Соскользнув с дерева, послушница направилась к источнику. Трава постепенно становилась всё выше, и на ней распускалось то, что очень напоминало бы цветы, если бы не вспархивало и не перелетало с места на место каждые несколько секунд. Крылья цеплялись за стебли, и те нежно пригибались к земле. Туман слегка поблёк, и галактика в звёздном океане проступила ярче.

«Вот бы Нетусу всё это показать…» — неожиданно подумала Леви и плотнее обхватила руками многострадальную скрипку, остро чувствуя своё одиночество. Картинка ярко встала перед её внутренним взором: вот Бельторн порывисто закидывает голову и улыбается, пока в его глазах отражается плывущее небо, и выражение детской любознательности мягко окрашивает его черты.

«Пожалуйста, дождись меня, я скоро вернусь, и тогда…». Что — тогда?

Погружался ли он в Ноо хоть раз? Впрочем, если она сумела, то уж Нетус Бельторн точно справится. Они ещё увидят Туманность Андромеды вместе. Может ли Ассоциация Зар Шел Врадим вообще предложить что-то подобное?..

На вершине холма стояло тёмное сооружение, напомнившее Леви дольмены, виденные ею на фото в каком-то учебнике. Туманные змеи водили вокруг него хоровод, взмётываясь и танцуя под низкий ритм, звучавший здесь намного громче. Определённо, он тёк изнутри дольмена. Духи-цветы продолжали порхать там, где Леви только что прошла, но к сооружению не приближались: пространство упорядочивалось, и это внушало слабую надежду.

Если, конечно, дольмен не опаснее безразличных существ из рощи…

На всякий случай взмахнув крыльями, послушница приблизилась к сооружению. Высокие и плоские валуны подпирали друг друга верхушками, а на их поверхности виднелись мшистые узоры. В ямке у самого основания дольмена стояло что-то вроде плошки, из которой слабо курился чуть красноватый дым. Леви поняла: ни сооружение, ни благовония не возникли из ритмов Ноо.

У этого места есть хозяин.

— И да, и нет, — раздался из-за спины Леви ровный мужской голос.

Послушница обернулась — медленнее, чем ей хотелось бы. Всё-таки крылья стесняли движения.

Чуть ниже на холме стоял мягко улыбающийся мужчина среднего роста, одетый в потёртые джинсы и старое пальто, но совершенно босой. Он сошёл бы за какого-нибудь бездомного, если бы не аккуратно подстриженная каштановая бородка и крупная брошь в виде короны — кажется, золотая и ярко мерцающая бриллиантами на тёмном шейном платке. На плече незнакомца сидел крошечный кайман, лениво водящий мордой то вверх, то вниз, будто пытаясь рассмотреть Леви.

Мужчина поднял руку, чтобы погладить любимца; край незастёгнутого пальто чуть задрался, открыв длинные и узкие ножны, поблёскивающие от лака.

— Это веха, — сказал незнакомец, продолжая улыбаться. — Сделана такими, как ты, для таких, как ты. Здорово придумано с крыльями, но наверху бытие слишком неплотно: никогда заранее не ясно, куда вылетишь.

— Вы меня знаете? — невежливо и недоверчиво осведомилась Леви, уставшая бороться со своими эмоциями.

— И да, и нет, — повторил незнакомец, склонив голову набок.

Кайман повернул морду в сторону и всхрапнул. Послушница напряглась, улавливая собственную мелодию странного пришельца, но ничего не вышло. Её не могло не быть, и в то же время незнакомец кутался в такую глухую тишину, что у Леви не осталось сомнений — он скрывал свою сущность.

— Зови меня Драчуном. А как я могу называть тебя?

Пришелец выглядел совершенно чужеродным — и в то же время полностью сотканным из энергий Ноо. В нём не чувствовалось ни капли силы, и это могло значить лишь одно — теперь у Леви появились настоящие причины для страха. В изменчивом мире, где каждая душа была обнажена, только действительно сильная сущность могла создать вокруг себя столь прочную стену молчания.

— Я Мальва, — сказала послушница, почему-то вспомнив, что Танцор обращался к ней только посредством прозвища. Может быть, такие имена для духов значили больше?

— Рад познакомиться. — Драчун сделал изящный полупоклон.

