– Постой, Мартин, не горячись! – вскрикнула графиня, вскочив с софы и неосторожно сделав шаг в сторону мага.

– Назад, не вынуждай меня на крайние меры! – Рука Мартина взмыла высоко вверх, угрожающе замерев над головой с пузырьком смертоносной жидкости.

– Ни с места, Марц! – почти одновременно с магом выкрикнула графиня, успевшая вовремя остановить рьяно кинувшегося на ее защиту слугу. – Клянусь, Мартин, я сама ничего не понимаю и теряюсь в догадках, позволь мне разобраться!

В напряжении ожидая вот-вот последующего сигнала мага идти на прорыв, Пархавиэль обомлел и забавно заморгал, когда его боевой соратник совершенно по непонятным ему причинам поддался уговорам вампира и вместо того, чтобы бросить флакон, а затем со всех ног помчаться к двери, как ни в чем не бывало опустил руку и снова сел в кресло.

– Я тебе верю, но мне нужны доказательства, – тихо произнес маг и, крепко сжав тонкие губы, погрузился в молчаливое ожидание.

– Марц, быстро ко мне Артакса! – приказала графиня и, даже не дождавшись, пока слуга скроется за дверью, обратилась к Мартину: – Позволь побеседовать с глазу на глаз с твоим спутником.

– Нет, – отрицательно покачал головой маг, – только в моем присутствии.

– Хорошо, – согласилась Самбина и, смотря в глаза Пархавиэлю, задала ему самый логичный при данных обстоятельствах вопрос: – Малыш, откуда ты узнал, что мантия в сундуке?

– Я вспомнил твоего слугу, красотка! – огрызнулся Зингершульцо, которому явно не понравились недоверчивый тон и снисходительное обращение.

– Какая я тебе «красотка», мерзкий заморыш?! – взревела, как разъяренная львица, оскорбленная графиня, едва сдерживаясь, чтобы собственноручно не растерзать обнаглевшего гнома.

– А какой я тебе «малыш»? – невозмутимо ответил Пархавиэль и, устав стоять на ногах, сел на пол.

Зингершульцо не то чтобы чувствовал свою безнаказанность под покровительством мага, он просто устал, устал от драк и суеты, от непонятного стремления окружающих превратить его в козла отпущения и замучить бесконечными допросами.

– Не стоит, графиня! – вмешался в словесную перепалку Мартин. – Не слишком ли многого вы хотите от нечестивого слуги темных сил и дикого махаканского гнома, только сегодня утром сменившего овечью шкуру на штаны. Не расточайте бисер красноречия перед неблагодарной аудиторией, оставим этикет для дворцов и займемся делом!

– Ну и как же ты догадался, что мантия в сундуке? – уже спокойным голосом повторила вопрос внявшая аргументам мага Самбина.

– Когда меня ополченцы впервой схватили и в город повезли, – начал объяснять Пархавиэль, повернувшись лицом к магу, которого в отличие от вспыльчивой графини уже давно считал «своим», – то они у харчевни остановились, ну, той, которую я якобы поджег… Я связанным валялся и многого не видел, но после того, как они двор подожгли…

– Кто «они», ополченцы? – спросил маг.

– Да нет же, они, товарищи ее, кровососы, – пояснил Пархавиэль, тыча пальцем в сторону графини. – Сначала они, правда, ополченцев того… потюкали, а уж потом только дом запалили…

– Давай дальше! – закусил от нетерпения губу Мартин.

– Дом разгорелся, ну а они шмотки по сундукам перекладывать начали, к отъезду готовиться. Вот тут-то я этого белобрысого кровососа и заприметил.

– Артакса? – спросила Самбина, растирая виски трясущимися пальцами.

– Может быть, – пожал плечами гном, – я его не по имени, а по харе запомнил, но тому верзиле, что меня сюда приволок, именно он на подмогу пришел.

– Точно Артакс, у Колиса темные волосы, – размышляла вслух графиня.

– Ну, тогда мне в голову и запало, как этот белобрысый балахон такой же, как и у тебя, – обратился гном к магу, – из рук главного ихнего взял и в сундук себе сунул. Помнишь, я еще в дороге говорил, что одежонку твою где-то раньше видел?

– Помню, помню, – кивнул Мартин. – Так что ж ты, чудо махаканское, не ко мне прямиком поспешил, а чужое барахло ворошить кинулся?!

