Так и не приняв никакого решения, Фэй решил положиться на волю Неба. – «Лишь оно ведает, что с нами делать».

Было у молодого офицера время и для того, чтобы обдумать свое участие в событиях, чуть не закончившихся свержением Сына Неба.

Неумеренное желание Фэя быстро обогатиться, в буквальном смысле слова, привело его на край пропасти.

Фэй вспомнил свой безумный прыжок с отвесной скалы, и зябко повел плечами. Тогда он не чувствовал страха, но сейчас понимал, что спасся чудом. Пролети он лишь на ладонь в сторону от ветви дерева, его жизнь на этой земле была бы закончена.

«Небо ежедневно ставит нас перед выбором»». – Думал он. – «И я этот выбор делал. Каждый раз в пользу своего обогащения. Количество связок монет увеличивалось, а пропасть, отделяющая меня от Императора и Ли становилась все глубже. Последний выбор оказался самым страшным: предать или умереть».

- И все же я не предал! – Вслух сказал Фэй. – И, Небо своей милостью поддержало меня в полете.

Все произошедшее стало для него хорошим уроком.

Теперь надо уцелеть в этом походе. Не умереть от болезней, не попасть под стрелу хунну, не погибнуть в дорожных стычках.

Обстоятельства меняют человека, и его отношение к миру.

Фэй вспомнил свое, довольно приличное состояние, оставленное дома, в столице. Перед лицом предстоящего Пути, оно представлялось ненужным, и не имеющим никакого смысла.

«В конце концов, это – просто груда металла…. И ничего больше!». - Размышлял он. – «Что стоит она в сравнении с возможностью дышать, наслаждаться красотой мира, чувствовать сильную руку друга?».

Многие молодые офицеры перед походом на Запад сыграли свадьбы.

Если мы погибнем, – говорили они – в Поднебесной останутся наши сыновья. Они будут слугами Величайшего, и утешением нашим близким.

Ли и Фэй ушли на Запад холостыми.

Фэй оглянулся. Он с группой офицеров ехал в середине северной части войск. Бесконечным потоком шли пехотинцы, арбалетчики, конница, колесницы и продовольственные обозы. В глазах мелькали тяжело ревущие быки, серые кафтаны солдат, и бронзовые накладки на головах лошадей.

Воинской, или трудовой повинности в империи Хань подлежал каждый мужчина в возрасте от двадцати до пятидесяти шести лет. Поэтому в армии можно было встретить и безусого юнца и седовласого старика. Призвать на воинскую службу мужчину могли в любое время и на любой срок. Некоторые проводили в армии всю свою жизнь.

От военной службы, впрочем, можно было откупиться, заплатив деньги, или, отдав государству некоторое количество зерна и рабов.

Неподалеку от Фэя на коне покачивался невысокий молодой офицер. Его звали Жун, и он был сыном всесильного министра Ни-цзы. В свое время, еще мальчишкой, Фэй подрался с ним и двумя его братьями. Отлупил всех троих, и получил за это сильный нагоняй от Императора.

«Интересно, помнит ли он об этом?» - Подумал Фэй. – Должен помнить. Синяков я им наставил предостаточно. Стоит быть поосторожнее. Папаша у него противный, а сынок может оказаться еще хуже».

Пока, во всяком случае, Жун вел себя вежливо и никак не показывал, что обязан Фэю двумя неделями, проведенными в лежачем положении под наблюдением лекаря.

Войска шли на Север к Великой Стене. У ее подножия они должны будут повернуть, и двинуться на Запад.

Так далеко Фэй еще не заходил. Он и не подозревал, что земля Поднебесной Империи вместила в себя такое количество племен и народов. Жители селений, мимо которых они шли, отличались друг от друга языком и обычаями. Понадобятся столетия для того, чтобы вся эта масса разнородных людей сплавилась в единую нацию. Но и сегодня, спустя две тысячи лет, на территории современного Китая можно различить несколько основных диалектов.

- Вы не против, господин Фэй, если я буду ехать рядом? – Прозвучало за спиной у юноши.

Фэй оглянулся. Вопрос исходил от поколоченного им когда-то Жуна.

- Нет, не против. – Ответил Фэй. - Дорога дальняя, и доброе слово в пути не будет лишним.

