– А в-четвертых, – протянул Румбиро, – ну не могу я смириться с тем, что такая мразь по свету ползает!

Конечно же, Румбиро предполагал, что Дарк, движимый порывами молодости и неуемной страсти, ненадолго выбравшись в город, непременно воспользуется возможностью повидаться с Ильзой. Считая, что короткая встреча влюбленных продлится до самого рассвета, Альто был морально готов вернуться в гостиницу и засесть в корчме, коротая долгие часы ожидания за кружкой хорошего пива. И каково же было его удивление, когда, вопреки всякой логике, Дарк предложил подняться в номер вместе с ним.

Радость встречи на лице открывшей дверь Ильзы сменилась изумлением, когда из-за спины Дарка выглянула черная, давно не чесанная борода гнома, который так же, как девушка, не мог понять цель своего визита.

– Проходи, Румбиро, садись, – мимоходом бросил Дарк, подходя к окну и занимая привычное для него место на подоконнике, – у меня к вам обоим разговор имеется, важный и весьма срочный.

После недолгой и исключительно формальной процедуры представления друг другу участников встречи, Дарк так же сжато перешел к изложению своего предложения, суть которого заключалась в следующем.

Отряд воинственно настроенных амазонок засел в лесу возле дороги к замку Самбины. Предводительница, в распоряжении которой не менее сорока весьма неплохих лучниц, в чем все присутствующие недавно убедились, не только замышляет убить Ильзу и Дарка, но и явно планирует какую-то крупномасштабную операцию, иначе никогда и ни за что не стала бы вступать в переговоры с контрабандистами.

У них троих есть только два возможных варианта действий: сообщить обо всем Диверто и ждать, сложа руки, посчитает ли шеф спецслужбы необходимым ликвидировать банду и освободить захваченного амазонками Гаврия; или разобраться с воительницами самим, поставив барона в известность лишь после завершения операции. Дарк, естественно, настаивал на втором варианте.

Несмотря на полное пересечение интересов всех трех сторон, между ними возникли разногласия. Как ни странно, но первой несогласие с самостоятельными, активными действиями высказала Ильза.

– Дарк, о чем ты говоришь? – произнесла девушка после недолгого раздумья и стыдливо отвернулась. – Ты же знаешь, я не могу стрелять в своих…

Услышав слова амазонки, Румбиро презрительно хмыкнул:

– Эх, девица-красавица, не знаю, что за нравы у вас там в Лесу, но здесь «свой» – это тот, чей лук направлен в противоположную от тебя сторону.

– Ты не прав, – вступился за девушку Дарк, – представь, что завтра тебе пришлось бы драться против гномов!

– Исключено, – лаконично констатировал Румбиро, но, заметив непонимание в глазах собеседников, решил открыть тайну сложной гномьей души: – Это у вас, у людей, все так запутано: сегодня за этих дерусь, завтра за тех, а мы – кучей держимся, к чьей стороне пристали, значит, пристали, притом все! – Толстый указательный палец крепыша взмыл вверх, как будто ставя восклицательный знак в конце мысли. – Для нас прежде всего – важно держаться вместе, а на людские разборки и тонкости нам плевать… Хватит, прошли те времена, когда эльфы с людьми нас друг против друга настраивали. Гном на гнома топор никогда не подымет!

Дарк чувствовал, что пришло время активных действий, об этом говорила логика и кричало внутреннее «я». Кроме крайней необходимости вызволить из плена Гаврия, он понимал, что амазонки участвуют в какой-то странной игре: они пешки, но пешки на стороне противника. Он должен ударить первым, лишить врага возможности собрать силы, нарушить его план, но без союзников действовать нельзя.

– Ильза… – Голос Дарка дрожал и не был уверенным. – Я не прошу тебя драться с теми, с кем ты еще недавно делила кров и хлеб, мы с гномами Румбиро все сделаем сами, но нам нужно знать место тайной стоянки. Ты сможешь показать его нам?

Ильза кивнула головой, печальная улыбка на ее губах свидетельствовала о сложной внутренней борьбе, раздирающей душу девушки. Примирив Ильзу с ее совестью, Дарк облегченно вздохнул, но тут возникло новое осложнение.

