x x x Что брюхо-то поджалось-то, — Нутро почти видно? Ты нарисуй, пожалуйста, Что прочим не дано. Пусть вертит нам судья вола Логично, делово: Де, пьянь — она от Дьявола, А трезвь — от Самого. Начнет похмельный тиф трясти — Претерпим муки те! Равны же во Антихристе, Мы, братья во Христе… Песня о погибшем летчике Дважды Герою Советского Союза Николаю Скоморохову и его погибшему другу Всю войну под завязку я все к дому тянулся, И хотя горячился — воевал делово, — Ну а он торопился, как-то раз не пригнулся — И в войне взад-вперед обернулся за два года — всего ничего. Не слыхать его пульса С сорок третьей весны, — Ну а я окунулся В довоенные сны. И гляжу я дурея, И дышу тяжело: Он был лучше, добрее, Добрее, добрее, — Ну а мне — повезло. Я за пазухой не жил, не пил с господом чая, Я ни в тыл не просился, ни судьбе под подол, — Но мне женщины молча намекали, встречая: Если б ты там навеки остался — может, мой бы обратно пришел?! Для меня — не загадка Их печальный вопрос, — Мне ведь тоже несладко, Что у них не сбылось. Мне ответ подвернулся: "Извините, что цел! Я случайно вернулся, вернулся, вернулся, — Ну а ваш — не сумел". Он кричал напоследок, в самолете сгорая: «Ты живи! Ты дотянешь!» — доносилось сквозь гул. Мы летали под богом возле самого рая, — Он поднялся чуть выше и сел там, ну а я — до земли дотянул. Встретил летчика сухо Райский аэродром. Он садился на брюхо, Но не ползал на нем. Он уснул — не проснулся, Он запел — не допел. Так что я вот вернулся, Глядите — вернулся, — Ну а он — не успел. Я кругом и навечно виноват перед теми, С кем сегодня встречаться я почел бы за честь, — Но хотя мы живыми до конца долетели — Жжет нас память и мучает совесть, у кого, у кого она есть. Кто-то скупо и четко Отсчитал нам часы Нашей жизни короткой, Как бетон полосы, — И на ней — кто разбился, Кто взлетел навсегда… Ну а я приземлился, А я приземлился, — Вот какая беда… x x x Я еще не в угаре, не втиснулся в роль. Как узнаешь в ангаре, кто — раб, кто — король, Кто сильней, кто слабей, кто плохой, кто хороший, Кто кого допечет, допытает, дожмет: Летуна самолет или наоборот? — На земле притворилась машина — святошей. Завтра я испытаю судьбу, а пока — Я машине ласкаю крутые бока. На земле мы равны, но равны ли в полете? Под рукою, не скрою, ко мне холодок, — Я иллюзий не строю — я старый ездок: Самолет — необъезженный дьявол во плоти. Знаю, утро мне силы утроит, Ну а конь мой — хорош и сейчас, — Вот решает он: стоит — не стоит Из-под палки работать на нас. Ты же мне с чертежей, как с пеленок, знаком, Ты не знал виражей — шел и шел прямиком, Плыл под грифом «Секретно» по волнам науки. Генеральный конструктор тебе потакал — И отбился от рук ты в КБ, в ОТК, — Но сегодня попал к испытателю в руки! Здесь возьмутся покруче, — придется теперь Расплатиться, и лучше — без лишних потерь: В нашем деле потери не очень приятны. Ты свое отгулял до последней черты, Но и я попетлял на таких вот, как ты, — Так что грех нам обоим идти на попятный. Иногда недоверие точит: Вдруг не все мне машина отдаст, Вдруг она засбоит, не захочет Из-под палки работать на нас! x x x …Мы взлетали как утки с раскисших полей: Двадцать вылетов в сутки — куда веселей! Мы смеялись, с парилкой туман перепутав. И в простор набивались мы до тесноты, — Облака надрывались, рвались в лоскуты, Пули шили из них купола парашютов. Возвращались тайком — без приборов, впотьмах, И с радистом-стрелком, что повис на ремнях. В фюзеляже пробоины, в плоскости — дырки. И по коже — озноб; и заклинен штурвал, — И дрожал он, и дробь по рукам отбивал — Как во время опасного номера в цирке. До сих пор это нервы щекочет, — Но садились мы, набок кренясь. Нам казалось — машина не хочет И не может работать на нас. Завтра мне и машине в одну петь дуду В аварийном режиме у всех на виду, — Ты мне нож напоследок не всаживай в шею! Будет взлет — будет пища: придется вдвоем Нам садиться, дружище, на аэродром — Потому что я бросить тебя не посмею. Правда шит я не лыком и чую чутьем В однокрылом двуликом партнере моем Игрока, что пока все намеренья прячет. Но плевать я хотел на обузу примет: У него есть предел — у меня его нет, — Поглядим, кто из нас запоет — кто заплачет! Если будет полет этот прожит — Нас обоих не спишут в запас. Кто сказал, что машина не может И не хочет работать на нас?! |