Леви неожиданно поняла, что пришелец напоминает ей одного из трёх мушкетёров Дюма — а именно, Арамиса. Округлое, подвижное лицо, тихое мерцание глаз и множество оттенков улыбки — такое создание легко недооценить… и поплатиться.

Кайман фыркнул, и рука Драчуна на его спине замерла. Послушница осознала, что пришельцу, скорее всего, открыта каждая её мысль.

— Я, в общем, хотел сказать… ты не в ту сторону идёшь. Ритм… ты ведь его слышишь? — Драчун помахал ладонью около собственного левого уха. — Просто иди вдоль него.

— И далеко я ушла?

— Как тебе сказать. Очень далеко, если расслабишь разум. Весьма близко, если сосредоточишься и вспомнишь. Ты ведь оставила якорь, когда уходила?

— Якорь?..

Драчун поднял бровь:

— Ну да. Ты же не хочешь сказать, что у тебя нет маяка для возвращения?

Леви поёжилась, снова отбрасывая страх. На сей раз ей потребовалось больше усилий.

— Значит, просто идти за ритмом? Спасибо. Мне нужно торопиться.

— Тебя проводить?

Вибрация дольмена звучала так чётко, что Леви почти видела его пульсацию над плечом Драчуна.

— Нет, благодарю.

— Уверена? — Пришелец тихо усмехнулся, проводя пальцами по усам.

— Ага.

Послушница быстрым шагом сбежала вниз, намеренно огибая Драчуна по широкой дуге и стараясь держать его в поле зрения, но…

— Я вынужден настаивать. — Голос пришельца упал почти до шёпота, а Леви невольно вскрикнула: пальцы, стиснувшие её локоть, обладали железной хваткой.

Драчун оказался рядом с ней в мгновение ока, не изменив ни позы, ни выражения лица, и даже воздух вокруг него колебался, как это обычно бывает при очень быстром движении.

— Кто вы? Что вам от меня нужно?..

Взгляд пришельца стал жёстким, а улыбка — колкой, будто стекло.

— А разве ты можешь мне что-то дать? Я щёлкну пальцами, и ты станешь роем новых духов этого места, чистым светом бытия без воли и памяти. Это так просто… так соблазнительно.

Леви почувствовала, как страх начинает одерживать верх в её внутренней борьбе. По спине полз отчётливый холод, и послушнице казалось, что если он достигнет головы, ею овладеет гибельная паника. Не поддаваться, только не поддаваться! Духи понимают лишь силу!

Да, силу… которой у неё нет.

— Тебе бы тоже могло понравиться. Знаешь, все эти мысли и мелкие тревоги, что копошатся в твоей голове и кажутся такими значительными… а если бы я помог всем этим глупым гусеницам стать бабочками? Зачем ты так держишься за зыбкие границы сознания?

— Отпустите.

Драчун склонился совсем близко, и тепло его дыхания зацепило прядь волос над ухом послушницы.

— Ты — лишь воздушный шарик, Мальва… один укол, и никто не соберёт воедино атомы, которыми ты наполнена.

Слёзы подступили к самому горлу Леви, но она держалась изо всех сил — даже несмотря на то, что пришелец видел её насквозь, ей казалось правильным душить медленно разрастающийся ужас.

— Ну? — протянул Драчун, почти мурлыкая. — Всё ещё считаешь, что тебе не нужно сопровождение там, где за любым поворотом могут быть создания, властные рассеять твою маленькую душу, как дым от сигареты?

Боль от его хватки неожиданно пришла Леви на помощь, став матерью злости — благословенной злости, лучшего из её новых друзей. Она вырвалась и отпрянула от пришельца и его насмешливой улыбки, хоть и осознавала, что это бессмысленно — если такому существу захочется стереть её в порошок, с этим ничего не поделать.

И если так, то она не погибнет трясущейся и запуганной.

— Ой, ну брось ты! — Драчун поднял руку, будто предупреждая тираду, которой Леви собиралась разразиться. — Угомонись, пожалуйста. Ты же знаешь, как всё это происходит — сильный жрёт слабого, а ты хоть и не в самом низу, но до верха тоже не дотягиваешь.

— Что, проголодался? — выплюнула послушница, отчаянно сжимая пальцы на грифе скрипки.

— Я?! Если и так, я бы не стал тратить время на тебя. Уж смирись с тем, что ты тут не самый лакомый кусочек.