Помимо регулярной армии в состав войск Ли Гуан-ли входили и «молодые негодяи» - юноши и молодые люди, совершившие преступления различной степени тяжести. Им предоставлялась возможность искупить свою вину на военной службе. В отличие от солдат действительной службы, получавших хоть какой-то провиант, предполагалось, что «молодые негодяи» способны обеспечить себя самостоятельно. Поставленные в двусмысленное положение «негодяи» - своеобразный штрафной батальон в армии Древнего Китая, служили истинным проклятием для крестьян тех округов, по которым они проходили.

Несколько серьезных конфликтов с местными властями побудили командира полка, к которому были приписаны «молодые негодяи», принять кое-какие меры, и сменить их начальника. У него на примете уже давно был подходящий человек, о котором он по долгу своей службы знал несколько больше, чем все остальные.

Вечерами, на привалах, жгли костры. Время от времени кто-нибудь подбрасывал в огонь хвороста, и в небо летел сноп мерцающих искр.

Отдыхая после дневного перехода, рассказывали истории о лисах, колдунах, бессмертных небожителях, вспоминали родных и близких.

- Ну, а ты как сюда попал, Лян? Вроде совсем мальчишка еще. – Вопрос был обращен к худенькому, маленького роста солдатику, появившемуся среди «негодяев» несколько дней назад.

- Родители в богатый дом продать хотели. Я и сбежал. Прятался по лесам, ел, что попало – коренья, ягоды. Просил еду по деревням. Иногда давали, иногда нет. Однажды взял лепешку без спроса, поймали, побили и сюда отправили.

- Так чего ж к богатеям не пошел? Глядишь, и в люди бы выбился.

- Не. Там жестокий народ, я с детства о них наслышан.

- Думаешь, здесь сладко?

- Он еще этого не знает. – С нехорошей усмешкой заметил толстый, коренастый «негодяй», развалившийся у самого костра. – Ну, да - погоди! Еще деньков десять, и ты побежишь отсюда к своим богатеям, как к самым желанным людям. Но на этот раз, если поймают, пойдешь на каторгу, Стену строить. А оттуда одна дорога – в могилу.

- Ладно, не пугай парня. – Примирительно сказал кто-то. – Ты лучше расскажи: сам-то как сюда попал?

- Как попал? Так же, как и все. Родителей за долги увели куда-то. Бродяжничал, воровал. Потом заболел. Подобрал меня один, выходил. Потом работать на себя заставил. Поначалу неплохо было. Потом бить стал.

- Ну, а ты?

- Дал ему палкой по голове, когда спал, и был таков. Наутро поймали.

- Да. – Вздохнул спросивший. – Как с меня списано. Только по голове я никого не бил. Самого отделали так, что неделю ходить не мог.

- Бросьте вы тоску нагонять! Нашли чем удивить. Я вам лучше про оборотней расскажу, благо, накоротке с ними общался. – Предложил парень с озорными глазами.

- Давай, Тян! – Загалдели остальные, подвигаясь поближе к огню.

- Ну, слушайте. Завелся в нашем округе тигр-оборотень. Днем человек-человеком, ходит по лавкам, да по базарам, присматривается, выбирает. А по ночам завалится к своей жертве, тут ей и конец приходит. Душ двадцать так загубил. И поймать его никто не мог. Люди ходили в смерть запуганные, и каждый по ночам дрожал и трясся, его к себе ожидая.

Прослышал обо всем этом мой сосед, человек хитроумный и на руку нечистый. Раздобыл где-то шкуру тигриную, натянул ее на себя, и не будь дурак, пожаловал ночью к нашему односельчанину-богатею. Тот, понятное дело, в крик: пощади, мол, - семья, детки малые.

- Хочешь жить? – Спрашивает его мнимый тигр.

- Хочу, господин! – Отвечает. – Что хочешь, для тебя сделаю.

- Ну, так неси все добро, какое есть в доме.

Богатей и побежал за деньгами. Два мешка уложил, и прохиндею собственноручно вручил. Тот в своей шкуре тигриной еле уволок добычу.

Наутро богатей понял, что его провели, да поздно было. Соседа же моего с тех пор и след простыл, вместе с денежками.

- Ишь ты! Сообразительный какой. – Завистливо сказал один из слушателей. – Поучиться надо.