Пом. по кадрам Из-под каменных глыб надбровных мутно-серые, бесконечные, ищут медленно, тяжи, ровно — человечины… человечины… Оживают, увидев новое, застывают, на цель нацелясь, и квадратная, трехпудовая, плотоядно качнется челюсть. На плечах неподвижна покатая бронированная посудина… …И такому вот питекантропу был подсуден я. Январь 1970 Последний тост Посвящается Сене Фрумкину — с любовью Дружище, как-нибудь! Авось — до встречи. И тот, и этот путь едва намечен. Кто знает, где подловит нас судьба! Нальем по ободок и сдвинем руки за прямоту дорог и стих упругий, за белизну последней из рубах. Мы живы, черт возьми! И это — чудо. Нам в спину дышит мир. Он наш покуда, и мы в нем — не последнее звено. А если небеса решат иначе, то каждый знает сам, что это значит… А впрочем, нам уж будет все равно. Звучит последний тост, и поднят кубок. Мужчина — это тот, чей шаг — поступок, а за поступки надо отвечать. Ну что ж, мы, отвечая, поседели, а нынче отмечаем выбор цели. Как говорится: главное — начать. Как говорится: главное — начать. 3 декабря 1978 Некоторые из моих друзей уезжали, и Сенька, он добрый был человек, очень. Хочу, чтобы ему было там хорошо. Ничего не слышал про него: как он устроился, что… Пусть им всем повезет. У нас всем одинаково не везет, а там может не повезти, а может и повезти. Мы люди равные, они — не совсем. 1989 Последняя игрушка Зачем меня, как девочку, ты рядышком сажал, по очереди пальчики зачем мне целовал? В какие ж игры, солнышко, осталось нам сыграть? Повыдернуты колышки, и ты сказал — «пора». Желанненький, послушай — ах, быть, ах, быть беде — последняя игрушка — зайчик на воде. Перебегают зайчики, веселые, как ты… Ах, мостик, не качайся — я у перил крутых. 30 апреля 1964 Последняя цыганочка
День как день — за ним неделя как неделя, свет да тень — и вот полгода пролетели. Год как год — да что за песня, в самом деле?! — жизнь как жизнь! Как ни оглянешься — ползком бежит, и время тянется летя, шутя, оно переползает даты, и «вчера» ушло в «когда-то». День плюс день — «два» пишем, а в уме «четыре». Всех друзей года куда-то закатили, нет людей — фигурки плоские, как в тире, — метр на два, а в глубину — как на песке слова, и контур тает на глазах, слеза его смывает, может статься, и уже не достучаться. День, ты где, когда все абсолютно ясно, день надежд, и нет причин, чтобы бояться. День людей, день гордости за наше братство, день страны, единственной, которой мы нужны, день флагов бело-голубых, любых на голубом бездонном небе, день, не помнящий о хлебе. 14 января — 11 июля 1994 Последняя шарманка Дыханье зала — ровный гул; блестит под парусом залив. Какой бы ни служить красе, каким бы ни сверкать талантом, — мы будем все равно в кругу: в орбите спутника Земли, или в кругу своих друзей, иль в круге от настольной лампы. С трудом припоминаем мы далекой юности заряд — казалось, он неукротим, а вышло — был неукрощенным. И вот в преддверии зимы встает спокойная заря — хотим мы или не хотим, — но по иным уже законам. И наступает перелом, и пелена спадает с глаз. Уводит время за порог, так хорошо знакомый людям. Оно нас не уберегло: увы! окончен первый класс. Мы переходим во второй, и в нем нет места для иллюзий. Хотелось раздавать долги, но катится за годом год. Хотелось самых крупных дел — да мало ли чего хотелось! Но к центру сходятся круги, все уже круг твоих забот. Мы понимаем свой предел, и значит — наступила Зрелость. 4-14 апреля 1979 |
