Под обращением три десятка подписей выдающихся деятелей культуры. Среди них: Борис Васильев, Анатолий Приставкин, Эльдар Рязанов, Михаил Жванецкий, Станислав Говорухин, Фазиль Искандер, оба Вайнера, Марк Захаров…
Из зала кричат:
— Все подписали?
Борис Васильев нехотя отвечает:
— Все, кроме двух…
— Кто? Кто? Кто не подписал?!
Борис Львович молчит, потом машет рукой и еле выговаривает:
— Ну… Виктор Цой… и… Никита Михалков.
В зале подобие стона.
Опять записки.
Б. Васильеву.
Дорогой Борис Львович! Предлагаю поставить подписи под воззванием всех сидящих (желающих) в этом зале. Это не менее важно, чем розданная нам анкета социологического исследования. Подписи эти важный документ. Мы с Вами.
______________
Председателю или Б. Васильеву.
Предлагаю всем присутствующим вписать в предложенную анкету требование напечатать хотя бы в следующем сборнике «Обращение», принятое на кинофестивале «Золотой Дюк» в Одессе.
Н. Кибрик, студентка
Пока я разбирался с очередными записками, на сцене возник сам собой бородатый, лохматый, огнедышащий верзила и начал что-то залу говорить. Оказалось, «Память»: нас, дескать, искажают, нам дела нет до евреев, мы изучаем русскую историю, собираемся и слушаем Шаляпина, дайте нам слово…
Зал гудит. Я даю ему направление и провожаю со сцены.
Нужно дать комментарий. Говорю в микрофон, что очень люблю Шаляпина, у меня хорошая коллекция пластинок, есть даже дореволюционные, где Шаляпин — «солист Его Императорского Величества с роялью», но мне не приходило в голову делать из этого моего пристрастия общественное движение.
За моей спиной клокочет и рвётся в бой Саша Аронов. Я чувствую, что больше мне его не удержать и говорю, что выпускаю Аронова, как выпускают пар.
Саша гремит, грохочет, читает стихи.
Аронову от Ивана Иванова.
Как Вы думаете, кто выше — Мандельштам или Пушкин? Или Вы?
Не стал отдавать Сашке записку.
Уважаемый товарищ Кабанов!
Пожалуйста, предоставьте слово Т.И. Заславской, ведь мы обсуждаем книгу, идеи авторов, а не «Память», мы покупали билеты, чтобы услышать интересные идеи.
Я-то хотел приберечь Татьяну Ивановну на десерт, не думал, что так всё затянется.
Почему нет Булата Окуджавы?
Объясняю, что это досадная накладка. Булат Шалвович сегодня на вечере Юлия Даниэля в Клубе Зуева, там и Бенедикт Сарнов, мы послали за ними машину, может быть, их привезут.
И Окуджава, и Сарнов были авторами сборника, статьи их были из лучших, а самих на обсуждении очень не хватало. Сарнова всё же привезли, он даже успел кинуть «памятнику» несколько язвительных реплик, а Окуджава поехать уже не смог: плохо себя чувствовал.
Товарищ председатель!
Большая часть зала пришла «на Заславскую», дайте ей слово. Все очень интересные частные случаи сейчас слушать невозможно! Уже 10 час.
Боже мой, уже десять!
Вопрос ко всем присутствующим: простите, если вопрос поставит вас в щепетильное положение, но всё же: ваше отношение к Е.К. Лигачёву, его позиции, его речи на XIX конференции. Как следует расценивать этого человека?
Господи, только Лигачёва не хватало! Говорю, что, по-моему, тут всё ясно, не о чем говорить…
Ведущему.
Ваш ответ о Лигачёве «Всё ясно» неясен.
_________________
Главному.
Будет ли у нас когда-нибудь напечатано полное собрание «Колымских рассказов» Варлама Шаламова? Почему издательство «Третья волна» (Париж — Нью-Йорк — Франкфурт) нашло возможности и бумагу напечатать это гениальное произведение? Или, может быть, у нас всю бумагу «съел» Георгий Марков или дядя Стёпа Михалков?
