Несколько часов, в течение которых солдаты лесного отряда усердно шевелили ногами и обильно потели, пролетели почти незаметно. Наступил поздний вечер, солнце клонилось к закату, но еще не успело скрыться за горизонтом, когда компания убийц достигла конечной точки маршрута и по приказу командира остановилась на привал посреди лесной поляны. Сначала Грабл даже не понял, что они прибыли на место, а счел остановку лишь недолгой, третьей по счету передышкой. Однако когда взмыленные не хуже лошадей, раздевшиеся почти догола лесорубы полезли в свои котомки за съестным и принялись разводить костры, до потомка гномов дошло, что они уже во владениях барона Орсия ванг Трелла и что наверняка находятся где-то невдалеке от его поместья.
К сожалению, озарение посетило моррона слишком поздно. Когда это свершилось, командира лесовиков уже не было на поляне, да и солдат возле костров стало на полдюжины меньше. Внезапному исчезновению усача нашлось лишь одно объяснение – командир ушел на разведку, даже не посчитав нужным проинформировать о том зачинщика охоты на рыцарей. С одной стороны, такой поступок был более чем вызывающим, и Граблу захотелось устроить скандал, непременно усугубленный рукоприкладством, но, с другой стороны, моррону хватило силы духа признаться себе, что поступил бы точно так же, окажись он на месте бывшего рыцаря. В конце концов, он еще пока ничего не сделал, чтобы заслужить доверие лесовиков, даже не искал для этого подходящего случая.
Благоразумно рассудив, что, пока командир не вернется, он ничего дельного и толкового все равно сделать не сможет, Грабл решил немного вздремнуть, для чего и улегся на травку, подложив под голову все свое походное имущество: кожаную шапку, кирасу, кольчугу да топор. Ароматные запахи варящейся похлебки и жарящегося мяса соблазнительно щекотали ноздри моррона, не давали ему погрузиться в дремоту. Коварное обоняние призывало Зингера к костру, а занывший и заурчавший желудок настойчиво требовал от хозяина присоединиться к компании уже принявшихся аппетитно чавкать лесовиков. С предательским дуэтом носа и живота Граблу пришлось героически бороться. Своих припасов у него уже не было, а бойцы из Гендвика не торопились делиться с чужаком едой. Схватка силы духа и капризной плоти была долгой, утомительной, но увенчалась полнейшим разгромом последней. Моррон заснул и какое-то время пробыл в забытьи, откуда был вырван не грубо, но довольно настойчиво.
– Эй, вставай, вставай, мужичок, поднимайся! – настойчиво шептал прямо в ухо спящего моррона чей-то голос, а рука злоумышленника больно сжимала да трясла его плечо. – Да, вставай же, засоня слюнявый, Автур тя к се кличет!
То, что Автуром звали командира лесного отряда, Грабл понял еще до того, как открыл глаза. Когда его тяжелые веки все же поднялись, то на удивление быстро пришедший в себя моррон сразу сообразил, что происходит вокруг. Его сон был довольно долгим, поскольку уже наступила ночь, и свидетельств этому факту было хоть отбавляй. До слуха разбуженного доносился дружный храп насытившихся и затем прикорнувших возле костров солдат, а взору предстало звездное небо, на треть заслоненное ветвями деревьев и еще на треть – кожаной курткой склонившегося над ним солдата.
– Ну, ты и здоров дрыхнуть! – с укором заявил тут же переставший трясти за плечо лучник. – Вставай и за мной пошли! Доспехи с собой прихвати… позже наденешь!
Не дав чужаку и слова сказать, стрелок тут же поднялся на ноги и, бесшумно переступая через тела спящих, направился к деревьям. Граблу ничего не оставалось, как только подняться и, прихватив боевые пожитки, отправиться за ним следом. Правда, еще окончательно не отошедший ото сна моррон оказался не столь ловок, как разведчик. На пару конечностей его сапоги наступили и даже один раз легонечко пнули чей-то живот. Забористая брань, вылетевшая изо рта мгновенно проснувшегося лесоруба, до слуха Грабла так и не долетела, поскольку потонула в том громком, протяжном и угрожающем звуке, который издала случайно задетая и недавно основательно отужинавшая плоть. Присоединившись к возмущению желудка, ближайший костер ярко вспыхнул и всего на краткий миг ярко озарил погруженную в темноту поляну. В очередной раз моррон убедился, что лесорубы не забыли военное дело. Сон товарищей охраняли четверо часовых, расставленных точно по углам периметра временного становья. В спящий лагерь невозможно было незаметно пробраться, впрочем, вряд ли можно было ожидать такого смелого поступка от жителей окрестных деревень, наверняка даже и не заметивших появления непрошеных гостей.
