Гворт досадливо тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и резко сел, стряхивая песок. У него было дело, которое он довольно долго откладывал, но корабль может придти когда угодно, а Ад не будет под боком вечно, так что сейчас.

В жизни любого человека есть поворотные моменты, которые определяют его судьбу и направляют дорогу жизни в ту или иную сторону. Необязательно они бывают крупными, сам человек может о них и не догадываться, не представляя, что случайный разговор может значить больше, чем смерть друга. Свои поворотные моменты демон не знал и не хотел знать, зато очень любил чужие. Поэтому он сосредоточился и щелкнул пальцами. Пять слабо светящихся молочно-призрачным светом фигур окружили его. Гаррет озадаченно хмыкнул. Фантомы чинно расселись на песке, ожидая вопросов. Атни выглядел точно так же, как и сейчас, похоже, ни одного поворотного момента он еще не прошел, что было странно, учитывая его богатую событиями, хоть и пока недолгую жизнь. Герку можно было дать лет шестнадцать, Хмель был чуть постарше и на вид совершенный крестьянский увалень. Рут же едва исполнилось десять, а Лависса была вдвое прозрачней их всех, да еще вся в синей дымке, значит, поворотная точка ее судьбы случилась еще до ее рождения. Демон долго разглядывал книжника, пока не дождался нахального «Чего?» и не стер его ладонью, как рисунок с запотевшего адского стекла. С этим все и так ясно. Родился в замке, за смышленость был взят в учение, пронесшаяся война отняла надежды на будущее, но не сломала, потому что ломать было нечего, гибкий открытый жизни парень умел не подстраиваться, а вливаться в движение времени, такой даже в яме с полосатыми кошками будет до последнего любоваться бездумной грацией хищников, пока не взденут на клыки.

Лависса поднялась в ответ на взгляд. Неродившийся фантом знал о себе даже больше.

— Скажи мне, что у тебя случилось?

Девушка моргнула дважды.

— Это был варвар, он пришел с Севера. — Прошелестел голос, чуть шевеля песчинки. — С Севера, где холод и снег, он пришел с Севера, варвар с Севера…

— Что он сделал?

— Отдал свою кровь, отдал свою жизнь, отдал мне, отдал всю, варвар с Севера, с Севера, с Севера…

Гаррет вздохнул. Неродившиеся не умели еще говорить внятно и общались на языке души, а его хорошо понимают лишь дети и спящие. Он с досадой стер и этот фантом.

— Как дела, Герк?

— Меня взяли в оруженосцы. — Охотно и ясно откликнулся парень. — Это знаменательный день в моей жизни! Может быть, я смогу стать рыцарем! Это будет благословением для моей бедной семьи.

Говорил он чисто, но немного заторможено, как будто старался подбирать слова, чтобы не выглядеть простачком.

— Нда, теперь понятно, почему ты больше стараешься молчать. — Ядовито сказал ему демон.

Герк чуть вздрогнул и побледнел, сжав зубы, а в демона полетел песок.

— Ты сам бы лучше помолчал! — Рявкнул уморительно-детский голосок с до боли знакомыми интонациями.

— Почто на парня наехал? — Хмель сурово загородил спиной будущего рыцаря.

— Я сам могу за себя ответить! — Сердито выдвинулся тот, но Хмель пока что был сильнее и без труда задвинул Герка обратно.

— Ничего, будет еще время у тебя за себя поговорить, а пока дай тем, кто поумнее, сказать!

Акцент у варварки был до того сильным, что Гаррет понимал через слово.

— Я не хотел никого обидеть. — Улыбаясь, сказал он.

— Но обидел. — Холодно заметила девочка, поигрывая пальцами на рукояти здоровенного ножа.

— Тяжело ему будет, если его так просто обидеть.

— Тебе тоже непросто будет, если ты так всегда язык распускаешь.

— А сама-то! — Теперь уже Хмель вступился за Гаррета. — Ты сперва дорасти, потом будешь встревать в разговоры взрослых!

— Докуда дорасти? — Деловито поинтересовалась грязная девчонка, тряхнув двумя пышными белыми хвостами. — Старый Хольт говорит, как соснуть сгодишься, дак уже, значит, большая.

Демон закашлялся, Хмель разинул рот, а Герк готов был провалиться сквозь землю.

