Некий английский агент, миссионер, консул, неизвестно кем бывший на самом деле и носивший имя Причард, был изгнан нами с Таити и требовал возмещения за нанесенный ему ущерб.

Французское правительство согласилось с тем, чтобы вопрос об этом возмещении был решен с общего согласия командиров английской и французской морских станций в Тихом океане, соответственно адмирала Сеймура и контр-адмирала Гамелена.

В итоге дело было улажено, и размеры возмещения определены.

Что же касается Марокко, то после бомбардирования Танжера, оккупации Могадора и победы при Исли от султана потребовали уже не только того, чего от него требовали раньше.

Мир был заключен на условиях, которые продиктовали мы; что же касается военных издержек, оплату которых оппозиция хотела возложить на марокканское правительство, то вопрос об этом даже не был поставлен, и г-н Гизо, проявляя возвышенное бескорыстие, заявил:

— Франция достаточно богата, чтобы оплатить свою славу.

Развязав себе руки со стороны Марокко, маршал Бюжо мог спокойно продолжать войну в Алжире.

В итоге 1844 год внес в записи своих побед:

экспедицию генерала Маре в Малую пустыню;

экспедицию герцога Омальского по захвату Бискры;

покорение Зибана и гор Ореса;

покорение кабилов;

покорение флиттов;

покорение шейха Туггурта.

Двадцать седьмого января того же 1844 года, в возрасте шестидесяти четырех лет, умер Шарль Нодье.

Нодье, автор «Жана Сбогара» и «Терезы Обер», был предтечей современной жанровой литературы во Франции, подобно тому как Вальтер Скотт являлся предтечей исторической литературы в Англии, а Купер — предтечей описательной и образной литературы в Америке.

Благодаря уступкам, которые мы сделали Англии в Тихом океане и в Марокко, мир, так удачно названный миром любой ценой, был сохранен. Сохраняя его с таким упорством, король пренебрегал двумя опасностями: во-первых, он рисковал лишиться популярности, а во-вторых, что было опасностью более серьезной, он рисковал опорочить этот мир самим своим упорным желанием сохранить его.

В своей речи на открытии парламентской сессии 1845 года король заявил о сохранении добрых отношений с Англией, отметил развитие национальной промышленности и расширение внутренней и внешней торговли и сообщил о браке герцога Омальского с дочерью принца Салерно, дяди правящего короля Неаполя.

Так что, с грехом пополам, Луи Филипп привил ветви своего рода к монаршим домам Европы.

Состоявшаяся в Палате депутатов дискуссия по поводу приветственного обращения к королю разгорелась по двум вопросам:

о денежном возмещении миссионеру Причарду;

о выводе войск из Могадора без назначения денежного возмещения и даже ранее установленного срока.

В Палате открыто говорили, что денежного возмещения Причарду и вывода войск из Могадора потребовала Англия.

Однако по всем этим вопросам кабинет министров Гизо, которому даже своими победами предстояло вести монархию к гибели, получил поддержку большинства депутатов.

Во французском языке даже появилось новое слово, которым стали называть подобных снисходительных депутатов, всегда готовых поддержать единодушным голосованием любые действия министров, как правильные, так и дурные.

Их стали называть причардистами.

Второго мая г-н Тьер обратился к правительству с парламентским запросом по поводу религиозных конгрегаций.

Его замечания касались того, что конгрегация Иисуса, уничтоженная в 1763 году, была восстановлена Римской церковью в 1814 году; восстановленное таким образом, это общество вновь проникло во Францию. В годы Реставрации иезуиты вернулись во Францию вначале как частные лица, затем как религиозная община, и вскоре попытались захватить такую область, как воспитание молодежи; однако уже в те времена жаловаться на это стали так сильно, что в 1828 году правительству пришлось своими указами отнять у них право заниматься вопросами воспитания; тем не менее они остались во Франции, причем остались в качестве религиозной конгрегации. Сегодня, по словам г-на Тьера, эта конгрегация преуспевает и стала настолько мощной, что разделилась на две провинции — Лионскую и Парижскую; она насчитывает двадцать семь обителей, и численность ее членов, принесших обет, в пять или шесть раз больше признанной; ее скрытое существование сменилось существованием признанным и юридически засвидетельствованным. Так что эта организация существует вопреки законам страны.

