Песня об утреннем городе Этот город — он на вид угрюм. Краски севера — полутона. Этот город — он тяжелодум, реки в камень он запеленал. А сейчас, дождями перемыт, пряча лужицы в своей тени, розовеет на Неве гранит, и дома стоят — совсем одни. Птичий гомон будит Летний сад, разминаются мосты, кряхтя, силуэты обрели фасад… В эту ночь я у него в гостях. 18 июня 1964 Второй вариант песни по заказу журнала «Кругозор». Это песня о ленинградских белых ночах, о том времени суток, когда звуки последних шагов последних прохожих растаяли сперва на пустынных площадях, затем — в узких переулках и, наконец, растаяли звуки захлопнутых дверей в самих парадных, а машины-поливалки еще не вышли, словом, когда город предстает таким, каков он есть во всей строгости своей каменной красоты. Первая песня, принесшая мне радость утверждения. 1966 Песня освобождения Что снится той, что спит со мной? — увы, друзья, не я. «Тогда зачем она с тобой?» — вы спросите, друзья. Тому, кто мне подругу дал, известен был итог. Зачем же сразу не сказал — я разгадать не мог. И надо было все прожить, чтобы найти ответ. Когда десятки «может быть» все превратились в «нет». И вот теперь, друзья мои, он не хотел мешать, и в первый раз за нас двоих мне одному решать. Быть может, я не прав, друзья, но изо всех концов один решился выбрать я, не уронив лицо. Свободу выбираю я и ей ее даю. Счастливый путь, судьба моя, — мы оба на краю. 5 ноября 1969 Песня под сигарету На листе, как на экране, вижу черный знак вопроса. А по мне течет дурманом горький дым от папиросы. Папироска-сигаретка! Без тебя — какой же вечер! Вспоминал тебя я редко, но сегодня — наша встреча. Синим пеплом тает кончик, к потолку плывут колечки. «На снегу поставить точку» — невозможно здесь, конечно. Белым паром снег уходит под апрельскими лучами и застынет над Хермоном прямо чудо-облачками. Даже выплакаться не с кем — сигаретка, хоть с тобою. Словно к туркам или к немцам, только небо голубое. Жизнь моя под небом этим ровно на две половинки разлетелась, как орешек, да и ядрышко с червинкой. Неподкупный, непродажный, мимо лжи и денег — мимо. Прохожу я, клеткой каждой сам себе невыносимый. Ах, как хочется богатства — крыши над собою то есть. Ах, как хочется продаться, сохранив при этом совесть. До чего же интересно — как ни плюнь, все парадоксы. И всему-то здесь есть место, даже место, чтобы сдохнуть. Путь закончен, как не начат, а куплетик остается: покупается, мой мальчик, только тот, кто продается. 10–12 апреля 1992 Песня покоя
Андрею Фадееву — с нежностью Отовсюду я уже приехал, все билеты я давно купил, летних песен отзвучало эхо, синий воздух за окном остыл. Новое покуда неизвестно, старое неловко повторять. И возлюбленную, если честно, уж пора любовницей назвать. Наступает время перемерить прежние понятья и слова, и совсем иначе слово «верность» предъявляет новые права. Разве же любовница вернее, чем судьбою данная жена, если смеет ждать и верить смеет столько долгих лет в тебя она. Время вдруг явилось как хозяин, отодвинув прочее рукой. Я же с изумленьем постигаю, что не знал понятия «покой». Слово «ожиданье» повернулось самым неожиданным концом. И от пониманья улыбнулась мне Фортуна мраморным лицом. 4 сентября 1969 Песня про зеркало А мир в окошке бесшумно дрогнул и, нарастая, сползает вниз, и дом напротив надвинул окна — сейчас карнизом о карниз. И дом мой охнет, и щебенка — струей сквозь щели в потолке… Скорей, скорее! Спасать ребенка!.. Ну что же будет? и что успеть?! Деревья клонятся на панели, комочек к горлу подкатил, — не надо плакать — я все успею! — я просто зеркало подхватил. И я поставил мир на место, веревку туже завязав… Спокойно спите, отцы семейства, — я все придумал. И не сказал, что дело было совсем иначе — разбилось зеркало пополам. Но это, в общем, так мало значит, — висит другое на радость нам. В нем отражается дом напротив — он вертикален, как все дома. А мир надежен, устойчив, прочен… Мир на веревке — и вся игра. 27 января 1964 |
