— Если у Джеффри Тансерда на поводке будет существо, способное взмахом руки рассеять в воздухе атомную бомбу… ну, думаю, ты понимаешь, отчего он считает этот план хорошим.

— Да уж, аргумент неоспоримый, — пробормотал я, чувствуя наконец-то желание закурить.

— Я бы поделился, но… — Марбас помахал сигарой.

— А, забудь. Лучше скажи, леди Вендева в курсе этих прекрасных перспектив?

На лице Пятого Герцога проступило выражение, означавшее что-то вроде «А сам-то как думаешь?».

— Нет, она ничего не знает. Три года тому назад Джеффри Тансерд сделал всё, чтобы она устранилась от дел Ассоциации. Он предполагал, что ты погибнешь как бы от несчастного случая во время подготовки, а твоя смерть станет ещё одним доводом в пользу ограничения послушников. Но Вайн Файндрекс узнал об этих планах…

— …и Тансерд убил его, надев моё лицо.

— Верно. Цели были достигнуты: Вендева Бельторн в смертельном горе, а способы обучения новых практиков сочтены ненадёжными. Джеффри Тансерд получил право распоряжаться в Ассоциации и ждать подходящего носителя для Процедуры.

— Я, значит, не подходил?

Марбас сверкнул оскалом:

— Видишь ли, души практиков очень крепко держатся за свои жилища. Больше всего у Герцога шансов срастись с телом человека одарённого, но ещё не пробудившегося. В противном случае… велик риск потерять не только носителя, но и Герцога, который умрёт вместе с ним.

Мне показалось, что я ослышался.

— Ребята, а разве плюсы вашего положения не в бессмертии, а?

— Отчасти, — кивнул Пятый Герцог, коротко усмехнувшись. — Но Герцог навсегда отрекается от него, соглашаясь на Процедуру. Тело смертного останется смертным. И хрупким.

Твою мать. Можно мне услышать что-нибудь обнадёживающее? Для разнообразия?

— Но тогда Леви тоже не годится, она ведь…

— Да. Джеффри Тансерд взбешён из-за того, что её подготовка вышла из-под контроля. Но по его мнению, отступать слишком поздно.

Сильнее всего я сейчас злился оттого, что детектор лжи безжалостно подтверждал каждое слово. Пятый Герцог действительно не увиливал, и всё, сказанное им, было тяжёлой правдой.

— И зачем ты вмешиваешься? — устало спросил я.

Глаза Марбаса сузились:

— Тансерд уверен, что Герцог, получивший тело, останется послушной марионеткой его воли. Мой брат Агарес, которого он собирается использовать, поклялся, что так и будет.

— Разве этот парень не считает бытие чем-то вроде свалки токсичных отходов?..

— Вот именно. Он не смог смириться с тем, что Творец бросил нас здесь — приговорёнными вечно служить смертным, без права на помилование — и сошёл с ума от ярости. Сейчас Агарес танцует в своём убежище, считая мгновения до момента, когда вырвется в материальный план…

Пятый Герцог запнулся, сигара дрогнула, и струйка призрачного пепла коротко замерцала над травой.

— …чтобы сокрушить его.

Детектор лжи оставался ужасающе спокойным, но мне было жизненно необходимо возразить хоть что-нибудь.

— Да брось, каким образом Герцог может нарушить клятву?..

— Ценой страшных мучений, которые продлятся до скончания веков. — Марбас развёл руками. — Для Агареса в его нынешнем состоянии — обычные будни. Кроме того, уничтожив материальный план, он тоже погибнет. Думаю, его это вполне устраивает.

Повисла пауза. Пятый Герцог терпеливо ждал, пока я справлюсь с приступом нервного смеха.

— Итак, у нас два психа. Одному мир нужен под подошвой, а другому — в виде горстки пепла. Раньше ты, конечно, на всё это намекнуть не мог?

— Знаю, ты считаешь меня мастером обходить запреты, но нет, не мог. Я лишь пользуюсь лазейками в Соломоновой Правде, юный Бельторн.

У меня здорово затекла шея. Захотелось встать, но не было сил.

— Как я могу не допустить этой Процедуры?

— В одиночку? — Марбас хмыкнул. — Смотря на что ты готов. У Джеффри Тансерда есть поддержка среди Высших. Тело Леви Дим находится в Зале Ритуалов — он прекрасно защищён, туда можно войти лишь через материальный план и только тем, чей отпечаток включён в охранный контур. Ты хорошо справляешься с неподатливыми замками, но этот тебе не по зубам.

