Евгений Клячкин ПЕСНИ Об авторе Евгений Исаакович Клячкин родился 23 марта 1934 года в Ленинграде. В войну воспитывался в детдоме. Окончил Ленинградский инженерно-строительный институт по специальности «Городское строительство и хозяйство» (1957). Работал инженером-проектировщиком в строительных организациях Ленинграда, затем — в ленинградском отделении Худфонда. Песни начал писать с 1961 года, сначала на стихи других поэтов, затем преимущественно на собственные. Играл на семиструнной гитаре. Лауреат 1-го и 2-го ленинградских конкурсов самодеятельной песни (в 1965 и 1967 г.), конкурса туристской песни I-го Всесоюзного слёта победителей походов по местам боевой славы в Бресте в 1965 г., II-го Всесоюзного конкурса на лучшую туристскую песню в Москве в 1969 г. Член и председатель жюри многих фестивалей. Выступал от Ленконцерта и Росконцерта. Три диска-гиганта на фирме «Мелодия» (1987 год — песни на свои стихи, 1990 год — на стихи Иосифа Бродского, 1995 год — концертный), книга песен (1994), аудиокассеты, лазерные диски. С апреля 1990 года жил в Израиле. Погиб во время купания в Средиземном море 30 июля 1994 года — у него остановилось сердце. Адони[1] Сколько белых зубов — я к улыбкам таким не привык. Значит, это и есть мой усталый, несчастный народ?! Никогда не постичь их клокочущий в горле язык. Чьи смеются глаза? «Ло нора [2], адони, ло нора!» Ну так что же теперь? Подойди и не бойся, дитя! Протяни свою руку, о юный беспечный пожар! Я увидеть хочу, как под смуглою кожей летят эти вены-ручьи… «И-эфшар [3], адони, и-эфшар!» Но находят легко, как ночная скамейка — двоих, как стрела — свою цель и желанную музыку — стих, — так легко мои пальцы скользят и находят твои… Что ты скажешь теперь? «Ло царих [4], адони, ло царих!» Твои губы близки, твои губы безумно близки! Вот глаза — я тону, но спасать не прошу, не прошу!.. …Тебе больно, дитя, — о прости, ради Бога — прости!.. Что ты шепчешь в слезах? «Ло хашув [5], адони, ло хашув!..» Сколько белых зубов! Я к улыбкам таким не привык… 10–11 июня 1991 Анечка Рано-рано утром кто-то очень шустрый прыг! — у мамы под бочком. То ли песик Тишка, то ли рыжий мишка, то ли крошка гном. Быстренько и ловко спрятался с головкой, одеяло натянул. Ну-ка, кто же это? Глянем по секрету! Кто там? Ну и ну! Да это ж Анечка, такая маленькая девочка. Она танцует, и смеется, и поет, и никогда не плачет Анечка, ну, замечательная девочка — всегда танцует, и смеется, и поет. Скажет мама где-то: «Анечка, обедать!» — Анечка сама бежит. Кашу и картошку набирает ложкой в ротик положить. Прожует, глотает, рот не набивает, ничего не разольет. Отряхнет рубашку, вымоет мордашку и кормить идет детей. У Анечки забот не меньше, чем у мамочки: сыночек Мишка, дочь Козявка, песик Тишка — всех на завтрак и в обед кормить, еще убрать, еще посуду мыть. И чтоб скорей ложились спать — всех наказать. В комнате и кухне лампочки потухли — спать, конечно, спать пора. В телевизор тети спели «Доброй ночи» — кончилась игра. Анечка не плачет (что же это значит?!). Свет не просит оставлять — умные ребята делают всегда так — ночью надо спать. И кто же, кто же здесь так ровно складывает платьице? Так хорошо кладет на стул и ставит тапки в уголок? Да это ж Анечка — такая маленькая девочка — сама легла и повернулась на бочок — и спит! 30 сентября — 4 октября 1979 Анюта, милый человек!
Анюта, милый человек! Конечно, кое-что мешает. Но все же кое-что вмещает наш не такой уж краткий век. С чего мы начинали, мать? С того, что песню мы родили — одни, в то время как другие пытались все это обнять — обнять и песню, и творца и защитить их всех крылами, как мы храним от спички пламя в ладонях около лица. Смотри, метафора растет: когда перегорают лампы, то огонек — хотя бы слабый — нам нужен ночи напролет. Мы сберегли — свидетель Бог! — творца, ладони и светильник. Он, может быть, не очень сильный, но каждый сделал все, что смог. А что теперь? Да боже мой! Костер горит и не погаснет, огонь — ведь это высший праздник победы Дня над Темнотой. Вот так вот, мать! Живи сама и впредь расти своих питомцев. Как пел поэт: Да будет Солнце! Добавив: и да сгинет Тьма! 3 мая 1985 |
