— Я иду в город. — Ответила дикарка. — У меня нет денег, так что с меня нечего взять. Скажите, где я нахожусь?

— Как это нечего? — Разбойник пододвинулся, обдав Тринидад ароматом чеснока. — Такой красавице всегда есть чем порадовать мужчину.

Рут вздохнула и решила дать глупцам шанс.

— Я из племени Моргов, что за Гремящими Холмами, иду присоединиться к армии Тринидада. Я училась всему, что показывал мне отец, и ищу случая применить свое умение.

В ответ её оскорбительно расхохотались.

— Мало ли краль строит из себя бойцов? А как до дела доходит…

Ущипнуть себя за зад Рут не дала. Скудное у нее было терпение, и оно лопнуло, как рыбный пузырь, сдавленный мальчишечьими пальцами. Руки все сделали сами, легко и привычно. Вынимая нож из второго, Рут мельком подумала, не заплести ли ей тонкие косы у висков, но эти хрюки не могли считаться настоящей победой. В напоясных кошелях у них были кое-какие деньги, по большей части мелкие, но в пояса и в жилетки были зашиты даже золотые. Также Рут разжилась двумя дрянными мечами, арбалетом и засаленным кожаным жилетом, годящимся чуть прикрыть рубашку. Конь у разбойников то ли был один на двоих, то ли второй пасся неподалеку. Тринидад содрала с убитого зеленую рубашку и засунула ее в пустую чересседельную сумку.

Спина коня была стерта в кровь, похоже, что ему привычней ходить в плуге, чем носить всадника, и Рут, никуда особо не торопясь, повела его в поводу.

К кострам она вышла уже под вечер. Возле самого тракта, у подножия разрушенного замка раскинулась ярмарка. Вдоль позвоночника пробежали мурашки. Она помнила этот замок, два года назад она сама руководила его осадой, а затем штурмом. Замок сопротивлялся отчаянно, и осатаневшие от злости варвары вырезали в нем всех, в кровавом угаре не щадя никого. Хозяевам помогали демоны, и Рут потеряла едва не треть своих людей, и если бы не подоспел Хольт с подкреплением, история шествия Тринидада по королевству могла закончиться гораздо раньше.

Рут сплюнула на землю и сотворила на себе охраняющий знак Утешающей, а на замке — проклинающий ведьмин. Знак Разящей она чертила на нем два года назад, перед боем.

Мимо туда и сюда сновали люди с пустыми или полными корзинами и мешками, зазывалы требовали посмотреть ткани, сладости, речной окатыш, оружие, посуду. Нищие ползали в пыли, открывая гнойные раны, настоящие и нет, показывая чудовищные культи, продажные девки хватали за руки, обещая научить славную воительницу ласкам, перенятым у воительниц войска Тринидада, чудесники глотали огонь, воры тянулись к кошельку.

Варварка устала после дневного перехода, ей хотелось есть и пить. Но сначала Рут заглянула к скупщику краденого и по дешевке сбыла ему мечи разбойников и арбалет. Коня тоже можно было продать, но она пока повременила, деньги были. Купив у торговки пирожок с мясом и кувшин пива, Тринидад присела на возу с сеном, пользуясь отсутствием владельца. Конь потянулся к жухлым веточкам и получил по губам.

Пиво было отменным, без кислинки, Рут удовлетворенно вздохнула и сжевала пирожок. Все бы было ничего, если бы прямо над ухом не надрывался владелец расшитой желтым и зеленым палатки, приглашая посмотреть заморскую диковину, привезенную из самого Ада, проходите, не скупитесь, единственная в своем роде зверюшка, кровожадная, но укрощенная. Тринидад сунула палец в ухо и потрясла, от воплей зазывалы в нем уже звенело.

В Аду действительно водились всякие диковины, но редко кто осмеливался снаряжать экспедиции в эту землю, из трех кораблей возвращался хорошо если один с половиной экипажа, поэтому торговцы шли другим путем: уродовали детей, нанимая ведьм, чтобы они изменяли человеческое тело до неузнаваемости, красили камни на счастье и продавали «заклятое» оружие.

— Тебя, что ли, ведьмам отдать? — Спросила Рут коня. — Ни на что ты не годишься, разве отвести на живодерню да шкуру продать.

Пирожок только раздразнил аппетит, и Рут купила еще яблок, щедро поделившись половиной с конем.

