— И надо же было пришельцу зациклиться на Молдове! — мысленно возмущался криминальный босс, для которого не остались тайной откровения медиумов. — И принесла его нелегкая как раз в тот момент, когда у нас нет толковых людей в МУГУ.

Отсутствие опытных агентов в Молдове как раз удивления не вызывало — обычно молдавской косморазведке абсолютно не за что было платить. Имевшийся на сегодняшний день в управлении единственный агент, жалкая разменная пешка, лишенная доступа к серьезной информации, абсолютно не соответствовал требованиям момента. Но в критическую минуту мафии мог пригодиться любой подручный.

Выгнав из помещения десяток услужливых длинноногих красоток, делавших всемогущему боссу эротический массаж и умащавших его уродливую тушу редкими восточными омолаживающими гелями, Днепропетров небрежно отодвинул в сторону старый автомат Калашникова, который повсюду носил с собой как амулет, и вытащил из-под банного тазика непромокаемый мобильник.

Связавшись с заместителями и казахскими партнерами с Байконура, босс жестко потребовал оперативной информации. Кое-какие объяснения ему предоставили. Услышав об отлете международной космической экспедиции, крестный отец не стал затруднять себя долгими раздумьями. Мафия не может плестись в хвосте событий, она должна их опережать и формировать!

План действий созрел быстро. Черный барон вновь связался с наблюдателем, взявшим под контроль администрацию космодрома Байконур, и распорядился поддерживать постоянный контакт, чтобы лично руководить операцией и отдавать распоряжения доверенным лицам. Принимать участие в космических акциях босс не собирался — для этого существовали надежные исполнители, но делегация Земли по связи с пришельцем не могла больше оставаться без контроля русских мафиозных структур.

Не прошло и нескольких часов, как с Байконура стартовал частный космический челнок. В нем находились двое: доверенное лицо Крестного отца — первый заместитель и личный помощник Днепропетрова, Адольф Матвеевич Гаврюхин — и безработный казахский космонавт, нанятый мафией в качестве пилота. Имя пилота осталось Гаврюхину неизвестным. По окончанию операции казах подлежал ликвидации. Выданная пилоту авансом крупная сумма в российской валюте должна была скоро вернуться в мафиозный бюджет.

Гаврюхин получил от босса четкие указания и короткую записку с несложной инструкцией: «Наладить контакт. Подкупить пришельца. Взять ситуацию под контроль мафии».

В случае неудачи Чужого предписывалось уничтожить, предупредив передачу новейших технологий взрыва сверхновых объединенным силам американско-молдавских федералов.

К записке прилагалось подробное досье на работника МУГУ майора Еуджена Маня.

Русская мафия, как всегда, была начеку и не собиралась упускать своего и, тем более, чужого.

Обезумевший от горя, отвергнутый редакторами и недооцененный читателями писатель-неудачник готовился проститься с жизнью в космическом апокалипсисе. Вспышка сверхновой, которой предстояло превратить планеты солнечной системы в облачка раскаленной плазмы, сулила мученику славу Герострата. Но добряк Грыз — А — Ву, волею судьбы превратившийся в космического террориста, считал, что лучше уж такая слава, чем никакой.

После внезапного исчезновения двенадцатилапого провокатора, оставшись один в космическом корабле, Грыз предавался мучительным раздумьям. Он едва обратил внимание на появившуюся на экранах желтую звезду и приближение к вожделенной планете — регуллиане предпочли перестраховаться, запланировав взрыв сверхновой с орбиты Земли. Послание к землянам было также подготовлено и записано шпионом заранее. Стоило кораблю оказаться в пределах Солнечной системы, как текст ультиматума начал транслироваться автоматически.

Терзаемый сомнениями, Грыз-А-Ву его не слышал и не замечал ничего вокруг. Мечты его, наедине со Вселенной, приняли совершенно неожиданный оборот, и даже самому писателю казались странными и трудно объяснимыми.

