И проснулся, треснувшись задницей о тротуар при падении со скамейки.

На улицу Прикл-Айви легла розовая предвечерняя тень. Прохожие косились на меня с подозрением. Неподалёку по мостовой скакали упитанные и радостные до зубовного скрежета дети. Я встал со скамейки и сделал несколько шагов в их сторону, ещё не до конца придя в себя. Встряхнул головой, чуть не уронив очки. Проверил карманы.

В баре «Алхимия» никогда не работал бармен по имени Марбас. По крайней мере, на моей памяти. Но во сне нам всегда и всё кажется истинным.

Я посмотрел на детей. Затем — в небо. Затем — ещё раз на детей. Секунду подумал и выругался — как можно длинней, грязней и громче. Чтоб дети точно услышали.

И запомнили, да.

________________________

(1) Cвет бытия

Серебряный октябрь рассеяно изучал своё отражение в водах озера Уонэгиска, писал на них неразборчивые стихи воздушными пальцами и швырял в ленивую воду яркие кленовые листья.

Озёрная гладь дышала прохладой. Сумрачная осенняя суббота придерживала тёмный полог туч на западной стороне неба, будто давая жителям Трипл Спайкс последнюю возможность насладиться солнечными лучами перед затяжным дождём. И люди вовсю пользовались ею: в полуденном парке было много народу.

Но в парке Меокуэни царили законы буддийского монастыря. Огромные клёны-монахи в шафрановых кашаях тщательно следили, чтобы ни одно слово в человеческом разговоре не оказалось громче ветра и шелеста палой листвы. Эти гиганты щадили только один звук из мира людей — звук китайских колокольчиков, подвешенных в парке невесть кем, невесть где и невесть когда.

Леви сидела на скамейке, откинув голову назад и закрыв глаза. Удовольствие от прогулки портила разболевшаяся голова. Это не было похоже на начинающуюся простуду, от которой уже слегла мисс Клинг, но все равно скверно действовало на настроение.

Мысли в голове ворочались с трудом, и Леви всецело сосредоточилась на звучании колокольчиков и сладком запахе выпечки из маленького кафе, уютно расположившегося неподалёку от озера. Она с удовольствием отправилась бы туда и заказала себе чашку кофе с душистой пенкой, но, как назло, оставила кошелёк дома. Досада какая…

Боль то собиралась в тугой пульсирующий комок в центре лба, то разбегалась по вискам, стучась в них изнутри. Это становилось все неприятней, и Леви уже всерьёз думала о том, чтобы отправиться домой.

— Добрый день, мисс Дим.

Матерь божья. Почему клёны позволяют звучать этому голосу? Разумеется, Леви узнала его и, о да, именно этого ей сейчас недоставало.

Кажется, пора домой.

— Добрый день, мистер Бельторн, — сказала молодая послушница, не открывая глаз. — Прежде, чем я уйду, могу я попросить перестать ходить за мной следом? Мне кажется слишком странным, что вы второй день подряд оказываетесь там же, где и я.

— Прежде, чем вы уйдёте, мисс Дим, я хотел бы предложить вам стаканчик кофе.

Леви открыла один глаз и скосила его в сторону Бельторна. Нетус сегодня выглядел, как самый прилежный студент в мире — серая рубашка, тёмно-синий пуловер и очки производили очень выгодное впечатление. Но больше всего её поразили бумажные стаканчики, которые он держал в руках.

— Кофе, — сказал Нетус. — Я подумал — погода ветреная… стоит выпить чего-нибудь тёплого.

— Пожалуй, — пробормотала Леви, глядя на него уже обоими глазами и пытаясь понять, в чем причина этой внезапной обходительности.

— Так хотите или нет? Там очередь была, между прочим.

В голосе Нетуса прорезались уже знакомые послушнице нетерпеливые нотки, и от этого почему-то стало смешно.

— Что вам от меня нужно, мистер Бельторн? — спросила она чуть мягче. — Знаете, мне нехорошо, поэтому не тяните с ответом, если можно. Кажется, вы от меня не отделаетесь, если я вас не выслушаю.

Глаза Нетуса за очками расширились, и он сделал резкий вдох, будто от удивления. Затем он медленно выдохнул и улыбнулся. Эта улыбка Леви неожиданно понравилась, и ей стало не по себе. Будто мисс Клинг рассказывала ей о ком-то совсем другом…

Что все это значит? Может, он просто хочет усыпить её бдительность?