— Все, все. — Демон поспешно стер и его. — Ничего ему не будет, мужчина должен уметь отвечать на удары.

— А ты умеешь? — Сердилась варварка.

— А ты чей-то так за него вступаешься? — Шутливо толкнул ее Хмель. — Понравился? Красавчик, что и говорить. Из лордов чай.

— Мне? — Ахнула девчонка. — Красавчик? Да он же урод совсем!

— Да? — Заинтересовался Гаррет. — Почему?

— У него глаза синие. — Отрезала Рут. — Гадость какая! Фу, мерзость! Самые поганые глаза!

Демон переглянулся с Хмелем. Разговаривать с десятилетней девочкой, пусть даже и варварской, о мужской привлекательности было крайне неловко.

— Небо тоже синее. И вода. Они ведь красивые.

— Небо это небо, а вода это вода. — Огрызнулась дикарка, ковыряя пяткой дырку в песке. — Я не знаю. А глаза такие гадость. Жабья кровь.

Гаррет напряг память и честно постарался вспомнить всех знакомых варваров. Чаще он приглядывался к их оружию и умению драться, чем к лицам, а варваркам и подавно совсем не в глаза смотрел, но вроде синеглазых среди них действительно не было. Были глаза карие, черные, зеленые и серые, даже голубые всевозможных оттенков, но того синего насыщенного цвета, как у Герка и Арти, гворт припомнить не смог.

— Жабья кровь? — Переспросил Хмель.

— Не наши. — Свирепо подтвердила Рут.

Герк жестом заставил фантомов замолчать и задумался. Сейчас дикарка была совсем другой. Более терпимой, более понимающей, чересчур образованной и точно не выставляющей орду дикарей венцом богининого творения. И вряд ли она сама до всего дошла. Значит, кто-то был, но спросить прямо не получится, слишком она еще маленькая, даже не поймет, а если и поймет, то не скажет, а фантом пытать бесполезно. Поэтому он отправил ее в небытие и занялся Хмелем.

Друг присел рядом на песок и уставился в усыпанное звездами небо.

— Красень-то какая! — Простодушно сказал он. — Особливо вон те, кучечкой, и здоровые какие!

Но в глазах у него стояли вовсе не звезды, а душная толпа раньше казавшихся знакомыми людей, чье-то истошной верещанье, захлебнувшееся в крови, острые края лопат с клочками налипшей шерсти, еще даже не шерсти, так, легкого нежного пуха, теплого, льнущего к ладони…

— Где ты сейчас? — Тихо спросил его демон.

— Да так, иду по тракту. — Пожал плечами наемник. — Одному, чай скучно было, дак я прибился к людям. Рожи у них, конечно, разбойные, но ничего, хорошие ребятки, обещали в долю взять. А покамест я у них кашеварю.

Гворт не удержался от смеха.

— Ничему тебя жизнь не учит.

— Меня-то? — Усмехнулся наемник. — Учит, брат, еще как учит. А тебя?

— Не знаю. — Медленно ответил Гаррет. — Я плохой ученик, наверное.

— Ничего, брат. — Наемник хлопнул его по плечу, не смутившись, что рука прошла сквозь него, фантомы были бестелесными. — Жизнь такой учитель, она не устает даже таких дураков, как ты, наставлять. Никогда. А если плохо учишься, то и наказывает.

— Нашелся философ!

Демон с досадой стер ухмыляющуюся рожу поганца, подумал, и вновь вызвал Рут, избрав последнюю поворотную точку. Перемена вышла разительной. Вместо грубоватой, но улыбчивой и хвастливой девочки, перед взором гворта предстала сухая как жердь злющая девка со сверкающими глазами и сгорбленной спиной остроухой кошки, готовящейся к прыжку.

— Ну? — Резко спросила она.

— Как дела? — Осторожно поинтересовался демон, еще не зная, как с этим разговаривать, чтобы услышать ответ, а не поток оскорблений.

— Пока не родила. — Холодно отрезала дикарка. — Как рожу — скажу. Зачем звал?

— У тебя что-то случилось?

— Ничего не случилось.

— Выглядишь неважно.

— Достаточно важно для нужного дела. Если есть, что сказать, говори, А нет, так проваливай в Ад, откуда явился.

Взгляд у нее был колючий и холодный, черты лица резкими, а адские тени делали их еще резче, казалось, что в провалах глазниц запеклась кровь.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.