Песня «Белые ночи» написана в результате разговора с Визбором, как первый вариант заказа песни о Ленинграде от журнала «Кругозор». 1989 Беспросветная Русь Это ж надо ж, чтоб тут вот — Россия и под боком родился еврей. Но и мы ведь о том не просили, мы ж не клянчили возле дверей: мол, впустите на русскую землю! Мол, хотим упоить ваш народ. Ах, еврейское око не дремлет — так и лезет курчавый вперед. И конечно же, что остается тем, кто это не может стерпеть, тем, в ком сердце, бля, русское бьется и кто смог наконец-то теперь закричать, как Смирнов-Остапидзе и как Ленин в прокуренный зал: «Вот, жиды, вам жидовская виза! Вот, жиды, вам жидовский вокзал!» Я платочком и даже рубахой промокаю слезинки из глаз. Мы послали Отечество на х… но вначале — Отечество нас. Тут обидеться можно, конечно, но обид я уже не боюсь. Гой ты, вишня моя, гой-черешня! Ах ты гой — православная Русь! Гой ты, вишня моя, гой-черешня! Ах ты гой — беззаботная Русь! Ах ты гой — беспросветная Русь. 11–25 мая 1991 Бессмысленная песенка Вот комарики летят — вертят крылышками. А вот учитель говорит — вертит пальчиком. Вот рабочий стоит — станок вертится. В парке девочка идет — вертит хвостиком. А ученый сказал: «Земля вертится». А когда он говорил — языком вертел: дома пиво у него — недельной давности, а жена ушла в маскарад одна, и к сынишке что-то долго нету доктора — оттого, видать, ему земля и вертится!.. Ну, а что ему земля?! Вот комару — крылышки, хвостик — девочке, станок — рабочему. А земле — земле нужно солнышко. А ему, видать, одно — языком вертеть. 25 января 1965 Бессонница Ночь создана для сна, и если он уходит, то, что придет взамен, не принимай за явь. Ну разве ты не знал, что перед непогодой, как раны у солдат, у нас сердца болят. И как им не болеть, когда звезда любая — пронзительный прокол и в небе, и в тебе. Холодные глаза бесстрастно наблюдают — о нет, не за тобой! — а как бы сквозь людей. Увы, защиты нет, когда лучи отвесны и отражают то, что знаешь ты один, и, в ночь погружены, предметы бестелесны, лишенные всего, чем их наполнил день. И ни в одном из них ты не найдешь опоры, и крылышками бьет навязчивый ответ на все дневные сны, на все ночные споры… Ночь создана для сна… Все остальное — бред. Ночь создана для сна… Все остальное — бред… 2–8 мая 1976 Вспоминаю эту песню, и кажется, что она придумана… Так же, как «Размышления в стиле „блюз“», — что-то такое о смерти без понятия о смерти… Сейчас у меня очень ясное понятие об этом предмете, поэтому все, что было написано до этого опыта, кажется мне очень слабым и искусственным, Попытка романса.
1989 Бессонница. Год 80-й Сливаются буквы — я суть понимаю все реже. Страницы сомкнутся, пустые поля показав. Под черепом длинно и гулко прокатится скрежет, и веки сухие царапнут сухие глаза. И в каждом привычно и твердо застрянет песчинка, любым поворотом качаясь и режа следы. И я уж не голосом, даже не шепотом — чем-то — как раненый — самым последним дыханьем: «Воды». Воды! — чтоб напиться, напиться и выплакать вволю, водой захлебнуться — на мокром слеза не видна! Я благословляю сквозь веки бегущую воду — о как все смывает и как облегчает она… Я жду… Это трудно, раз нету надежды, и все же я жду и надеюсь, надеюсь и жду — а пока простая задача: уснуть, ни о чем не тревожась, под шорох скребущего по роговице песка. 29 октября 1980 Брови круче, и мысли — круче… Брови круче, и мысли — круче. Мир — пустой, и не жаль ничуть! Средний пальчик на правой ручке хочешь, милая, позолочу. И узорную шаль с каймою у Есенина взяв взаймы, плечи вздрогнувшие укрою под тоскливый напев зурны. Где же тройка, ну где же тройка?! Ямщики нас к «Яру» везут. Рассыпается колокольчик… «Вызывали? Такси внизу». 15–17 августа 1966 Вальс лестницы На лестнице хлопают двери. Прощайте, прощайте. Уходим, а всё-таки верим, Что крикнем: «встречайте». И, глядя, как в небо, в пролёт, Увидим любимых, И прежние жаркие крылья Нас снова спасут и поднимут. Делить не смешно ли, ну право, К чему половина? Уходим с пустыми руками, И смотрят нам в спину Закрытых дверей номера, Стальные перила, И, значит, пора рассчитаться, Пора отвечать всем, что было. Не жалко закончить полётом Хотя бы минутным. Как манят пустые пролёты, И миг не вернуть нам. Чужие летят этажи Всё мимо да мимо, Но мы будем живы Покуда любимы, покуда любимы. Испуганно хлопают двери. Ну что же, встречайте. Теперь вы мне можете верить. Прощайте, прощайте. О боже, прости этот бред, Ты знаешь, как больно Касаться перил, попадая в свой след И спускаться спокойно. Спокойно, спокойно. 27–29 марта 1977 |