– Минуточку! – разорвал тишину бас Румбиро. – Может, кто-нибудь объяснит, при чем здесь я и мои ребята? Пауль просил проводить тебя – я проводил, помочь – я помог, но амазонок бить – увольте, такого приказа не было!

– Альто, ты же прекрасно знаешь, что отряд вот-вот уйдет со стоянки, и где его потом искать?!

– Ничего не знаю, приказа не было, – упорствовал гном.

– Пауля в городе нет, так ты за главного остался, какие приказы тебе нужны?

– Ты мне тут воду не мути! – закричал гном, отстаивая свою позицию. – Мое дело – конвой охранять, а не за девицами по лесам гоняться! Сообщи Диверто, пускай он и решает, а я – пас, в ваши людские игры не играю!

Гном твердо стоял на своем и не поддавался на уговоры, которые его только злили. В то же время помощь его подручных была необходима, даже если Ильза и изменила бы решение не поднимать оружие на своих бывших соплеменниц, то вдвоем одолеть отряд амазонок шансов не было. Чувствуя, что единственная возможность переубедить товарищей будет вот-вот упущена, Дарк решился на весьма рискованный метод добиться своего.

– Хорошо, будь по-вашему, сообщим Диверто и забудем. Ильза переедет ко мне, тем более что Пауль приглашал. Там и отсидимся пару дней, пока отряд амазонок не уйдет. Нам-то что, нам за убитых товарищей мстить не надо!

Стрела упрека попала точно в цель, лицо Альто налилось краской, а глаза яростно засверкали. Сильно сжимая от злости кулаки, гном долго молчал, пытаясь унять бушевавшие в нем эмоции.

– Нечестно играешь, – процедил он, стараясь сохранить спокойствие в голосе, отчего его речь походила на шипение змеи, – и я это тебе припомню, но в одном ты прав – за своих надо мстить! Через час жду вас обоих у городских ворот.

Люди считают гномов весьма неуравновешенными созданиями, которые вспыхивают, как факел, от одного лишь оскорбительного, по их мнению, слова, но тут же отходят и прощают обиды. Исходя из этого описания, Румбиро был гномом только наполовину: обиделся быстро, а вот с прощением дело обстояло хуже…

Когда через час Дарк с Ильзой появились в назначенном месте у городских ворот, то их уже ждали знакомые Дарку телеги, на которых сидело не более двадцати гномов, маскирующихся, как обычно, под мирных пахарей. Подойдя к Альто, Дарк пытался как можно осторожнее и деликатнее намекнуть, что для успешного завершения операции было бы неплохо хотя бы удвоить численность отряда, на что в ответ получил лишь невнятное бурчание: «…и этого на пару десятков девиц хватит…» Ни извиняться, ни вступать в долгие объяснения с гномом не хотелось, Дарк пожал плечами, молча занял место на телеге, и группа тронулась в путь.

Унылый пейзаж покрытых утренним туманом полей, скрипучее дребезжание повозок и ворчание не совсем проснувшихся гномов создавали неприятную атмосферу обреченности. Дарк чувствовал, что некоторые из тех, с кем он вместе трясется в повозке, едут навстречу своей смерти, но даже не подозревают об этом. Еще час назад, уговаривая Румбиро совершить налет, он хотел только одного – во что бы то ни стало достичь цели, уничтожить отряд амазонок, угрожающих лично ему и жизни близких людей, теперь же пришло необъяснимое чувство вины. Он знал, что в результате его настойчивости несколько гномов обречено на гибель. Никогда еще никто не рисковал жизнью ради его интересов. Командуя в армии эскадроном, он не принимал решение, наступать на позиции противника или не ввязываться в бой, он был лишь низшим передаточным звеном в огромной цепочке управления войсками, получал задачу и исполнял ее, стараясь свести потери к минимуму. Потом, после судьбоносного поражения, он рисковал только своей собственной жизнью, и вот теперь на нем повисла обременяющая совесть ответственность.

«О боже, как я не хочу этого…» – думал он, даже боясь представить, сколько еще раз повторятся подобные мучения совести, если то, что сказал Гентар, действительно правда. От тягостных раздумий его отвлекла Ильза, положившая голову ему на плечо.