_________________
Ваш ответ о Лигачёве (не ответ), по меньшей мере, странен, особенно на фоне обсуждения этой книги!
_________________
т. Кабанову В.Т. Лично.
Всё-таки ответьте. Как Вы относитесь к Лигачёву.
Шестой ряд
Я отвечаю:
— Когда мы подготовили обсуждаемую книгу, пришлось показать её состав в Госкомиздате СССР. Оттуда нам состав вернули с горячим одобрением и поправками. В частности, статью Александра Николаевича Яковлева вычеркнули и вписали вместо неё выступление Лигачёва. Если книга у вас в руках, откройте и посмотрите: Лигачёва в ней нет, а Яковлев остался. Достаточен ли такой ответ?
Из зала:
— Достаточно!
(А было так. Научно-производственное объединение, в состав которого входило наше издательство, возглавлял генеральный директор Юрий Владимирович Торсуев, славный мужик и пламенный революционер. Он очень сочувствовал издательству и всеобщему обновлению под личным его контролем. Как выразился однажды об Александре Первом князь Чарторийский, друг юности Императора, — «…он охотно согласился бы на то, чтобы каждый был свободен, лишь бы все добровольно исполняли только его волю». Когда мы взяли под своё крыло кооперативное издательство «Копирайт», устроили в Красных Палатах на Остоженке «гостиную» для встреч с творческой интеллигенцией. Фаина Дашевская, хозяйка «Копирайта», эффектно красивая дама, все расходы взяла на себя, завезла туда мягкие кресла, посуду, напитки, а я подготовил сценарий, где были обозначены роли и, в частности: «Хозяйка гостиной — Фаина Дашевская»…
Юрий Владимирович, прочитав сценарий, решительно сказал:
— Хозяйкой буду я!
Он очень хотел руководить издательским репертуаром, замечая болезненно в нём оппозиционность, и дружески, с металлом в голосе, советовал издать хоть что-нибудь патриотическое. В ходе диспутов Юрий Владимирович наконец-то произносил: «Я приказываю», я бросал антитезу: «У вас нет на это права», тогда Торсуев преображался, делался похожим на Чапаева и, сверкнув очами, хлопал ладошкой по столу:
— Нет? Так будет!
За «Перестройку в зеркале прессы» Торсуев горячо болел. И столь же сильно опасался перегибов. Наверху всё ещё шло перетягивание каната. В конце концов, Юрий Владимирович с трагическим лицом умолил нас посоветоваться с Комитетом. Хотя бы показать состав, мы дрогнули и согласились. Торсуев договорился, а я отвёз «состав» и передал его советнику Ненашева.
Вся эта возня нас сильно задержала, и раньше нашего вышел сборник «Иного не дано». Ему и достались свежие лавры.
Долго ли, коротко ли, советник председателя Адамов мне позвонил, поздравил с «отличным сборником» и сказал, что можно забрать «материал».
Материал был мною отстукан на трёх листочках, и, когда Адамов мне его протянул, я мельком глянул и радостно заметил, что листочки — мои, без поправок. Мы обменялись улыбками, рукопожатиями, и я на крыльях полетел в издательство. И только тут, за своим рабочим столом обнаружил, что купон-то фальшивый. Листочки такие же, как мои, машинка такая же и, главное, расположение текста — один к одному… Но — откуда-то взялся Проханов, ещё и ещё что-то, ему подобное, Окуджава пропал, возник Проскурин, и, главное, — вместо Яковлева явился Лигачёв!)
Кабанову.
Скажите о своём отношении к Ельцину.
— Очень хорошее. С ним перестройке повезло.
Будут ли издаваться произведения Александра Солженицына в ближайшее время? По проблемам и масштабам «Архипелаг Гулаг» его гораздо значительнее «Детей Арбата».
Ф.А. Назаров
____________
В президиум.
Удастся ли вернуть Москве «Охотный ряд» и «Моховую»?
____________
