— Мама всегда говорила мне, что если и существуют в мире по-настоящему важные дела, то все они здесь, — сказала наконец Леви, заставив себя разжать руки. — Я… не собираюсь сдаваться легко, сэр.

— Великолепная Рэйен! — Тансерд вздохнул с явным облегчением. — Она не могла воспитать тебя иначе. Нам всем не хватает её после того несчастного случая.

Запястье Леви вспыхнуло льдом раньше, чем Второй Октинимос закончил фразу.

— П-простите, сэр? Я не расслышала…

— Хм? Я знаю, что тебе не сообщили подробностей…

По лицу Тансерда пробежала едва заметная тень. Послушница следила за ним, позабыв обо всём: только бы он повторил фразу, только бы он раскрылся…

— И сейчас не время. Гибель Рэйен — трагическая случайность, которую мы пытались предотвратить… и не смогли. Думаю, мы ещё поговорим об этом после твоего посвящения.

Три холодных пульсации одна за другой. Собрав в кулак всю оставшуюся концентрацию, послушница упорядочила свои наблюдения.

Смерть Рэйен Дим не была случайностью, Ассоциация не пыталась её предотвратить, и никто не собирается рассказывать Леви правду после Инициации.

Для того, чтобы точнее описать эту ситуацию, требовались познания Нетуса Бельторна…

— Леви, ты в порядке?

— Да… да, сэр. Просто очень волнуюсь. Окажусь ли я достойной посвящения?

Тансерд соединил ладони и усмехнулся:

— Конечно, дорогая, какие могут быть сомнения?

Ледяное биение. Снова. Господи, как хочется закричать…

— Надеюсь, я немного успокоил тебя?

Леви сделала несколько вдохов и выходов, сосредотачиваясь на мелодиях комнаты и кутая в них уставший мозг. Это помогло.

— Ещё как, сэр. Спасибо. Правда, спасибо. Теперь мне стало намного лучше.

Приглушённый свет холла отозвался болью в моих уставших глазах. Голова сильно гудела, а руки сводило тремором, но я старался об этом не думать.

Здание казалось совершенно пустым. Кто-то забыл очки в яркой оправе на столике неподалёку от входа, и они выглядели тоскливо, несмотря на солнечные цвета. Я остановился под аркой на выходе из библиотечного коридора и прислушался, не идёт ли кто. Странных встреч со знакомыми лофиэля Диего мне сейчас не хотелось.

Ага, кто-то спускается по большой лестнице…

Чуть отступив в спасительный полумрак, я прижался к стене. Послышались тихие голоса — мужской и женский, причём первый звучал спокойно, а вот второй паниковал.

Слов не разобрать. Досада…

Голоса приблизились, и беседующая пара вступила в поле моего зрения. Ничего себе, а Тансерду идёт этот костюм.

Тонкая и дрожащая наставница Леви — Нирити, кажется — выглядела довольно жалко, несмотря на идеальную укладку и лакированные сапожки, которые разве что бликами стены не расцвечивали. Руки в кожаных перчатках с раструбами нервно сжимали лазурный зонт. Кажется, она бледна, хотя сквозь такой макияж и не разглядишь.

Тансерд остановился, мягко положил руки ей на плечи и заговорил почти неслышно — его выдавали только движущиеся губы. Лицо наставницы скривилось, и она опустила голову. Интересно, что он ей втолковывает?

Зря я не позаботился об артефакте, который помог бы мне обострять слух в нужные моменты… Кажется, Нирити сейчас получает на орехи. Очень любопытно было бы узнать, за что.

Второй Октинимос договорил, чуть улыбнулся и развернул юную наставницу лицом ко входу, слегка подтолкнув в спину. Нирити топнула ногой и зацокала к дверям, птичьими движениями смахивая слезинки, а Тансерд неторопливо последовал за ней. Спустя несколько секунд гулкий стук известил меня о том, что они покинули общежитие.

В «Алхимии», видимо, сегодня слёт. И это значит…

Мгновение подумав, я вызвал в памяти изящный облик Нирити и привычно натянул его на себя. Мне не хотелось долго размышлять о своей затее: причины дать задний ход и отправиться молчаливо страдать в «Хот-дог и подушку» найдутся очень быстро.

Я только хочу убедиться, что она в порядке.

