– Лекари местного лазарета и правда чересчур ответственно относятся к своей работе, – усмехнулась я и, не глядя в глаза нимфе, побрела во двор. – Хотя как по мне, одиночество калечит похлеще магического истощения.

Лесной хохотнул, а я неловко замолчала. Как начать разговор о том, что произошло на занятии рунической маги, за две недели так и не придумалось.

Нимфа то и дело встревоженно поглядывал в мою сторону, но допекать разговорами не смел. Просто шел рядом.

Мы уже оказались далеко за пределами каменных стен академии, прежде чем я осмелела.

– Дион, даже не знаю, как мне просить у тебя прощения, – остановилась я, а брови у нимфы удивленно взметнулись вверх. – Ты был прав. Во всем прав! Нужно было прислушаться к тебе, но Ривел верно сказал, – губы у меня принялись совсем некстати дрожать, искажая звуки. – Видимо я и впрямь не способна честно и прилежно трудиться. И я пойму, если ты больше не захочешь меня видеть, – развела руками я, мол: «Если хочешь идти – иди». – Это будет справедливым наказанием для меня.

Дион удивленно приоткрыл рот. Так мы и стояли пару секунд посреди пыльной немощеной дороги. Он с открытым ртом и я, словно клоун, с театрально раскинутыми руками.

– Ну и здорово же тебя приложило этой магической штуковиной, – вдруг усмехнулся лесной. – Я думал, за две недели ты успела прийти в себя.

– Успела, – опустила я наконец руки.

– А все еще ерунду городишь, – сказал, словно отрезал Дион и, свернув с главной дороги, побрел через поле. – Идем.

Недоуменно хмурясь, я ринулась за нимфой следом в густо пахнущее разнотравье. Насекомые роились вокруг, возмущенно жужжали, стрекот кузнечиков раздавался отовсюду, но мне не до того сейчас было.

– Это не ерунда, Дион! – пропыхтела я, сражаясь с особо цепкой растительностью. – Ты мог погибнуть в тренировочном зале. Да там все могли погибнуть!

– Но не погибли же, – бросил через плечо лесной.

Я сердито рыкнула, пытаясь с корнями вырвать сковавшую ступни траву. Уж не знаю отчего, но меня беззаботность нимфы жутко раздражала. Неужели он не понимает, насколько все серьезно?

Горестно всхлипнув, я опустилась на коленки и беззвучно заревела, обессилевшими пальцами старательно распутывая узлы жесткой травы на лодыжках.

– Ты чего? – сделав пару огромных шагов, приземлился Дион рядом со мной. – Тебе плохо? Вернемся в замок?

Но я в ответ лишь хлюпала носом и вырвала ни в чем неповинные, чуть пожелтевшие от зноя и палящего солнца клочки.

– Повторяю, – аккуратно принялся высвобождать меня из травяной ловушки нимфа, и стебли, словно повинуясь, отпускали меня и опадали в его руки. – Я не зол на тебя. Я не презираю тебя. Мы и знать не могли, что все так обернется. Главное, – легкая ободряющая улыбка скользнула по зеленым губам, – все живы. И ты жива. И тебя не отчислили, что немаловажно! – назидательно поднял палец вверх Дион и засмеялся.

Я кивнула. По правде говоря, лежа на больничной койке, все ждала, когда же меня выдворят прочь вместе с вещами? Но ни через неделю, ни через полторы ничего подобного не случилось.

Это было странно. Более чем странно.

– А Ассаро? – проворчала я, утирая слезы. – Он же…

– Ассаро сам виноват, – жестко, но все с той же застывшей на губах улыбкой перебил Дион. – Он вынудил тебя, заставил защищаться.

– Вот, значит, какова официальная версия, – нахмурилась я, а лесной снова захохотал, подавая мне руку.

– Все живы, – повторил он, возобновив путь. – Разве не это главное?

Сама я еще не успела определиться, что главнее, потому червячок сомнения, взявшийся ниоткуда и принявшийся за обе щеки уплетать с таким трудом взращенную во мне Дионом уверенность, только добавил душевных метаний.

Однако я, пусть и неуверенно, но все же кивнула и тоже, аккуратно ступая, направилась за нимфой следом. Но моя осторожность оказалась излишней: травное поле вдруг перестало шуметь и цепляться ко мне.