— В сущности, — громко размышлял дракон вслух. — Мне всегда хотелось быть гуманоидом. Жить на тихой зеленой планете, в скромной гранитной пещерке у прозрачного ручейка не из метилового спирта, а из неочищенной Н₂О.

Грыз, осознав собственные слова, внутренне содрогнулся. Он понимал, что несет редкую чушь, но остановиться не мог, озвучивая совершенно сумасбродные фантазии:

— Как мне хотелось бы ловить лапой в окиси водорода какие-нибудь белковые организмы и отпускать их на свободу!

Разумеется, Грызу пришлось бы отпускать на свободу белковых пленников, поскольку есть их он при всем желании не смог бы. Да и желания погибнуть от отравления, напившись ядовитой Н2О, дракон не испытывал — было бы странно, если бы он вообще решился добровольно сунуть лапу в подобную жидкость.

Фантаст почувствовал, что немного запутался. Он отлично понимал, что рассуждения его были абсолютно противоестественными, невероятными, как будто навязанными подсознанию откуда-то со стороны под воздействием чуждого разума. Зелень! Вода! Съедобный белок! Гуманоиды! Брр! — надо же такое придумать!

Дракон переходил к более приятным, но не более реалистическим утопиям. Ему действительно хотелось бы жить на уютной пустынной планете и писать фантастические романы не на скоропортящихся искусственных материалах, а на чем-нибудь долговечном, например, выжигать тексты на титановых скалах, дыша собственным огнем! И конечно же, Грыз-А-Ву так хотелось видеть с собою рядом Его — того понимающего, идеального, благодарного читателя, корректора и редактора, друга и помощника в издании своих гениальных творений, о котором тщетно мечтает каждый начинающий писатель-фантаст, но которого, увы, не существует в природе.

Грыз- А — Ву снова поймал себя на совершенно диких выдумках, и на этот раз серьезно разозлился — тема была уж очень болезненной, и навязчивый бред пора было прекращать.

Решительно взявшись за поиски, аргхианин через несколько минут обнаружил под креслом пилота активированный кибермозгом яхты псевдогуманоидный гипноиндуктор, рядом с которым валялась скомканная, брошенная в спешке регуллианским обманщиком бракованная ушная салфетка с автолингвистом.

Не ведая о возможностях и планах собственного корабля, пытавшегося с помощью индуктора спасти от гибели ни о чем не подозревающее человечество, писатель не усомнился в том, что стал жертвой происков хитрого шпиона.

— Вот только зачем ему это было нужно, мне любовь к гуманоидам внушать? — недоумевал дракон. — Чтобы подтолкнуть к самоубийству и не тратить силы на уничтожение свидетеля? — объяснение казалось притянутым за уши. Да и чем бы Грыз мог помешать могущественным регуллианам? Кто бы ему поверил? Кто бы его послушал? Он ведь и так должен был сгореть во вспышке сверхновой.

Но Кибер старался не зря. К Грызу не то чтобы вернулся здравый рассудок, однако он неимоверным усилием воли заставил себя собраться, и, натянув на ухо лингвистическую салфетку, решил еще раз обыскать корабль..

Обнаружив под приборной панелью устройство по взрыву сверхновых, писатель замер в нерешительности. Положив когтистый палец на заветную кнопку, дракон решал Гамлетовский вопрос: — Взрывать или не взрывать?

Срок ультиматума еще не истек, но Грыз не видел никакого смысла играть в благородство — он ведь в любом случае собирался взорвать солнце, разве нет?

— Надо что-то придумать! — всполошился гуманистически настроенный кибермозг космической яхты. — А то и правда ведь взорвет! Надо как-то его отвлечь, Землю показать, людей. Когда убиваешь знакомых, кнопку нажать намного труднее! — сверхразумный кибермозг из-за отсутствия опыта общения с человечеством отличался некоторой наивностью. Однако в итоге ККМ пришел к правильному решению: нужно было с кем-нибудь посоветоваться, а во Вселенной довериться кибер мог только одному разумному существу.