Я молчал, чувствуя, что здесь есть и другие «но».

— И всё же, любое здание можно разрушить, имея достаточно веса.

— Ты подразумеваешь?..

— …грубую силу, Нетус Бельторн.

— Мне не пропустить через мои резервуары столько lumen naturae.

— Тебе не понадобятся резервуары.

Марбас поднялся. Его ноги не тревожили траву, а костюм поблёскивал, несмотря на мрак.

— Полагаю, твоё недавнее знакомство с Сорок Девятым придётся весьма кстати. Ты уже научился самостоятельно погружаться в Ноо — как насчёт встретиться в том месте, где он сейчас заточён? Мы найдём, что обсудить, я тебя уверяю.

Меня одолевала слабость, и я едва сумел пожать плечами:

— Не вижу, почему нет.

— Отлично. Я узнаю, когда ты будешь там. А сейчас советую отпустить меня: тебе не следует перегружать свой разум.

Мечтая растянуться на земле в полный рост, я махнул ему рукой.

— Значит, вали. До встречи, Марбас.

— До встречи… хранитель.

Улыбка Пятого Герцога растаяла в воздухе на секунду позже, чем он сам. Ветер ударил мне в лицо, и по сухости кожи я понял, что меня продувало насквозь в течение всей беседы. Тело будто покрылось ледяной коркой, но под носом и на губах чувствовалась какая-то горячая влага.

Я вытер их рукавом, взглянул на него и не смог даже чертыхнуться.

В темноте моя кровь казалась чёрной.

За очередной дверью не оказалось ничего, кроме потрескавшейся кирпичной кладки.

Леви передёрнула плечами в бессильном раздражении. Она чувствовала утомление. Нужные ей сны текли где-то неподалёку, но их шёпот не мог служить ориентиром — он вспыхивал то здесь, то там, будто звуковой блик, зыбкое эхо настоящей мелодии.

Уже третью ночь подряд послушница искала пространство, которым окружает себя сознание спящего, оказавшегося в Ноо. Каждый сон творил свой собственный мир, крошечный и замкнутый, но Леви могла укрепить его так, чтобы он стал чуть более реальным и уцелел в памяти сновидца после пробуждения.

Шагая вниз по пустой улице города-призрака и рассматривая крыши, тянувшиеся до самого горизонта, Леви пыталась собрать в кучу всё, что она знала о Вендеве Бельторн. В конце концов, благодаря сну Нетуса послушница видела лицо Первой. Звук голоса, жесты, пронзительный взгляд — этого хватало, чтобы ощутить пульс холодной энергии. Если бы не эхо, если бы не усталость…

Тряхнув головой, Леви продолжила путь. Её слегка мучила совесть из-за того, что она не сказала Бельторну о своих намерениях, но, чёрт подери, кто, кроме леди Вендевы, может прекратить творящийся кошмар одним словом?

Нетус узнает — потом. Когда всё закончится, и ему больше не нужно будет терзать себя Высшей практикой. В конце концов, они квиты — он ведь тоже скрывает, как дорого на самом деле ему обходится магия Октинимосов.

Нить чужой энергии билась над правым плечом Леви, и её вибрация, кажется, стала сильнее. Взволнованная послушница ускорила шаг. Неужели всё-таки получится?!

Успеть бы до утра, ведь следующей ночью опять придётся искать заново…

Биение окрепло и свернуло в маленькую и тёмную улочку, над которой почти смыкались две малость покосившиеся крыши. Послушница не сдержала смешка, усмотрев в этом случайную шутку пространства над недавними событиями.

Прошлёпав по неприятно сырому асфальту, Леви оказалась перед чем-то вроде подвала с проржавевшей дверью. Если только внутренний компас не лжёт, и это действительно нужное место, сны леди Вендевы сейчас вряд ли безмятежны.

Дверь безразлично скрипнула, пропуская Леви. Светлое утро осталось позади, уступив место душному мраку. Зажмурившись, послушница сосредоточилась на тихой мелодии. Чем ниже уходила лестница, тем отчётливее слышались гитарные переборы, слегка напоминающие фламенко. Странная, шаловливая и немного безумная музыка, совершенно не вязавшаяся со строгим образом Первой…