— Спасибо, мисс Дим, — сказал Нетус и присел рядом. — На самом деле, у меня к вам совсем маленькая просьба. Не думаю, что она сильно вас затруднит.

— Ближе к делу, пожалуйста, — попросила Леви, а сама подумала, что не называла ему своего имени. Странно…

— Видите ли, по некоторым причинам — и они вам уже известны — я не имею доступа к библиотеке Ассоциации. — На короткий миг губы Нетуса болезненно скривились. — Но мне очень нужно получить несколько книг, которые остались только там — я долго искал хотя бы фрагменты из них в других местах, но безуспешно. И я был бы очень вам благодарен, мисс Дим, если бы вы поискали их для меня.

— Зачем? — осведомилась Леви, поднимая бровь. Этот жест своей матери она перенимала долго и старательно. — Если я правильно понимаю, практиковать вам запрещено. Значит, книги Ассоциации не могут принести вам пользы. А если вы всё-таки собираетесь их использовать, то почему я должна помочь вам снова нарушить закон?

Нетус скрипнул зубами и опустил голову.

— Я не думал, что вам так быстро обо мне расскажут, — глухо сказал он. — Если честно, я… я надеялся поговорить хоть с кем-то из Ассоциации, кто ещё не считает меня полной мразью.

— И поэтому вы украли мой хронометр?

У Нетуса загорелись уши:

— Я действительно сделал ужасную глупость.

— Да, это не добавило мне желания вас слушать.

— Простите меня, мисс Дим.

— Считайте, что простила, раз никому не рассказала.

— Но… на вашу помощь я все равно не могу надеяться?

— Нет, не можете.

С этими словам Леви встала и кивнула Бельторну, который из пунцового стал совсем белым. Он смотрел на неё во все глаза, и удивительным было их выражение — будто они вот-вот наполнятся слезами. Но этого не случилось: у молодого Бельторна лишь дрогнули скулы, опустились уголки губ, а следом — и острый тёмный взгляд.

Леви развернулась и пошла прочь от озера. Ей хотелось уйти как можно скорее — и не только потому, что общение с Нетусом могло бы плохо сказаться на её репутации, но и потому, что…

Чем дольше она с ним разговаривала, тем меньше его образ сочетался с услышанной ею историей. Разве хладнокровный убийца стал бы просить помощи у такой, как она? Что, злостный нарушитель устава Ассоциации не нашёл бы других способов добиться своего? Или он хочет, чтобы она думала именно так? Усомнилась в словах мисс Клинг и мистера Тансерда, полностью их подтвердившего?

Как бы то ни было, лучше ей держаться от него подальше.

— Мисс Дим, подождите!

Леви обернулась. Нетус Бельторн догонял её.

— Кофе, — сказал он, протягивая ей стаканчик. — Ещё тёплый. Вы ведь хотели.

Мисс Дим вздохнула и протянула руку за кофе, который, действительно, ещё не успел остыть. На пенке был нарисован расплывающийся кленовый лист.

— Спасибо.

— Мисс Дим, я… Скажите, я похож на человека, который таскает с собой гербовые платки?

Эта странная реплика заставила Леви удивлённо вскинуть голову. Нетус смотрел на неё так, точно хотел дыру в её воротнике прожечь.

— Я вас не понимаю.

— Я хоть немного похож на идиота, который испытывает необходимость размазывать сопли исключительно по геральдической салфеточке?

— Я слишком мало вас знаю, чтобы разбираться в ваших пристрастиях. — Леви не удержалась от шпильки. — Что вы пытаетесь мне этим сказать?

— Да то же самое, что и всей Ассоциации последние три года. Я не убивал сэра Вайна.

Повисла пауза. В кронах над их головами путался ветер и явно чувствовал себя лишним. Только колокольчики продолжали петь тихо, нежно и невозмутимо.

— Ну, посмотрите на меня внимательно, — не выдержал Нетус. — Я не какой-нибудь чёртов аристократ с золотой прищепкой на носу. Я даже не помню, знал ли я, что у Бельторнов есть герб. И тут такая улика прямо под телом сэра Вайна — какая удача, не правда ли? И лучший наставник Ассоциации больше никого не беспокоит, и его убийца нашёлся сразу же — сплошная выгода для всех!