– Я был не уверен, – устыдился Пархавиэль своего, как ему казалось теперь, глупого поступка и смущенно отвел взор. – Укушен я тогда был, много крови потерял, перед глазами все плыло, как в тумане, мог и ошибиться. Вначале сам проверить хотел…

– Итак, графиня, мне все ясно, – быстро поднялся на ноги Мартин, громко хлопнув ладонями по подлокотникам кресла.

– Мне тоже, – с печалью в голосе прошептала Самбина, легким движением руки останавливая собравшегося уйти мага. – Мерзавца Артакса и его подружки Форенье не было при мне около десяти дней, только позавчера ближе к утру вернулись… Предателей вместе будем допрашивать! – твердо сказала графиня и отвернулась.

Самбине было стыдно за грязные делишки приближенных за ее спиной и горько осознавать сам факт измены. Те, кому она безгранично доверяла и кого любила почти так же горячо, как мать своих детей, нагло обманывали ее и работали на кого-то еще.

– Согласен, – тихо произнес Мартин, осознавая тяжесть момента для графини и отдавая должное ее выдержке, – но только здесь и сейчас, не стоит откладывать «удовольствие»!

– Я его убью! – зло процедила Самбина сквозь сжатые зубы и стукнула кулаком по столу. – Убью негодяя, переманившего моих слуг и втянувшего их в эту грязь!

– Позже, – возразил Мартин, – сначала я верну реликвию, а уж потом разбирайтесь между собой, сколько хотите, меня ваши вампирские дела не интересуют!

– Меня тоже, – поддакнул Зингершульцо и тут же виновато потупился под гневными взглядами обоих собеседников.

Воцарившуюся в комнате тишину прервал звук гулких шагов в коридоре. В третий раз за ночь дверь комнаты с шумом распахнулась и на пороге возникла грозная фигура Марца. «А синяк так и не прошел, – злорадствуя, отметил про себя Мартин. – Вот что значит качество ручной гномьей работы!»

– Он исчез, госпожа! – прогнусавил великан, растерянно разводя руками. – Обыскал и гостиницу, и двор, Даже в конюшню заглянул, нету его, пропал! Госпожи Форенье тоже не видно…

– Ступай, – устало отмахнулась Самбина, у которой не осталось сил ни на негодования, ни на крик. – Передай всем членам клана, что я приговорила эту парочку беглецов к смерти!

– А может, стоит поймать их и допросить? – скромно высказал свое мнение Мартин.

– Нет, уже поздно, – возразила графиня, – клановая связь нарушена, они теперь чужаки, умрут, но будут молчать.

– Ну что ж, тогда мы продолжим наш путь. – Мартин учтиво кивнул на прощание и направился к двери, жестом подавая Пархавиэлю знак следовать за ним.

–. Мартин, – окрикнула мага Самбина, а затем, вопреки всем строгим правилам отношений между магами и вампирами, подошла к нему вплотную и положила ладонь на плечо. – В этой битве ты будешь не один, – произнесла она дрожащим голосом, – для меня это теперь дело чести, можешь рассчитывать на мою помощь!

– Во дают! – прервал трогательный момент заключения союза грубый выкрик гнома, сопровождаемый звонким хлопком ладони по ляжке. – Такие мудрые и образованные, а дела до конца довести не могут, спешат куда-то, искать невесть кого!

– Что ты хочешь сказать? – спросил Мартин, едва успев схватить за локоть Самбину, кинувшуюся преподать наглому гному урок учтивости.

– А ты подумай?! – не обращая никакого внимания на разгневанную графиню, ответил Пархавиэль и похлопал указательным пальцем себе по виску. – Раз я видел, как старшой вампирский ейному слуге мантию передавал, значит, и второго кровососа описать могу!

– Говори! – не сговариваясь, выкрикнули в унисон маг и вампир.

Пархавиэль закрыл глаза, чтобы освежить в памяти образ укусившего его вампира, а затем умудрился описать внешность маркиза настолько подробно, что у внимательно слушавших словесный портрет не возникло ни капли сомнений.

– Норик! – воскликнула графиня, не сдержавшись и все-таки продемонстрировав магу в приступе ярости свой грозный, хищный оскал.

– Норик, – хмыкнул Мартин, задумчиво прищурив глаза и размышляя над чем-то своим.

– Покойник! – прошептал Пархавиэль, радостно потирая вспотевшие ладони.