То были Везувий и Этна с их таинственными каналами, их подземным огнем и их внезапно разверзающимися кратерами.
В Лионе и Париже восстание было подавлено, но каким образом и какими средствами!
Прочтите несколько свидетельств, составленных в Лионе; затем мы предъявим вам несколько показаний, данных в Париже.
Эти свидетельства, собранные простым гражданином, который, сам того не ведая, вносил свой вклад в историю,[5] мы заимствовали из «Истории десяти лет», ничего не изменив в них — ни в стиле, ни в правописании.
«Сего дня, первого мая тысяча восемьсот тридцать четвертого года, мы, нижеподписавшиеся: Бонавантюр Галлан, домовладелец, лесоторговец, проживающий на Главной Парижской дороге; Бартелеми Дюперре, домовладелец, фабрикант и негоциант, проживающий на улице Прожете, № 8; Оноре Пикоттен, виноторговец, проживающий на Старой Парижской дороге, и Жан Шанье, домовладелец, трактирщик, проживающий на улице Прожете, № 9, удостоверяем, дабы воздать должное правде, что Мари Гризд, супруга Луи Сонье, кисейщика, проживающего в Везе, на улице Прожете, № 14, бросилась бежать из своего жилища, чтобы укрыться в доме сьера Коке, слесаря, проживающего на дороге Бурбонне, где, как ей казалось, она будет в большей безопасности, ибо он находится дальше от предместья, и была расстреляна, хотя никоим образом не давала повода к подобному обращению; она оставила супруга, человека безупречной честности, отца четырех детей, трое из которых малолетние. В удостоверение чего мы подписали настоящий акт, дабы он мог послужить доказательством в случае надобности, в Везе, первого мая 1834 года.
ПИКОТТЕН, ДЮПЕРРЕ, ШАНЬЕ, ГАЛЛАН.
Просмотрено в мэрии Веза 1 мая 1834 года с целью удостоверить четыре поставленные выше подписи.
* * *
«Мы, нижеподписавшиеся, жители коммуны Вез, удостоверяем, дабы воздать должное правде, что Клод Сев, семидесятилетний старик, жительствовавший у своей дочери, Мари Сев, прачки, проживающей на улице Прожете, в доме Сурдийона, на третьем этаже, 12 апреля 1834 года был застрелен в своей постели, исколот штыками, а затем выброшен в окно солдатами 28-го пехотного полка. Добавим, что они разорвали, разбили и выбросили в окно все белье и всю утварь его дочери, которая в тот момент отсутствовала. В удостоверение чего мы подписали настоящий акт, дабы он мог послужить доказательством в случае надобности.
Вез, 28 апреля 1834 года.
СИМЕТЬЕР, СИМОНО, БЕНУА НОЭЛЬ, ШАНЬЕ, ПЛАНЬ, АНТУАН ВЕРН.
Просмотрено в мэрии Веза 28 апреля 1834 года с целью удостоверить шесть поставленных выше подписей.
* * *
«Мы, нижеподписавшиеся, удостоверяем, что сьер Франсуа Ловернья Младший, шелкоткач, проживавший в Везе, на улице Прожете, был вытащен из дома сьера Верона, одеяльщика, своего соседа (где он тихо и мирно пребывал), солдатами 15-го полка легкой пехоты и расстрелян ими, причем у него не было возможности дать в свое оправдание хоть малейшее разъяснение, которое не оставило бы никакого сомнения в его невиновности, В удостоверение чего мы подписали настоящий акт, дабы он мог послужить его вдове.
Вез, предместье Лиона, 29 апреля 1834 года.
Ж.ПЕЛАГО, ДАМЕ, ГАЛЛАН, БЕРТО.
Просмотрено в мэрии Веза 30 апреля 1834 года с целью удостоверить четыре поставленные выше подписи.
* * *
«Мы, нижеподписавшиеся, удостоверяем, что сьер Этьенн Жюльен, по роду занятий шелкоткач, проживавший в Везе, на улице Прожете, в дома Маньи, № 7, был вытащен из своего дома, где он тихо и мирно пребывал, солдатами 28-го и других полков и тотчас расстрелян ими прямо у нас на глазах, причем у него не было возможности дать в свое оправдание хоть малейшее разъяснение, которое непременно было бы искренним и как нельзя более подтвердило бы его невиновность. В удостоверение чего мы подписали настоящий акт 26 апреля 1834 года.
