— Отец! Аурел! С неделю как пропал! — горестно зарыдала бабушка. — Полиция повсюду ищет. Нигде найти не могут.

Мирча Бром ощутил неожиданный шок, впервые почувствовав себя безотцовщиной. Почти не зная отца, Мирча всю жизнь ощущал за спиной его безмолвную, ненавязчивую, надежную поддержку.

— Что же теперь будет? — сокрушался новоиспеченный сирота, как мог, успокаивая безутешную бабу Ляну. Жизненные планы парня, вернее их полное отсутствие, стремительно вытеснялись четкой осмысленной целью: найти отца и серьезно с ним поговорить.

— Никуда я не поеду. Останусь в Кишиневе. Буду искать отца! — решился Мирча.

Парень активно взялся за дело, начав розыски с обыска квартиры отца и расспросов в МУГУ. Первые попытки детективных расследований ничего не дали. В квартире не нашлось ничего подозрительного. Расспросы соседей тоже оказались безрезультатными — в тот роковой день тетя Дуся видела, что полковник вернулся домой, вроде бы слегка подшафе, но из квартиры он больше не выходил и пропал, по всей вероятности, именно оттуда. Из прихожей исчез походный рюкзак и кое-какие вещи — что именно, точно установить не удалось. Пропажа вещей свидетельствовала скорее о преднамеренном побеге, чем о похищении. В полицию Мирча с этими сведениями обращаться не стал — на молдавскую полицию никто и никогда серьезно не рассчитывал.

Расследование затягивалось. Учебу в университете пришлось забросить. Это не имело особого значения — все, вплоть до диплома, было сполна оплачено вперед.

Младший Бром решил обратиться в МУГУ, где впервые узнал о внезапном решении полковника уйти в отставку. С помощью Каца — дяди Виорела, — с которым отец поддерживал приятельские отношения, Мирче удалось пробраться в управление и даже провести там несколько важных бесед. Исследование хроники «дня борьбы с инопланетным вторжением» привело парня к близкому, можно сказать, интимному, знакомству с прекрасной Родикой, но ясности в поисках отца не принесло. Да и роман с генеральской секретаршей изначально был обречен на быстротечность и печальный финал: Мирча унаследовал от родителей приятную внешность, но не способность зарабатывать деньги. Первые же намеки дамы на недостаток заботы и внимания несколько охладили пыл нового поклонника. В управлении доморощенный сыщик впервые случайно увидел Андрея Штефырцу, но особого внимания на него не обратил.

Запутавшись в загадочных обстоятельствах и почти отчаявшись, Мирча начал покупать книги о таинственных мистических исчезновениях: фэнтэзи, фантастику, ужасы. С деньгами его по-прежнему выручала бабушка. На мать парень просто махнул рукой, внезапно ощутив духовное сродство с отцом: он тоже больше не мог выносить ее криков.

Логика событий привела молодого Брома к романам Стивена Кинга, ярым фанатом которого он немедленно стал. Однажды возле уличного лотка с фантастикой Мирча снова встретился с Андреем Штефырцей.

Увидев смутно знакомое лицо, паталогоанатом сам подошел к парню — поговорить.

— Понимаешь, я — дракон! — откровенно признался Мирче сын Грыз-А-Ву. Услышав необычное признание, студент заозирался по сторонам: Мирча не то, чтобы не поверил, но ему не хотелось, чтобы слова нового знакомого услышал кто-то другой.

За время недолгого увлечения фантастикой Мирче уже довелось встретить немало необычных существ. В основном это были гномы и эльфы. Гномы отталкивали грубоватой внешностью и неприятным запахом, от эльфов парень сам старался держаться подальше: пока ему вполне хватало Родики. Правда, в последнее время Мирча перестал считать ее феей. Секретарша генерала Василиу перешла в другую категорию. Ведьма! — начал прозревать младший Бром, и тут невольно следуя по стопам отца. Хотя ведьма тоже была вполне фантастическим существом. Однако дракона нерадивый студент видел впервые.

— Серьезно? Что, в самом деле дракон? И что же тебя таким сделало? — с жадным любопытством поинтересовался Мирча.

Андрей вспомнил МУГУ, пришельца-отца, прощание с матерью, сожженных мафиози, затем, затмевая собой все, перед его мысленным взором встало пугающее лицо незабвенной домны Франчески.

