Тем временем проходит слух, что у старших сержантов всех рот 10-го легиона национальной гвардии, в обход капитанов и батальонных командиров, потребовали по шестнадцать подписанных бланков служебных приказов, чтобы они хранились в мэрии и в случае необходимости были выданы такому же числу надежных людей.

Причем уверяют, что, узнав об этом незаконном распоряжении, командиры корпусов выразили горячий протест главному штабу, а старшие сержанты отказались выдать подписанные бланки.

По всей вероятности, точно такой же прием был пущен в ход и в других легионах, и это дало основание обвинить правительство в намерении спешно создать таким путем поддельную национальную гвардию, которую, когда в этом возникнет нужда, оно сможет использовать по своей воле.

Известия, приходящие из Италии, все сплошь о свободе.

Сицилия полностью изгнала неаполитанские войска. Неаполь, со своей стороны, добился обещания предоставить ему конституцию, и в данный момент ее разрабатывает новый кабинет. Карл Альберт торжественно заявил, что он готов признать законодательство, отвечающее духу времени, и в качестве опор своих административных реформ пойти на реформы и гарантии политического толка. И потому его министры разошлись, заявив, что форма правления в Пьемонте отныне будет представительной и что хартия, которую король дарует своему народу, составлена по образцу французской хартии 1830 года.

Герцог Модены, напротив, приказал арестовать и бросить в тюрьму всех достойных уважения людей, чей ум внушал ему опасения, и не только не скрывает, что карает их за ум, но и провозглашает это. Вот последний указ герцога, направленный против трех его подданных:

«Принимая во внимание сведения, переданные губернатором Реджо в отношении доктора Пьетро Меноцци, хирурга Чиро Берселли и Кампаны, и полагая,

1° что доктор Меноцци одарен талантами и познаниями, мы приговариваем его к восьми месяцам тюремного заключения;

2° что хирург Берселли наделен талантами и познаниями в меньшей степени, мы приговариваем его к четырем месяцам тюремного заключения;

3° что Кампана наделен талантами и познаниями в еще меньшей степени, мы приговариваем его к двум месяцам тюремного заключения».

Мы подошли к 15 февраля 1848 года, и потому, начиная с этого момента, нам предстоит отслеживать события день за днем.

15 февраля. — Сто семь депутатов записались на участие в банкете.

Уверяют, что г-н Салландруз делегирован торговым сообществом к его величеству Луи Филиппу, дабы от имени парижских промышленников просить его не придавать губительной значимости манифестации, которая должна состояться 20 февраля.

Утверждают, что король прервал г-на Салландруза во время его речи, поинтересовавшись у него, хорошо ли продаются ткани.

Поговаривают, что из опасения бунта парижский банкет перенесут в Сен-Дени или Корбей, но слух этот почти сразу же опровергают; однако банкет будто бы состоится в частном имении; уверяют, что целые батальоны национальной гвардии вызвались сопровождать депутатов.

16 февраля. — Становится известно о данных Венсену приказах круглосуточно изготовлять боеприпасы и отправлять в Военную школу пушки, зарядные фуры и телеги с военной техникой.

Говорят, что в Венсенском замке ведутся приготовления на случай осады, и по городу ходит копия следующего письменного приказа герцога де Монпансье:

«Срочно выдать из артиллерийских складов Венсена и без задержки отправить в парижскую Военную школу нижеперечисленные боеприпасы и технику:

две батареи полевой артиллерии, зарядные фуры, двадцать фур с патронами, триста ящиков с картечью, четыреста петард и фуру с факелами для ночной службы.

В Палате депутатов разгорается дискуссия. Господин де Лессепс запрашивает военного министра, что стало с пушками, предназначенными для фортификаций Парижа. В Бурже этих пушек нет. Господин Аллар утверждает, что они находятся не в Париже, а в Дуэ, Страсбурге и Тулузе.

Господин Трезель отказывается давать разъяснения.

Войска приблизились к Парижу.

Все соседние гарнизоны в состоянии выступить в поход. Благодаря железным дорогам, 20 февраля вокруг столицы могут быть сосредоточены от шестидесяти до восьмидесяти тысяч солдат.

По мере того как новые полки прибывают к Парижу, командиры корпусов, одетые в штатское платье, являются в сопровождении штабных офицеров столичного гарнизона, тоже одетых в штатское платье, в те места города, которые в случае штурма должны занять их корпуса. Часть войск находится на казарменном положении в Париже и в пригородах. В казармы привезены боеприпасы, запасы продовольствия и дрова, которых хватит на пять или шесть дней.

В Тулузе продолжается судебный процесс брата Леотада, но им перестали интересоваться.

17 февраля. — Реформистский банкет 12-го округа, который должен был состояться в воскресенье 20 февраля, перенесен на начало следующей недели.

Из Лиона, Шалона и Перонны оппозиционным депутатам поступают письма, где их просят рассчитывать на содействие сторонников реформы, проживающих в этих городах. Подобные письма приходят также из Сен-Кантена, Сен-Жермена-ан-Ле, Орлеана, Амьена и Сент-Омера.

Герцог д'Аркур, граф д'Альтон-Ше и маркиз де Буасси, члены Палаты пэров, заявляют, что будут присутствовать на этом реформистском собрании.

18 февраля. — Общая комиссия по организации реформистского банкета 12-го округа приняла решение, что манифестация состоится незамедлительно и будет иметь место в следующий вторник, 22 февраля, в полдень.

Собрался совет министров, чтобы обсудить, какие меры следует принять в связи с намеченной на вторник 22 февраля манифестацией.

19 февраля. — Оппозиционные депутаты, подписавшие обязательство присутствовать на банкете, собрались, дабы обдумать решение, которое им предстоит принять в ходе манифестации в защиту свободы собраний, оспариваемой правительством.

Собравшиеся признали, что теперь, как никогда прежде, необходимо каким-либо законным масштабным действием выразить протест против мер, противоречащих принципам конституции и букве закона. И потому было решено, что в следующий вторник они сообща отправятся к месту манифестации.

Национальная гвардия разразилась во дворе Тюильри криками «Да здравствует реформа!».

Это происшествие сильно взволновало обитателей дворца, и в штаб национальной гвардии были отправлены приказы, имеющие целью предотвратить в будущем подобные манифестации.

Распоряжения, принятые комиссией по организации банкета, были изложены в следующем виде:

«Днем проведения банкета по-прежнему остается вторник 22 февраля; начало назначено на полдень; местом банкета в итоге и окончательно выбрано принадлежащее г-ну Нито земельное владение, находящееся на улице Шайо.

Во вторник, около половины двенадцатого утра, депутаты и пэры Франции, заявившие о своем участии в банкете, сообща отправятся с площади Мадлен и по пути присоединятся к другим подписчикам, местом встречи которых будет назначена площадь Согласия.

Как только эта смычка произойдет, все собравшиеся незамедлительно двинутся в путь по направлению к месту банкета, проходя между двумя шеренгами, которые будут образованы от Вандомской площади до заставы Звезды десятью тысячами национальных гвардейцев, облаченных в мундиры, но без оружия, и выстроившихся отдельными взводами под началом своих офицеров.

Прибыв к месту манифестации, сотрапезники ограничатся тем, что будут изображать видимость застолья, на скорую руку и исключительно для формы пробуя блюда, поставленные на стол.