* * *
«Мы, нижеподписавшиеся, жители коммуны Вез, удостоверяем, что сьер Бенуа Эро, по роду занятий каменщик, проживавший в Везе, на улице Прожете, в доме Маньи, № 7, был вытащен из своего жилища, где он тихо и мирно пребывал, солдатами 28-го пехотного и других полков и расстрелян, причем у него не было возможности дать в свое оправдание хоть малейшее разъяснение, которое непременно было бы искренним и подтвердило бы его невиновность. Более того, солдаты разбили всю его посуду и его шкаф. Он оставил свою беременную жену и двух маленьких детей, старшему из которых всего пять лет; вследствие данного происшествия эта несчастная семья окажется ввергнута в крайнюю нищету, если ей не придут на помощь. В удостоверение чего мы подписали настоящий акт, дабы воздать должное правде.
Вез, 28 апреля 1834 года.
Просмотрено в мэрии Веза 29 апреля 1834 года с целью удостоверить две поставленные выше подписи.
* * *
«Мы, нижеподписавшиеся, удостоверяем, что Пьер Верон Лакруа, двадцати семи лет, проживавший в Везе, в доме Маньи, на улице Прожете, № 7, был вытащен из своего жилища, где он тихо и мирно пребывал, солдатами различных полков и расстрелян, причем у него не было возможности дать в свое оправдание хоть малейшее разъяснение, которое непременно было бы искренним и как нельзя более подтвердило бы его невиновность. В удостоверение чего мы подписали настоящий акт.
Вез, 27 апреля 1834 года.
АНТУАН ВЕРН, ПЛАНШ, Ж.ПЕЛАГО, ДЮПЕРРЕ.
Просмотрено в мэрии Веза 29 апреля 1834 года с целью удостоверить четыре поставленные выше подписи.
РОССИНЬОЛЬ-сын, заместитель мэра».
Смерть этого человека оказалась особенно страшной вследствие сопутствовавших ей подробностей.
Когда солдаты явились в дом несчастного Верона, он заявил им, что и сам был военным, и посадил их за стол; они выпили и закусили, а затем препроводили его к своему офицеру, который приказал расстрелять его, что и было сделано, причем ему даже не дали время показать свой отпускной билет.
Отец несчастного Франсуа Ловернья адресовал королю прошение, которое, разумеется, осталось без ответа.
Вот оно:
«Его Величеству Луи Филиппу I, королю французов.
Государь, царствие справедливости это царствие великих королей! Избранник нации, король баррикад, я прошу у Вас справедливости от имени моего несчастного сына, я прошу ее от имени сотни людей, ставших, как и он, жертвами преступной жестокости.
В субботу, 12 апреля, между полуднем и часом дня, мой сын взял немного денег и вышел из дома, намереваясь присоединиться к своей матери и моему старшему сыну, которые отправились в деревню Экюлли. По дороге его остановили соседи и друзья, спросив у него, куда он идет. Он на минуту зашел к съеру Верону и сьеру Нерару, в дом № 7 на улице Прожете, где оказался еще один его друг, съер Прост; эти господа были там со своими супругами. Тем временем в Вез вступили войска; они быстро овладели всеми выходами из коммуны, после чего солдаты 28-го пехотного полка и 13-го полка легкой пехоты, а также саперы стали вышибать двери и врываться в дома.
Мой сын, Верон и Прост получили по нескольку штыковых ударов и огнестрельные ранения; они испустили дух в коридоре и у подножия лестницы. Только съер Нерар каким-то чудом спасся. Одновременно по соседству погибло множество других мирных людей. Съер Коке, слесарь, проживавший на Тарарской дороге, № 7, был смертельно ранен у себя дома вместе с г-жой Сонъе; это был старик шестидесяти двух лет, и все знали, что его преданность Вашей особе доходила до восторженности. Мой сын, Верон, Прост и Нерар были чистосердечно преданы Вашему правительству и лично Вам. Вся моя семья, государь, любит Вас, а мой младший сын служит солдатом в 54-м пехотном полку.
Пусть же тот великий преступник, который дал приказ совершить столько злодеяний, предстанет перед судьями; таково мое желание, и его следует удовлетворить. Как отец, как француз я исполнил священную обязанность. Государь, исполните же и Вы те обязанности, какие налагает на Вас королевская власть.
Имею честь быть, государь, Вашим смиреннейшим, покорнейшим и преданнейшим слугой.
Вез, предместье Лиона, 12 мая 1834 года.
Подписано: ЛОВЕРНЬЯ, одеяльщик».
