— Подождем. Сейчас должны прийти еще гости.

— Покровительница? — улыбнулась она. — Которую нужно отвадить?

— Нет, эта уже самоотвадилась. Осталась бывшая — нексум. Ее достаточно игнорировать.

Ролло так и не ответил на вызовы, но теперь это было не нужно: Флавий был уверен в том, что нексум стоит за дверью. Улыбаясь на инерции беседы, он обернулся — под потрясенный шепот Вигилис: «Бывшая?»

Уирка застыла на входе, лупая гляделками и очевидно не решаясь войти. Флавий машинально поднял руку с кубком к лицу, но пить не стал — ему хотелось загородиться. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя: очень уж странным вышло ожидаемое, в общем-то, появление. Казалось, он знал о блудной возлюбленной всё: что делает, о чем говорит с приятелями, чем заняты мозг и сердце. О том, как она теперь выглядит, Флавий не думал — и, похоже, зря. Уирка полностью утратила детскую округлость и теперь вся состояла из углов. Она стала массивнее, выше, раздалась в плечах. Лицо изменилось больше всего: вытянулось, потемнело. Пепельно-серые губы были сжаты в тонкую полоску с выражением упрямым и — вот новость — унылым. Скулы торчали под щелками глаз как рукояти ножей. Раньше Флавия развлекало, как Уирка чуть что таращит глаза. Что за новая манера — суживать?

Флавий часто представлял себе, как будет ее брать: без затей, без предварительных ласк, подминая и притискивая. Похоти между ними накопилось уже столько, что никакие изыски не нужны. Но эта кобылица, которая сейчас ввалился в гостиную… Эта сама кого хочешь возьмет. Каждый раз, лаская любовницу, Флавий мысленно приглашал Уирку третьей. Иногда ему казалось, что та откликается. Но Флавий не задумывался о том, какой опыт получает Уирка от подобных экспериментов. Он думал о строптивой возлюбленной как о крепости, но, оказывается, понятия не имел о том, что в крепости тем временем умирали от недостатка пищи, что там свирепствовала чума. Ведь никто не сказал ему, что дела так плохи… Нет, красивой Уирка никогда не была, ее внешность как будто специально была рассчитана на то, чтобы вызывать у врага впечатление безопасности и беззащитной невинности. Флавий сам на это не раз велся. Но сейчас она стала подчеркнуто, вызывающе некрасивой. Оправившись от шока, Флавий заметил и другое: Уирка как будто полностью потеряла зрение, вертела башкой, оглядывая светлую полную народа комнату невидящим взглядом. Пришлось подать голос:

— Что с глазами?

— Н-не знаю. Что-то не так?

— Ты сейчас навернешься через порог. Входи. Где… сопровождающие?

Уирка покосилась назад, приподняла и опустила плечи.

— Я спрашиваю — где Ролло? — Флавий почувствовал, что выходит из себя. Гости начали отвлекаться от междусобойных бесед, всё больше заинтересованных взглядов направлялось на них с нексумом, и от этого почему-то становилось не по себе.

— Кто же его знает…

Собутыльники Флавия почувствовали, должно быть, его замешательство, и поспешили на помощь. Фонтиналис прошел к буфету и вернулся с чистым кубком. Уирка наткнулась на нее и закрутила башкой. Потом, видимо, что-то сообразила и с диковатой галантностью взяла его под руку. Фонтиналис поднял на нее глаза и томно спросил:

— Вы правда нексум нашего Золотца?

— Золотца?.. Флавия? Я с-скорее д-дочь… — Уирка осторожно коснулась его губ кончиками пальцев. — А вы — развлечение Золотца? Мне кажется, я с вами была. Вина!

Фонтиналис послушно наполнил кубок и передал Уирке. Флавий рванулся к ней: вино надо забрать, непременно забрать. Ролло и так, похоже, влил в нее слишком много.

Но Флавий не успел. Уирка одним глотком выхлебала вино и перебросила кубок Вигилис. Не сводя с Флавия нагло прищуренных глаз, картинно развела руки, после чего утвердила их на шее Фонтиналиса. По гостиной прокатился восторженно-недоумевающий шепоток.

— Прекрати! — сказал Флавий.

— П-почему? — Уирка прижала к себе затрепетавшего Фонтиналиса. — Т-ты меня пригласил, верно? Так угощай.

Фонтиналис нервно улыбнулся и положил руки на крепкую талию Уирки. Флавий, чувствуя, что сейчас кого-нибудь убьет, крикнул ему:

— Не смей! Не видишь — она под дурью?