На секунду мне даже почудилось, что стебли теперь послушно стелются передо мной ковром.

– Дион, – протянула я, спустя полчаса блуждания по лесам-полям, – кажется, деревня немного в другой стороне.

– Ага, в другой, – отозвался лесной. – Но сегодня там слишком много народу, и я подумал, что тебе вряд ли захочется оказаться в толпе.

Я страстно покивала. Совсем не хотелось!

Покинув долину по узкой горной тропе, мы едва преодолели густые заросли гигантского папоротника на склоне, как земля под ногами содрогнулась от грохота. Пыль взметнулась столбом, а яростный рык оглушил.

– Что это?!

Я мигом присела, чувствуя, как упругие потоки воздуха прижимают к земле и меня, и раскидистые лапы папоротника прямо над головой.

– Не бойся, – призывно помахал Дион и ринулся прямо к источнику нового оглушительного рыка.

– Ты с ума сошел? – яростно шипела я в спину нимфе, шагая гуськом. – Нужно убираться отсюда!

Еще пара неуверенных шагов, и передо мной раскинулся песчаный пляж, простирающийся от самого папоротникового леса до кромки Единого моря, как и обычно играющего всеми цветами радуги.

– Это же, – совершенно неприлично раскрыла я рот, глядя то на одну, то на другую крылатую махину, развалившуюся на песке. – Это же…

– Да, – обыденным тоном подтвердил лесной. – Это драконы.

– Драконы?!

Инстинктивно отступив на пару шагов обратно в заросли, я замерла. Даже дыхание затаила.

– Не бойся, – подался вперед Дион, по привычке засунув руки в карманы. – Они безобидные.

Я еще немного отступила в тень. Веры в то, что крылатые огнедышащие зверюги из сказок так невинны, у меня было чуть поменьше, чем у Диона. Однако нимфа уверенно продолжал приближаться к берегу. Прошел мимо одного, второго, третьего ящера.

Драконы, кто поменьше, кто побольше, поднимали головы, раздували широченные ноздри и провожали взглядом наглеца, посмевшего потревожить их покой, но нападать не смели. И едва Дион оказался у воды, они дружно, как по команде, вернули головы на прогретый песок. А кто-то и вовсе с грохотом завалился набок и принялся, словно огромная бронированная птица бить лапами и ерзать по песку, устраивая лежанку.

Я еще немного в нерешительности потопталась в тени, но после повторного призывного взмаха Диона, несмело покинула укрытие.

Меня драконы встретили с куда большим интересом. И вот уже несколько десятков шипастых морд глядит мне вслед, пыхтит и принюхивается.

Самый, как мне показалось, габаритный ящер даже голову склонил в удивлении. Отчего-то этот жест показался мне приветственным кивком, и я тоже на автомате кивнула, не сводя взгляд с пристально глядящих на меня желтых с вертикальным зрачком глаз, и тут же ускорила шаг. Чудом на бег не перешла.

– Дион, – вцепилась я в локоть нимфы, – прошу, давай уйдем отсюда! Ну и пусть в деревне людно, шут с ней! Можем и в замке выходной провести.

Но лесной уже стянул сапоги и со вздохом, свидетельствующим о высшей степени блаженства, ступил на полоску влажного песка. Я в полном недоумении уставилась на зеленые ступни, которые тут же  принялись ласкать волны.

– Дио-он, – со страхом оглянулась я.

Драконьи морды до сих пор следили за каждым моим движением.

– Расслабься, Лиза, – блаженно жмурясь, уселся лесной на песок, а затем повалился на спину, подложив руки под голову. Прикрыл глаза.

Усевшись рядышком, я сжалась в комок.

– Расслабишься тут, – вновь огляделась я и с отчаянной надеждой уставилась на друга. – Только из лазарета выбралась, а ты уже меня вновь туда загнать хочешь. Может, все же пойдем, а?

Драконы по большей степени уже вновь занялись своими делами: барахтались в песке, поднимая тучи пыли, сопели и рычали.

– Мне кажется, тот товарищ как-то странно на меня смотрит, – тихонько пробубнила я, опасливо ежась под пламенеющим взглядом.

– И не мудрено, – лениво отозвался Дион. Похоже, он начинал впадать в дрему. – Он тебя знает. Это же Шарар.

– Наш староста?