II. Старый дом Что за дом притих, Погружен во мрак, На семи лихих Продувных ветрах, Всеми окнами Обратясь в овраг, А воротами — На проезжий тракт? Ох, устал я, устал, — а лошадок распряг. Эй, живой кто-нибудь, выходи, помоги! Никого, — только тень промелькнула в сенях, Да стервятник спустился и сузил круги. В дом заходишь как Все равно в кабак, А народишко — Каждый третий — враг. Своротят скулу, Гость непрошенный! Образа в углу — И те перекошены. И затеялся смутный, чудной разговор, Кто-то песню стонал и гитару терзал, И припадочный малый — придурок и вор — Мне тайком из-под скатерти нож показал. "Кто ответит мне — Что за дом такой, Почему — во тьме, Как барак чумной? Свет лампад погас, Воздух вылился… Али жить у вас Разучилися? Двери настежь у вас, а душа взаперти. Кто хозяином здесь? — напоил бы вином". А в ответ мне: "Видать, был ты долго в пути — И людей позабыл, — мы всегда так живем! Траву кушаем, Век — на щавеле, Скисли душами, Опрыщавели, Да еще вином Много тешились, — Разоряли дом, Дрались, вешались". "Я коней заморил, — от волков ускакал. Укажите мне край, где светло от лампад. Укажите мне место, какое искал, — Где поют, а не стонут, где пол не покат". "О таких домах Не слыхали мы, Долго жить впотьмах Привыкали мы. Испокону мы — В зле да шепоте, Под иконами В черной копоти". И из смрада, где косо висят образа, Я, башку очертя гнал, забросивши кнут, Куда кони несли да глядели глаза, И где люди живут, и — как люди живут. …Сколько кануло, сколько схлынуло! Жизнь кидала меня — не докинула. Может, спел про вас неумело я, Очи черные, скатерть белая?! x x x Жили-были на море — Это значит плавали, Курс держали правильный, слушались руля. Заходили в гавани — Слева ли, справа ли — Два красивых лайнера, судна, корабля: Белоснежнотелая, Словно лебедь белая, В сказочно-классическом плане, — И другой — он в тропики Плавал в черном смокинге — Лорд — трансатлантический лайнер. Ах, если б ему в голову пришло, Что в каждый порт уже давно влюбленно, Спешит к нему под черное крыло Стремительная белая мадонна! Слезы льет горючие В ценное горючее И всегда надеется в тайне, Что, быть может, в Африку Не уйдет по графику Этот недогадливый лайнер. Ах, если б ему в голову взбрело, Что в каждый порт уже давно влюбленно Прийти к нему под черное крыло Опаздывает белая мадонна! Кораблям и поздняя Не к лицу коррозия, Не к лицу морщины вдоль белоснежных крыл, И подтеки синие Возле ватерлинии, И когда на смокинге левый борт подгнил. Горевал без памяти В доке, в тихой заводи, Зол и раздосадован крайне, Ржавый и взъерошенный И командой брошенный, В гордом одиночестве лайнер. А ей невероятно повезло: Под танго музыкального салона Пришла к нему под черное крыло — И встала рядом белая мадонна! x x x Сначала было Слово печали и тоски, Рождалась в муках творчества планета, — Рвались от суши в никуда огромные куски И островами становились где-то. И, странствуя по свету без фрахта и без флага Сквозь миллионолетья, эпохи и века, Менял свой облик остров, отшельник и бродяга, Но сохранял природу и дух материка. Сначала было Слово, но кончились слова, Уже матросы Землю населяли, — И ринулись они по сходням вверх на острова, Для красоты назвав их кораблями. Но цепко держит берег — надежней мертвой хватки, — И острова вернутся назад наверняка, На них царят морские — особые порядки, На них хранят законы и