Уирка действительно почти висела на Фонтиналисе. От нее садило жаром, как от печи. Глаза лихорадочно блестели, губы заметно дрожали. Сколько же в нее влил Ролло? И почему сам не явился?

— Тебе сейчас не вино пить, а поспать.

Уирка, не слушая, погладила Фонтиналиса по плечу, дотронулась до его остренького подбородка:

— Точно, я с вами была. Знаю, как сделать, чтобы вам было хорошо.

— Вы обжигаете, — сказал он. — Вам… Давайте, помогу.

И потянулся поцеловать.

Флавий взвизгнул и растащил их — с трудом, как два намагниченных куска железа. Все шло наперекосяк. Меньше всего он ожидал от Уирки, что та станет хватать проститута, а от себя — что станет к проституту ревновать. По плану предполагалось вывести дурищу из себя равнодушием и насмешками, но, похоже, сам Флавий сейчас не выдержит и начнет буянить. Почему Ролло дал Уирке такую дозу? Настолько сильно ненавидел? Или хотел подсунуть отравленную в дом, чтобы прикончить обоих? Отомстить Флавию за сестру? Уирка, отцепленная от Фонтиналиса, покачнулась и едва не упала. Пришлось прижать ее к себе.

— Зачем ты столько выпила? — спросил Флавий, морщась. — Зачем вообще пила?

— Ре… решила, что нехорошо… отказываться от приглашения. Стимулятор… как-то это с твоей стороны… примитивно…

Оба они одновременно поморщились, потом усмехнулись. Флавий сказал осуждающе:

— Значит, знала. И пила. Балда.

Уирка кивнула, улыбнулась как-то совсем уж невменяемо и обвисла в его руках. Загорелое до черноты лицо стало стремительно сереть. Флавий выпустил ее из рук, и она соскользнула на пол под визг Вигилис.

Флавий помотал головой, морщась от громкого звука. Несколько раз несильно пнул Уирку в бок. Визг усилился.

— Выведи ее, — сказал Флавий Фонтиналису. — И свяжись с врачом при казармах. С Кастулом. Вызови сюда. Но только его, Кастула. Понял? Он знает… Он поможет. У девки припадок.

— Мы… Лучше пойдем, — Фонтиналис обнял всхлипывающую Вигилис. — Вы уж тут сами…

Гостиная уже начала расплываться перед Флавием и покачиваться. Сейчас он упадет в обморок вслед за отравленным нексумом. Фу, как скверно! Он зацепился взглядом за Фонтиналиса: да, только к нему можно обратиться за помощью, им с Вигилис, в конце концов, уплачено. На остальных вообще не стоит полагаться: кто знает, как они себя поведут?

— Уж ты-то должен понимать, — обратился он к Фонтиналису. — Мне плохо, я сам сейчас откинусь!

— Но это же бывший нексум, — Фонтиналис выделил голосом прилагательное. — Ты нас не впутывай.

Вигилис успокаивающе погладила его по напряженной шее:

— Не надо… так.

— Хочешь сейчас два трупа? — зашипел Флавий. — И грандиозный скандал? Вот это я называю «впутывать». Не теряй голову. Ты сейчас проводишь гостей. Проследишь, чтобы все ушли быстро и… быстро. А потом позовешь врача. И дождешься его приезда, иначе нас с Уиркой повесят на вас.

— Он прав, — сказала Вигилис. — Придется помочь. Пойду прилягу, мне нехорошо. Как же я не люблю гостить…

Она выскользнула из гостиной, растолкав столпившихся у столика гостей.

Фонтиналис возмущенно фыркнул, повернулся на пятках вокруг своей оси и тоненько закричал:

— Прием окончен, господа! Все объяснения завтра!

Флавий присел рядом с нексумом: ноги не держали. В полубреду он видел, как гости тянулись к выходу. Некоторые подходили к Флавию, качали головами, пытались что-то сказать — он только махал рукой, демонстрируя крайнюю озабоченность. Фонтиналис тоже вышел — Флавий надеялся, что он пошлет кого-нибудь к Кастулу, а не сбежит. И действительно, вскоре Фонтиналис вернулся. С ненавистью оглядел Флавия, уселся за стол и стал опрокидывать в себя кубок за кубком.

Как глупо получилось! Всё, что было при Флавии, включая заранее отмеренную дозу противоядия, сейчас не годилось. Что вообще можно сделать здесь, дома, подручными средствами? Из гордости он всё же провозился некоторое время, пытаясь привести нексума в себя, всхлипывая от ужаса и обещая прибить паршивца Ролло. Страх помог не замечать подступающую слабость. А потом на месте Фонтиналиса он увидел Магду. Она вертела в руках пустой кубок и смеялась: