколькими высшими сановниками, затем прочитал государев указ, который гласил, что недавно в приморских провинциях выявлено много чиновников, злоупотреблявших своим служебным положением. После этого Цзя Юй-цунь поспешил разыскать Цзя Чжэна, выразил ему свое сочувствие, поздравил его с милостью, полученной от государя, и осведомился, хорошо ли он доехал. Цзя Чжэн в свою очередь подробно рассказал ему, что произошло у него и почему он был снят с должности.

– Вашу благодарность уже передали государю? – спросил Цзя Юй-цунь.

– Передали, – отвечал Цзя Чжэн, – после обеда, надеюсь, государь примет меня.

Пока они разговаривали, из внутреннего дворцового зала передали повеление Цзя Чжэну, чтобы он вошел. Цзя Чжэн торопливо направился в зал. Сановники, близко знавшие Цзя Чжэна и преданные ему, остались ждать у дверей.

Через некоторое время Цзя Чжэн вышел весь покрытый потом. Сановники бросились ему навстречу, торопясь узнать ответ государя.

– Напугался до смерти, ох и напугался! – твердил Цзя Чжэн. – К счастью, благодаря вашей дружбе со мной ничего не случилось!..

– О чем вас спрашивал государь?

– Государь спрашивал меня о тайном провозе оружия через границу провинции Юньнань, – отвечал Цзя Чжэн. – Государю сообщили, что в этом деле замешан один из близких людей: тай-ши Цзя Хуа, и государь сразу вспомнил одного из наших предков. Я сказал государю, что нашего предка звали не Цзя Хуа, а Цзя Дай-хуа. Тогда государь улыбнулся и сказал мне: «А разве того чиновника, который прежде занимал должность начальника военного ведомства, а затем был понижен в чине до правителя области, не зовут Цзя Хуа?»

Цзя Юй-цунь, стоявший в это время рядом с Цзя Чжэном, испуганно вздрогнул. Он догадался, что речь шла о нем, так как, собственно, его имя было Хуа, и спросил:

– Что же вы ответили государю?

– Я объяснил ему: «Тай-ши Цзя Хуа действительно родом из провинции Юньнань, а нынешний правитель области, который тоже принадлежит к роду Цзя, уроженец провинции Чжэцзян». Государь спросил меня: «Цзя Фань, о котором нам доносил правитель округа Сучжоу, одного с тобой рода?» Я поклонился ему до земли и ответил: «Да». Государь внезапно побледнел от гнева. «На что же это похоже, если он позволяет своим рабам силой отбирать жен и дочерей у честных людей?» Я растерялся и не знал, что отвечать. Тогда государь спросил меня: «Кем тебе приходится Цзя Фань?» Я говорю: «Родственником из дальней ветви нашего рода». Государь усмехнулся и отпустил меня. Ну, разве это не удивительно?

– Странно! – воскликнули все. – И как могли произойти сразу два дела, в которых замешаны Цзя?

– В том, что две неприятности произошли одновременно, ничего удивительного нет, – заметил Цзя Чжэн, – нехорошо только, что в обоих случаях упоминается фамилия Цзя. Наш род древний и многочисленный и расселился по всему государству. Если мне даже удастся избежать неприятностей, уже одно то, что государь запомнил фамилию «Цзя», не может сулить ничего хорошего.

– Чего вам бояться? Государь прекрасно разбирается, где истина, а где ложь.

– Мне так хочется уйти со службы, – признался Цзя Чжэн, – только я не осмеливаюсь просить отставки, так как нет повода. Да и что тогда будет с нашими наследственными титулами?

– Вы снова будете служить в ведомстве работ, – заметил Цзя Юй-цунь, – а насколько мне известно, у столичных чиновников провинностей по службе не бывает.

– Пусть так, – возразил Цзя Чжэн, – но я все же дважды неудачно занимал должности в провинции, и это подорвало мою репутацию.

– Мы все преклоняемся перед вашими способностями! – воскликнули сановники, слышавшие его слова. – Ваш старший брат тоже хороший человек. Но только мы советуем вам быть построже с племянником.

– Я не проверяю, чем занимается мой племянник, поскольку редко бываю дома, – отвечал Цзя Чжэн, – но, признаться, очень за него беспокоюсь. Хорошо, что вы мне по-дружески об этом напомнили! А вы не слышали, может быть, мой племянник из дворца Нинго тоже занимается неблаговидными делами!

– Ничего особенного о нем мы не слышали, если не считать, что кое-кто из чиновников да придворных его недолюбливает, – послышался ответ. – Вам нужно приказать племяннику, чтобы он внимательнее относился к своим делам.

Поговорив еще немного, все раскланялись друг с другом и разошлись. Цзя Чжэн возвратился домой.

Дети и племянники вышли встречать его. Цзя Чжэн первым делом справился у них, как чувствует себя матушка Цзя, и после этого они справились о его здоровье. Потом Цзя Чжэн направился в дом, где «в зале Процветания и счастья» его встретила госпожа Ван.

Цзя Чжэн поклонился матушке Цзя и рассказал ей, что ему пришлось пережить после того, как они расстались. Матушка Цзя расспрашивала его о Тань-чунь, и Цзя Чжэн рассказал ей о ее свадьбе.

– Я вынужден был очень спешно отправиться в путь, – добавил он, – поэтому я с ней не мог повидаться. Однако люди, приезжавшие ко мне из семьи ее мужа, говорили, что она живет неплохо. Отец и мать ее мужа посылают вам поклон. Они передали мне, что нынешней зимой или будущей весной должны переехать в столицу. Это было бы совсем неплохо. Но сейчас, когда в приморских провинциях происходят всякие неприятности, боюсь, что их приезд задержится.

Так как Цзя Чжэн вернулся домой, получив понижение в должности, оставив Тань-чунь одну в дальних краях, матушка Цзя расстроилась, но, когда он объяснил, что по службе у него все благополучно, а Тань-чунь живет хорошо, скорбь ее сменилась радостью и она заулыбалась.