Министр духовных дел признал справедливость утверждений г-на Тьера. Он подтвердил, что правительство имеет в качестве оружия против иезуитов несколько законов, посредством которых можно распустить их конгрегацию; но как раз из-за этого мощного оружия, находящегося в распоряжении кабинета министров, разумно проявлять беспокойство. К тому же хорошо ли выбран момент для того, чтобы спровоцировать какое-нибудь серьезное столкновение, и не окажемся ли мы, прибегнув к мерам подобной строгости, под угрозой религиозной войны? Нет, опасность еще не представляется настолько серьезной, чтобы пускать в ход такие меры. Но в тот день, когда иезуиты перейдут в государстве пределы отправления культа, право на которое предоставлено им в силу свободы вероисповеданий, в тот день, когда они станут внушать недоверие к правительству, в тот день, когда они хоть как-то поставят под сомнение общественную безопасность, правительство будет во всеоружии и воспользуется своим правом.

В итоге министр призвал депутатов отложить поднятый вопрос, и 3 мая подавляющим большинством голосов такая резолюция была принята.

Господина Тьера, уже давно слывшего политическим смутьяном, обвинили теперь и в религиозном смутьянстве.

Тем не менее нечто вроде глухого гула, напоминающего ту почти неощутимую дрожь, какая предшествует землетрясениям, заставляло людей дальновидных все время возвращаться к одним и тем же вопросам: предложению о запрете совместительства, предложению об избирательной правоспособности.

Предложение о запрете совместительства было представлено г-ном де Ремюза, которого определенно нельзя было обвинить во враждебности к правительству.

Господин Гизо воспротивился этому предложению, и оно даже не было поставлено на обсуждение.

Предложение об избирательной правоспособности было представлено г-ном Кремьё.

В штыки встреченное министром внутренних дел, оно было большинством в двадцать восемь голосов отклонено Палатой депутатов в результате открытого голосования.

Господин Анри де Ларошжаклен отверг данное предложение, используя довольно странный предлог, будто это станет новой привилегией, пусть даже она коснется только интеллигенции.

Другой депутат пошел еще дальше.

Господин Ледрю-Роллен для очистки совести предложил отменить ценз избираемости и выплачивать ежедневное денежное пособие каждому члену Палаты депутатов в качестве жалованья.

Однако это предложение не дошло даже до чтения.

Палата депутатов собиралась сорок два раза в составе своих комиссий и сто сорок пять раз на общих заседаниях.

Она учредила семьдесят две комиссии, и все они, за исключением двух, представили свои доклады.

Ей пришлось изучить, включая принятые к рассмотрению повторно, сто девять законодательных проектов, не считая проекты местного значения, в количестве девяноста четырех, причем все они были проголосованы.

Она утвердила шестьдесят шесть проектов; восемь проектов были отозваны, двенадцать отклонены, двадцать два оставлены в состоянии обсуждения, и к ним можно было вернуться на следующей сессии.

Только один проект даже не был зачитан, и, как мы сказали, это была законодательная инициатива г-на Ледрю-Роллена.

Между тем в Алжире произошло все то, что многие уже давно предвидели.

Султан Марокко увидел в выводе наших войск из Могадора не доказательство нашего великодушия, а свидетельство нашей слабости. Вместо того чтобы сослать Абд эль-Кадера на берега Атлантического океана, как это было предусмотрено договором, он оставил его на границе с Алжиром. В итоге 31 января 1845 года шестьдесят арабов, по виду безоружных, проникли во французский лагерь, расположенный в семидесяти двух километрах к югу от Орана, убили часового и нескольких беспечных солдат, но те своими криками подняли тревогу, и все шестьдесят арабов, от первого до последнего, были убиты сами.