честь материка. Простит ли нас наука за эту параллель, За вольность в толковании теорий, — И если уж сначала было слово на Земле, То это, безусловно, — слово «море»! I. Инструкция перед поездкой за рубеж, или Полчаса в месткоме Я вчера закончил ковку, Я два плана залудил, — И в загранкомандировку От завода угодил. Копоть, сажу смыл под душем, Съел холодного язя, — И инструктора прослушал — Что там можно, что нельзя. Там у них пока что лучше бытово, — Так чтоб я не отчубучил не того, — Он мне дал прочесть брошюру — как наказ, Чтоб не вздумал жить там сдуру как у нас. Говорил со мной как с братом Про коварный зарубеж, Про поездку к демократам В польский город Будапешт: "Там у них уклад особый — Нам так сразу не понять, — Ты уж их, браток, попробуй Хоть немного уважать. Будут с водкою дебаты — отвечай: "Нет, ребяты-демократы, — только чай!" От подарков их сурово отвернись: "У самих добра такого — завались!" Он сказал: "Живя в комфорте — Экономь, но не дури, — И гляди не выкинь фортель — С сухомятки не помри! В этом чешском Будапеште Уж такие времена — Может, скажут «пейте-ешьте», Ну а может — ни хрена!" Ох, я в Венгрии на рынок похожу. На немецких на румынок погляжу! Демократки, уверяли кореша, Не берут с советских граждан ни гроша. "Буржуазная зараза Все же ходит по пятам, — Опасайся пуще сглаза Ты внебрачных связей там: Там шпиенки с крепким телом, — Ты их в дверь — они в окно! Говори, что с этим делом Мы покончили давно. Но могут действовать они не прямиком: Шасть в купе — и притвориться мужиком, — А сама наложит тола под корсет… Проверяй, какого пола твой сосед!" Тут давай его пытать я: "Опасаюсь — маху дам, — Как проверить? — лезть под платье — Так схлопочешь по мордам!" Но инструктор — парень дока, Деловой — попробуй срежь! И опять пошла морока Про коварный зарубеж… Популярно объясняю для невежд: Я к болгарам уезжаю — в Будапешт. "Если темы там возникнут — сразу снять, — Бить не нужно, а не вникнут — разъяснять!" Я ж по-ихнему — ни слова, — Ни в дугу и ни в тую! Молот мне — так я любого В своего перекую! Но ведь я — не агитатор, Я — потомственный кузнец… Я к полякам в Улан-Батор Не поеду наконец! Сплю с женой, а мне не спится: "Дусь, а Дусь! Может, я без заграницы обойдусь? Я ж не ихнего замесу — я сбегу, Я ж на ихнем — ни бельмеса, ни гугу!" Дуся дремлет как ребенок, Накрутивши бигуди, — Отвечает мне спросонок: "Знаешь, Коля, — не зуди! Что ты, Коля, больно робок — Я с тобою разведусь! — Двадцать лет живем бок о бок — И все время: «Дуся, Дусь…» Обещал — забыл ты, нешто? ну хорош! — Что клеенку с Бангладешта привезешь. Сбереги там пару рупий — не бузи, — Хоть чего — хоть черта в ступе — привези!" Я уснул, обняв супругу — Дусю нежную мою, — Снилось мне, что я кольчугу, Щит и меч себе кую. Там у них другие мерки, — Не поймешь — съедят живьем, — И все снились мне венгерки С бородами и с ружьем. Снились Дусины клеенки цвета беж И нахальные шпиенки в Бангладеш… Поживу я — воля божья — у румын, — Говорят — они с Поволжья, как и мы! Вот же женские замашки! — Провожала — стала петь. Отутюжила рубашки — Любо-дорого смотреть. До свиданья, цех кузнечный, Аж до гвоздика родной! До свиданья, план мой встречный, Перевыполненный мной! Пили мы — мне спирт в аорту проникал, — Я весь путь к аэропорту проикал. К трапу я, а сзади в спину — будто лай: "На кого ты нас покинул, Николай!" |