— Самое страшное, что было в моей жизни, это брак! — честно признался Штефырца. — Но драконом я просто родился. И тут уже ничего не поделаешь.

Ясно, что в семейных несчастьях Андрея была виновата его драконья натура, требовавшая присутствия самца-дубля. Он чувствовал, что жены для него одного было слишком много. Ему все время хотелось поделиться ей с кем-нибудь еще.

— А в МУГУ ты что делаешь? — продолжал импровизированный допрос недостойный сын своего отца, наконец сообразивший, где видел Андрея раньше.

— Трупы режу, — неохотно признался паталогоанатом. — В морге. Есть такая профессия — ксенопатолог.

— Подходящее занятие, для дракона, — не мог не признать молодой Бром.

Замелькавшие сначала в его сознании образы хищных рептилий, терзающих острыми когтями окровавленные куски мяса, сменились картинками стерильно белых столов и замороженных коровьих туш.

— Призвание. Зов души, — объяснил польщенный пониманием собеседника Андрей. Инстинктивно возникшая между ними симпатия стремительно росла. Новый друг, несмотря на разницу в возрасте и отсутствующий, потусторонний взгляд, показался Штефырце отличным парнем. Ребят все сильнее притягивали друг к другу схожие биополя.

— А ты кто такой? И что ты делал в МУГУ? — чувствуя в новом знакомом тоже что-то необычное, с интересом спросил Штефырца.

Тот долго искал какую-нибудь приемлемую выдумку, но потом, решившись, сказал чистую правду:

— Я — сын полковника Аурела Брома и ищу своего отца.

Звучало достаточно фантастично — полковника Брома Андрей тоже знал неплохо, но не мог даже представить себе, что у него такой сын. Встреча с Мирчей показалась Штефырце знаком судьбы. Их объединяло не только родство душ, но и сходство целей.

— Я тебе помогу, — без колебаний заявил дракон. — Я тоже ищу своего отца.

Поделившись горестями, два брошенных сына почувствовали себя счастливее и решили искать отцов вместе. Это было логично. Их отцы и вправду сейчас находились рядом.

На продаже десяти почти неповрежденных автоматов АКМ, найденных на пожарище в окраинном парке города, Ромка Жуков очень удачно заработал пятьдесят долларов. Ромка наблюдал за сценой сожжения мафиози из подворотни, где — во время уже наступивших осенних каникул — имел обыкновение проводить свободное от компьютерных игр время в компании таких же отпетых отморозков, как и он сам.

Оружие удалось спихнуть частникам — так во второй школе называли учеников частного лицея имени Петра Великого, которому директриса Лидия Порфирьевна сдавала несколько классов в аренду: чтобы спасти от голодной смерти высококлассных преподавателей. Учителям бывшей второй школы также приходилось давать частникам уроки, ежедневно рискуя жизнью и здоровьем.

Купившие оружие семиклассники с началом занятий собирались попугать автоматами своего директора Бориса Андреевича в отместку за то, что тот отобрал у них мобильники. Это произошло после третьего звонка в полицию с сообщением о подложенной в школьную столовую бомбе. По мнению юных мстителей, старик совершенно не понимал шуток. На самом деле объявление общей тревоги, эвакуация школы и повальный обыск учительских кабинетов, нарушив привычную скуку уроков, очень всех развлекли.

Ромку проблемы семиклассников не волновали. На вырученные деньги Жуков приобрел себе полную коллекцию старого армадовского фанбоевика, о которой безнадежно мечтал целых три года. Коллекцию ему загнал с огромной скидкой какой-то отъезжающий в загран на постоянное поселение чудак.

После покупки книг у Ромки осталось пять долларов. Поразмыслив, Жуков отнес деньги в построенный недалеко от лицея храм и пожертвовал их на отпевание душ усопших мафиози: его очень впечатлила увиденная из подворотни сцена сожжения бандитов скромным, плохо одетым, хромым безоружным пареньком.

Ромка не то чтобы был фанатично верующим, однако некоторые начатки теологических воззрений имел — Лидия Порфирьевна в постперестроечное время решительно взялась за религиозное воспитание молодежи. Директриса как-то даже пригласила пожилого священника освятить родную школу. Это нуднейшее, совершенно напрасное мероприятие, из-за которого Ромке пришлось проторчать в школе на два часа дольше положенного, дало свои плоды, — убедив Жукова в возможности переселения душ, о которой он прочитал в тот день в припрятанной под столом книжке Головачева.