Песня микрофона Я оглох от ударов ладоней, Я ослеп от улыбок певиц, — Сколько лет я страдал от симфоний, Потакал подражателям птиц! Сквозь меня многократно просеясь, Чистый звук в ваши души летел. Стоп! Вот — тот, на кого я надеюсь. Для кого я все муки стерпел. Сколько раз в меня шептали про луну, Кто-то весело орал про тишину, На пиле один играл — шею спиливал, — А я усиливал, усиливал, усиливал… На «низах» его голос утробен, На «верхах» он подобен ножу, — Он покажет, на что он способен, — Но и я кое-что покажу! Он поет задыхаясь, с натугой — Он устал, как солдат на плацу, — Я тянусь своей шеей упругой К золотому от пота лицу. Сколько раз в меня шептали про луну, Кто-то весело орал про тишину, На пиле один играл — шею спиливал, — А я усиливал, усиливал, усиливал… Только вдруг: "Человече, опомнись, — Что поешь?! Отдохни — ты устал. Эта — патока, сладкая помесь! Зал, скажи, чтобы он перестал!.." Все напрасно — чудес не бывает, — Я качаюсь, я еле стою, — Он бальзамом мне горечь вливает В микрофонную глотку мою. Сколько раз в меня шептали про луну, Кто-то весело орал про тишину, На пиле один играл — шею спиливал, — А я усиливал, усиливал, усиливал… В чем угодно меня обвините — Только против себя не пойдешь: По профессии я — усилитель, — Я страдал — но усиливал ложь. Застонал я — динамики взвыли, — Он сдавил мое горло рукой… Отвернули меня, умертвили — Заменили меня на другой. Тот, другой, — он все стерпит и примет, — Он навинчен на шею мою. Нас всегда заменяют другими, Чтобы мы не мешали вранью. …Мы в чехле очень тесно лежали — Я, штатив и другой микрофон, — И они мне, смеясь, рассказали, Как он рад был, что я заменен. Песня из радиоспектакля «Зеленый фургон» Нет друга, но смогу ли Не вспоминать его — Он спас меня от пули И много от чего, — Ведь если станет плохо С душой иль с головой, То он в мгновенье ока Окажется со мной. И где бы он не был, куда б не уехал, — Как прежде, в бою, и а огне, и в дыму, Я знаю, что он мне желает успеха, Я тоже успеха желаю ему. x x x «Не бросать!», «Не топтать!» — Это модно понять, Или, там, «Не сорить!», — Это что говорить… «Без звонка не входить!» — Хорошо, так и быть. Я нормальные «не» Уважаю вполне. Но когда это — не Приносить-распивать, Это «не» — не по мне, Не могу принимать. Вот мы делаем вид За проклятым «козлом»: Друг костяшкой стучит, Мол, играем — не пьем. А красиво ль — втроем Разливать под столом!.. А что — лучше втроем Лезть с буылкою в дом? Ну а дома жена — Не стоит на ногах, — И не знает она О подкожных деньгах. Если с ночи — "Молчи, Не шуми, не греми, Не кричи, не стучи, Пригляди за детьми…" Где же тут пировать: По стакану — и в путь! А начнешь шуровать — Разобьешь что-нибудь. И соседка опять «Алкоголик!» — орет. А начнешь возражать — Участковый придет. Он, пострел, все успел — Вон составится акт: Нецензурно, мол, пел, Так и так, так и так. Съел кастрюлю с гусем, У соседки лег спать, И еще — то да се… Набежит суток пять! Так и может все быть, Если расшифровать Это «Не приносить!», Это «Не распивать!» «Не бросать!», «Не топтать!» — Это модно понять… И еще надо вскрыть Смысл слов «Не курить!»… Я встаю ровно в шесть (Это надо учесть), До без четверти пять У станка мне стоять. Засосу я кваску Иногда в перерыв, И обратно — к станку, Даже не покурив. И точу я в тоске Шпинделя да фрезы, Ну а на языке — Вкус соленой слезы. Покурить, например? Но — нельзя прерывать, И мелькает в уме Моя бедная «мать». Дома я свежий лук На закуску крошу, Забываюсь — и вслух Это произношу. И глядит мне сосед — И его ребятня — Укоризненно вслед, Осуждая меня. |