Лестница очень скоро осталась позади. На третьем этаже мне попался какой-то сонный практик, застрявший у собственной двери и не обративший на меня никакого внимания, зевая во весь рот. Когда я подошёл к знакомой комнате, парень скрылся у себя, и этаж опустел.

Побарабанив костяшками по древесине, я позвал:

— Леви, ты спишь?

Ответа не было. Чёрт, а ведь час поздний. Вдруг она и в самом деле уже легла, и я зря здесь ошиваюсь?

— Леви?..

Из-за двери донёсся едва слышный вздох, и у меня отлегло от сердца.

— Нет, мисс, я не сплю. Входите, пожалуйста.

Тронув печаткой замочную скважину, я устранил единственную преграду между собой и ледяной прорубью.

Дверь тихо отворилась и впустила меня в прохладную темноту, пахнущую лавандой. Давящая роскошь особняка де Вриза пугала меньше, намного меньше… Спокойно, дурень, ты же обещал прийти!

На столе зажглась лампа. Леви Дим — слегка растрёпанная, уютная и волнующе нежная в клетчатой фланелевой пижаме — убрала руку от абажура и посмотрела на меня. Её лицо не выражало ничего, кроме глубокого утомления: брови нахмурены, губы сжаты, а под глазами залегли тени ничуть не лучше моих собственных. Босые ноги лежали поверх скомканного одеяла, а рубашка была застёгнута как-то странно, будто Леви пропустила парочку верхних пуговиц. Воротник из-за этого перекосился, открывая плечо.

Я мгновенно прирос к нему взглядом и едва не прокусил губу.

— От меня что-то нужно, мисс? — сухо спросила Леви, не дождавшись ни единого слова. — Я… уже дремала. Хочу лечь, если вы не против.

Так, ну и что ты собираешься делать, умник? Хватит у тебя духу просто снять чужое лицо?

— Тут прохладно, — выдавил я, ничуть при этом не солгав: по комнате и в самом деле гулял сквозняк. — Не закроешь окно?

Безразлично дёрнув плечами, Леви поднялась на кровати во весь свой небольшой рост, аккуратно переступила на стол и повернулась ко мне спиной, чтобы проверить шпингалеты. Я кожей чувствовал её раздражение: наставница была последним человеком на планете, которого маленькая мисс Дим хотела видеть.

Засмотревшись на движения её рук, я едва не упустил момент. За секунду до того, как Леви вернула мне своё внимание, маска распалась.

По комнате пронёсся тёплый вихрь, едва не сбив меня с ног. Руки Леви обвились вокруг моей шеи; не схватись я за очень кстати подвернувшееся кресло, мы оказались бы на полу. Мисс Дим спрятала лицо у меня на груди, и её запах заглушил оставшиеся мысли. Что она делает, я ведь не железный…

Держи себя в руках, придурок! Всё это ещё ничего не значит, слышишь?!

Ага, ещё бы своему телу это объяснить — на крепко прижавшуюся ко мне Леви оно реагировало вполне однозначно. Молясь, чтобы она ничего не успела почувствовать, я мягко — мягче, ещё мягче, твою мать! — выпутался из её объятий и отступил на целый шаг. Подвиг, достойный Геракла.

Но она бережно взяла мои дрожащие руки в свои и улыбнулась так светло и радостно, что последние баррикады внутри меня рухнули под канонаду пульса в висках.

— Привет. Здорово, что ты пришёл.

— Чёрт, я так рад тебя видеть, — сипло признался я, полыхая не хуже рождественской ёлки.

Маленькая мисс Дим испустила тяжкий вздох, встала на цыпочки и прищурилась. О, нет, она ведь сейчас что-то скажет, а я не услышу за грохотом собственного сердца…

Впрочем, разговоры Леви сочла излишними. Она просто усмехнулась, поцеловала меня — чуточку неловко, но, о Яхве, как нежно! — и всё стало правильно.

Сферы бытия пришли в равновесие, по стёклам перестал барабанить ледяной дождь, а я больше не был один. Твою мать, если это очередной сон, то меня ждёт самое грустное утро в жизни.

Но будильник не звенел. Когда мисс Дим соизволила вернуть мне возможность дышать, её глаза сияли так остро, что настольная лампа померкла в сравнении. Меня колотило, но я ничего не мог поделать.

— Как у тебя это получается? — спросила Леви, продолжая щуриться. — В смысле, превращения. Хочу так же.