Только один тост, "За реформу и свободу собраний!", будет провозглашен г-ном Одилоном Барро, который сопроводит его лишь несколькими короткими размышлениями.

Сразу же после этого сотрапезники удалятся, не забыв на обратном пути призвать национальных гвардейцев спокойно разойтись и никоим образом не потревожить общественный порядок».

На другой день «Национальная газета», остающаяся органом комиссии по организации банкета, должна будет, как говорят, опубликовать на своих страницах призыв к населению держаться в самых строгих границах законности и сдержанности.

Добавляют, что газета «Реформа» резко отстранилась от этой комиссии, хотя вначале заверяла ее в своем содействии.

Число депутатов, письменно взявших на себя обязательство отправиться на банкет, к четырем часам пополудни достигло семидесяти семи. Господин де Ламартин находится среди них.

Число подписчиков и приглашенных составит около полутора тысяч.

Впрочем, все озабочены исключительно этим банкетом и говорят лишь о тех мерах, какие принимает правительство, чтобы помешать его проведению, вплоть до необходимости прибегнуть к демонстрации силы. Беспокойство усиливается. На протяжении последних трех или четырех дней кассовые сборы театров, этот термометр общественного спокойствия, почти свелись к нулю.

20 февраля. — Общая комиссия, которой поручено организовать банкет 12-го округа, сочла своим долгом напомнить, что манифестация, назначенная на ближайший вторник, имеет своей целью законное и мирное осуществление конституционного права — права на политическое собрание, без которого представительная форма правления будет всего лишь насмешкой:

«Так как правительство объявило и заверило с трибуны, что практическое использование этого права подчинено прихоти полиции, оппозиционные депутаты, пэры Франции, бывшие депутаты, члены общего совета, магистраты, офицеры, унтер-офицеры и солдаты национальной гвардии, члены центрального комитета оппозиционно настроенных избирателей и редакторы парижских газет приняли поступившее им приглашение участвовать в манифестации, дабы, в соответствии с законом, выразить протест против неправомерных и самоуправных требований.

Поскольку естественно предположить, что это изъявление общественного протеста может стать причиной большого стечения граждан, и поскольку следует ожидать также, что национальные гвардейцы Парижа, верные своему долгу, свободе и общественному порядку, пожелают в данных обстоятельствах исполнить этот двойной долг, что они пожелают защищать свободу, присоединившись к манифестации, чтобы оберегать порядок и самим своим присутствием не допускать любые столкновения, то в предвидении многолюдного собрания национальных гвардейцев и граждан представляется уместным сделать распоряжения, которые устранят всякие причины беспорядков и смуты.

Комиссия решила, что манифестация должна произойти в столичном квартале, где ширина улиц и площадей позволяет людям скопиться так, чтобы в итоге не случилось давки.

С этой целью депутаты, пэры Франции и другие лица, приглашенные на банкет, соберутся в следующий вторник, в одиннадцать часов утра, на обычном месте совещаний парламентской оппозиции, на площади Мадлен, у дома № 2.

Подписчиков на банкет, входящих в состав национальной гвардии, попросили собраться перед церковью Мадлен и сформировать две параллельные шеренги, между которыми поместятся приглашенные.

Возглавят процессию высшие офицеры национальной гвардии, которые явятся, чтобы примкнуть к манифестации.

Сразу же вслед за приглашенными и сотрапезниками встанут в ряд офицеры национальной гвардии.

Позади них построятся национальные гвардейцы, сформировав колонны в соответствии с номерами легионов.

Между третьей и четвертой колоннами поместятся, под водительством назначенных ими комиссаров, молодые люди из различных учебных заведений.

Затем, в указанном выше порядке, расположатся другие национальные гвардейцы Парижа и пригородов.

Процессия двинется с места в половине двенадцатого и, следуя через площадь Согласия и по Елисейским полям, направится к месту банкета.

Комиссия, убежденная в том, что эта манифестация будет тем более действенной, если она пройдет спокойно, тем более важной, если она избежит малейшего повода для столкновения, призывает граждан не кричать и не нести ни знамен, ни опознавательных знаков; комиссия призывает национальных гвардейцев, которые примут участие в манифестации, явиться на нее без оружия. Речь здесь идет о законном и мирном протесте, сила которого должна состоять прежде всего в численности присоединившихся к нему граждан, а также в их непоколебимом и спокойном образе действий.

Комиссия надеется, что в этих обстоятельствах любой явившийся на манифестацию человек будет считать себя должностным лицом, которому поручено соблюдать общественный порядок; она доверяется присутствию национальных гвардейцев, она доверяется благородным чувствам парижского населения, которое желает общественного мира в сочетании со свободой и знает, что для того, чтобы надежно сохранить свои права, оно нуждается лишь в мирной демонстрации, как и подобает умной, просвещенной нации, сознающей неотразимую власть своей моральной силы и уверенной в возможности отстоять свои правомерные чаяния посредством законного и мирного выражения своего мнения».

Этот манифест произвел сильное впечатление, настолько сильное, что он пробудил обидчивость в префекте полиции, который в тот же день приказал расклеить на улицах следующую прокламацию:

«Жители Парижа!

На протяжении нескольких последних дней в головах людей царит беспокойство, наносящее вред работе и делам; оно проистекает из готовящейся манифестации. Правительство, побуждаемое более чем справедливыми мотивами сохранения общественного порядка и используя право, которое предоставляют ему законы и которое постоянно и неоспоримо применялось, запретило банкет, объявленный в 12-м округе.

Тем не менее, поскольку правительство заявило перед лицом Палаты депутатов, что по вопросу такого рода следует принять юридическое решение, оно, вместо того чтобы силой воспротивиться проведению этого частного собрания, решило всего лишь удостоверить правонарушение, позволив сотрапезникам войти в банкетный зал и надеясь, что у них достанет мудрости удалиться по первому требованию, дабы не превращать простое правонарушение в проявление мятежа. Это единственная возможность разобраться с возникшим вопросом перед лицом высшей власти кассационного суда.

Правительство настаивает на своем решении; однако манифест, обнародованный этим утром оппозиционными газетами, объявляет о другой цели, о других намерениях; он создает какое-то надуманное правительство рядом с настоящим правительством страны, которое учреждено в соответствии с Хартией и опирается на большинство в обеих Палатах; он призывает к открытой манифестации, опасной для покоя города; он созывает, в нарушение закона 1831 года, национальных гвардейцев, заранее расставляя их в ряды по номерам легионов и с офицерами во главе. И в этом не может быть никакого сомнения для любого честного человека. Нарушены самые ясные и понятнее всего сформулированные законы. Правительство способно заставить уважать их; они составляют основу и гарантию общественного порядка.

Я призываю всех честных граждан придерживаться этих законов и не присоединяться ни к каким сборищам из опасения дать повод к прискорбным волнениям. Я взываю к их патриотизму и разуму, выступая от имени наших социальных институтов, общественного покоя и самых значимых интересов нашего города.

Париж, 21 февраля 1848 года.