— Пошли отсюда, нечего здесь искать.

Сказать по правде, Тринидад надеялась высмотреть обоз, направляющийся в сторону Кастервиля, или присоединиться к отряду наемников, но ярмарка, видимо, вросла в землю здесь, и никуда двигаться не собиралась.

— Воительница, не проходи мимо! — Зазывала схватил ее за руку. — У меня есть чудо, равного которому не сыщешь во всем королевстве! Живой демон, таких сейчас не найдешь, все полегли в проклятом замке при штурме Тринидада, а этот сбежал, и Троеликая направила его ко мне!

Рут выдернула руку и пошла дальше, но порыв ветра, взметнувший край палатки, заставил ее переменить решение.

— Три монеты, моя госпожа, всего три монеты за возможность своими глазами увидеть чудо!

— Три монеты! — Возмутилась Рут, прикинув местный обменный курс, за одну монету было принято считать полновесный королевский серебряный. — На три монеты я могу купить ужин в придорожне и комнату с чистым бельем! А комнатная девка на сдачу согласится лечь ко мне в постель!

— Тут нет придорожни. — Торговец сложил губы трубочкой. — А один живой демон стоит тысячи комнатных девок.

Рут помялась, вздыхая, но все же вытащила три монеты и отдала торговцу, сделав вид, что любопытство в ней пересилило, да, сказать по правде, так оно и было. Балаганщик свое дело знал и в палатку пускал не всех подряд, давая людям как следует рассмотреть вонючую загаженную клетку со сгнившим сеном, червивую тушку зайца, лежащую у самого края прутьев, и то, ради чего Рут заплатила три монеты. Это действительно был демон. Не такой крупный, как Тринидад привыкла видеть, но настоящий демон, в этом не было сомнений. Он сидел, бессильно привалившись с углу клетки, когтистая лапа безвольно вытянулась на полу. Зазывала ткнул его палкой, демон даже не пошевелился, желтые глаза с вертикальными зрачками были открыты, но подернуты мутной пленкой.

— Что это? — Громко спросила какая-то девочка, тыкая пальцем в заячью тушку. — Зачем это?

— Демоны питаются падалью, свет моих глаз. — Объяснил торговец. — Они стайные животные и не выживают поодиночке. Я нашел ему самку, но он разорвал ее.

— Конечно. — Подала голос Рут. — Это гворт. Они спариваются только со своими. И не живут в неволе.

— К сожалению, я этого не знал. — Балаганщик покачал головой и поцокал языком. — Этот мерзавец отказывается есть. А какую вкусную дохлятину я ему приносил! Какие в ней были жирные сочные черви! Сам бы и съел!

Рут не слушала, разглядывая демона. Слово «гворт», по-видимому, ничего не сказало балаганщику, но Рут кое-что знала, Хольты хвастались, будто ведут свой род от адского племени холдов. Обычно демоны были больше самого большого мужчины, с серой жесткой кожей, красными глазами, с хвостами, которыми могли сломать шею коню. Эти ценились дорого, иметь в войске хотя бы одного демона считалось неслыханной удачей, но Дон Тринидад их не жаловал, и Рут тоже. Гворт же был красивой красно-синей раскраски, шероховатая шкура его была похожа на кожу ползуна, переливающаяся мелкими чешуйками, очень редкий вид. Балаганщик даже не предполагал, что за сокровище попалось ему в грязные лапы.

— Время-время. — Заторопил он. — Следующие любопытные жаждут усладить свой взор диковинным чудом!

Рут вышла и обнаружила, что конь, пользуясь ее отсутствием, схрупал все яблоки.

— Скотина. — Беззлобно сказала она, беря его за повод.

Придорожня на ярмарке все же была, но там заломили такую цену, что Рут молча развернула коня и направилась к развалинам замка, чернеющим вдали.

— Иди-иди. — Рыгнул хозяин забегаловки. — Коли убиенцев не боишься.

— Бабьи сказки! — Фыркнула Тринидад.

— Все так говорят. Да только седыми выбегают. Точно тебе говорю, там после Тринидада убиенцы завелись. Воют по ночам, огни зажигают. Никто туда не суется, проклятое место.

— Понятно. — Тринидад потеребила уздечку своей клячи. — На север по тракту скоро ли ближайший город?

— Два дня пути. Разбойники шалят. Останься лучше.