Песенка об образцовом пешеходе Пешеходы — те же дети. За хорошее поведение их надо поощрять, а за плохое — наказывать. Из частной беседы с младшим сержантом УВД Ленгорисполкома Под прямым, под косым — все равно под каким, но крестами попарно проспекты лежат, где под серой броней Петербург сохранен тот торцовый, что прямо к болотам прижат. Вот и нашим шагам уж недолго звучать, а поднимут асфальт — и не станет следов. Оглянувшись назад и сощурив глаза — что увижу я в тающей дымке годов? …Где скрестились и упали две булыжных магистрали, храбро на камни вползает трава. Под балконом трехоконным с колокольным перезвоном старый жестяный трясется трамвай. А в скрещенье, как на сцене, весь в булыжном окруженье гладкий кружок из асфальта встает. На асфальте, словно в вальсе, мерно кружится начальство, белой перчаткой отмашку дает. А с балкона — просто кино — панорамная картина: распластавшись по вагону, уцепился за края в перечиненных порчинах лет двенадцати мужчина — гордый, смелый и свободный, то есть в чистом виде я. Но, согласно распорядку, снежно-белая перчатка ухватилась за загривок — и свободы нет как нет… …Тот проступок был последним и, воспитанный беседой, правил я не нарушаю вот уж скоро тридцать лет. Ну когда же, сержант, ты похвалишь меня, что всегда я иду на зеленый сигнал, что в трамвае талон на билетик менял, даже спички горелые в урны бросал. Ты меня обманул, добродушный сержант, и, наверно, не только меня обманул: много лет образцово идет пешеход, и наград никаких не увидеть ему… 1969 — 10 сентября 1971 «Песенка об образцовом пешеходе» чисто смысловая. Не было этого эпизода, чтоб меня стягивали с «колбасы», хотя катался, конечно, но обычно убегал, если опасность была близко. Дети войны — шустрые были дети, падали всегда на четыре лапы, как кошка. Ни от чего животы у них не болели, аллергий никаких не было, и уж если попадали в тюрьму — то за дело. 1989 Песенка потребителя Я насквозь буржуазный — обожаю комфорт. Каждый день чтобы разный и обед, и компот. Я такой буржуазный, как она или ты: и не полностью красный, и о благах мечты. Я — увы! — меркантильный — о деньгах хлопочу. Это даже противно, как я мало хочу. Стол, квартира, одежа — не за так, а за труд. И не плевали чтоб в рожу, когда это дают. Я ни с кем не сразился ни за честь, ни за власть. Я затем и родился, чтобы мной управлять. И удобнее нету на планете Земля. И вот семьдесят лет уж скорый рай мне сулят. Я бы в каменном веке телефон не просил. Все ходили бы в шкурах — я бы тоже ходил. Но сегодня — скажите! — сколько лет за стеной! Что там врать — потребитель! Я всю жизнь — крепостной. Не глядеть бы на Запад! Не смотреть на Восток! Сунусь мордою в лапы — крепостной, крепостной!.. 13 мая 1989 Песня о доброте
Посвящается М. М. Зощенко — с любовью Если, положим, я (или лучше, к примеру, вы) в булочной за городскую 10 копеек подали, а после, сдачу пересчитывая, обнаружили, что копеечный кружочек куда-то пропал, — то, конечно, вам (и в том числе и мне) приятнее думать, что нам недодали, но все-таки есть, которым приятнее думать, что он потерял. И из этой маленькой разницы проистекают большие войны, а также, если мы вполне принципиально мыльную водичку выливаем в соседский суп, но что касается лично меня, то я, слава богу, сплю сравнительно спокойно, потому что, с одной стороны — у меня хорошие соседи, а с другой — твердая вера в окончательную победу всеобщей сознательности, хотя есть, конечно, мнение, что я еще относительно глуп. Вот я пою — вы посмеиваетесь, понимаете — стилизация, все законно. А некоторые даже принимают участие, хотя вполне могли бы быть ни при чем. И я раскрываю глаза, у меня срывается голос: «Добрые мои! За что!» — и в ответ весьма резонно: «А просто, — говорят, — ваш путь — хе-хе! — покудова никак не перехлестнулся с нашим путем. А иначе, — говорят, — мы бы вас, извиняемся, непременно взяли за глотку. И скажи по совести — ну разве ты и сам — не такой? А впрочем, чего об этом толковать! Тебе нехорошо, и нам неловко, да и глотка ваша покамест свободная, так что ты не стесняйся — пой!» И мы разводим теории и держим себя достойно, и, рассуждая теоретически, любого ближнего, а тем более дальнего, готовы вечно любить, но наступи нам на хвост — мы вынимаем руки из карманов, мы говорим: «Спокойно, гражданин! Спокойно!..» Да не переведутся люди, которым легче умереть, чем убить. 9 марта 1969 — 16 марта 1977 |