Весьма непродолжительная прогулка среди деревьев доставила Граблу массу неприятных моментов. Его глаза не успели привыкнуть к темноте и едва различали спину шедшего впереди провожатого; то же, что было под ногами и по бокам, так и осталось скрытым от них. В результате моррон с десяток раз спотыкался, оббивая пальцы ног об коренья, четырежды падал, сдирая кожу с ладоней и локтей, а раскидистые ветки ельника вдоволь поиздевались над его остальным телом. Но наконец-то мучения остались позади, стрелок вывел его на лесную опушку.
Едва взору моррона предстали яркие огни отменно освещенного в ночной тьме поместья, как чьи-то сильные руки схватили его за левый локоть и потянули вниз, практически повалив на землю.
– Заткнись! – кратко изрек знакомый голос, голос лежавшего на земле командира, всего за миг до того, как Грабл собирался возмутиться подобному неуважительному обращению. – Вот они, владения ванг Трелла. Что думаешь?
Серьезные люди не любят пустой болтовни и если о чем-то спрашивают, то ожидают услышать в ответ аргументированное и четкое мнение. Моррон оказался в весьма незавидном положении. Командир отряда наблюдал за баронским поместьем как минимум час, а он только прибыл и еще не успел осмотреться, но уже должен был изречь что-то дельное.
– Щас гляну, погодь! – проворчал моррон, весьма настороженный таким резким началом беседы и, щуря слезящиеся глаза, принялся оглядывать простиравшуюся перед лесом, хорошо освещенную округу.
Многочисленные огни факелов, костров, уличных фонарей и лампад, подсвечивающих изнутри окна строений, сделали почти невозможное, сотворили настоящее чудо. Им удалось ярко осветить в ночи огромное пространство, в самом центре которого расположилось поместье ванг Трелла. Представшая удивленному взору моррона долина находилась в низине. Ее правильным полукругом окружал растущий на небольшой возвышенности лес. Самое удивительное, что создателем граничащей с чащами равнины была не матушка-природа, а человек, точнее, безумный зодчий, не только приказавший рабочим вырубить деревья на огромном участке, но и провести земляные работы, целью которых было сотворить искусственную низменность, простиравшуюся на несколько квадратных миль. До сих пор кое-где виднелись следы бессмысленных раскопок и печально возвышавшиеся над равниной памятники живому – пни.
Окинув беглым взглядом противоестественный, а поэтому уже настораживающий ландшафт, Грабл перешел к осмотру видневшихся на нем строений. И тут его многое, мягко говоря, насторожило, а кое-что так и не уложилось в озадаченной голове. У большого поместья совсем не было ограждений; даже маленького забора, не то что грозно поднимающейся крепостной стены. Одиноко возвышающаяся над долиной деревянная смотровая башня да небольшая казарма, рассчитанная на двадцать-тридцать солдат – вот и все, что можно было хоть как-то отнести к защитным сооружениям обители барона. Сам дом ванг Трелла был небольшим, но высоким, аж в целых три этажа, и добротным, построенным основательно, из хорошего камня. С правого боку от него скромно приютились низенькие строения: конюшня, скотный двор и прочие хозяйственные постройки, включая жилища прислуги. Все же остальное пространство занимал парк, огромный, ухоженный, хорошо освещенный, с разбитыми цветниками, лужайками, озерками, аллеями и возведенными фонтанами да беседками. Подобную роскошь не мог себе позволить даже герцог – властитель богатой провинции, не то что какой-то барон – хозяин удаленного закутка в забытом Небесами захолустье.
