Песня космических негодяев Вы мне не поверите и просто не поймете: В космосе страшней, чем даже в дантовском аду, — По пространству-времени мы прем на звездолете, Как с горы на собственном заду. Но от Земли до Беты — восемь ден, Ну а до планеты Эпсилон — Не считаем мы, чтоб не сойти с ума. Вечность и тоска — ох, влипли как! Наизусть читаем Киплинга, А вокруг — космическая тьма. На земле читали в фантастических романах Про возможность встречи с иноземным существом, — Мы на Земле забыли десять заповедей рваных, Нам все встречи с ближним нипочем! Но от Земли до Беты — восемь ден, Ну а до планеты Эпсилон — Не считаем мы, чтоб не сойти с ума. Вечность и тоска — ох, влипли как! Наизусть читаем Киплинга, А вокруг — космическая тьма. Нам прививки сделаны от слез и грез дешевых, От дурных болезней и от бешеных зверей, — Нам плевать из космоса на взрывы всех сверхновых — На Земле бывало веселей! Но от Земли до Беты — восемь ден, Ну а до планеты Эпсилон — Не считаем мы, чтоб не сойти с ума. Вечность и тоска — ох, влипли как! Наизусть читаем Киплинга, А вокруг — космическая тьма. Прежнего, земного не увидим небосклона, Если верить россказням ученых чудаков, — То, когда вернемся мы, по всем по их законам На Земле пройдет семьсот веков! То-то есть смеяться отчего: На Земле бояться нечего — На Земле нет больше тюрем и дворцов. На Бога уповали бедного, Но теперь узнали: нет его — Ныне, присно и во век веков! В далеком созвездии Тау Кита В далеком созвездии Тау Кита Все стало для нас непонятно, — Сигнал посылаем: «Вы что это там?» — А нас посылают обратно. На Тау Ките Живут в тесноте — Живут, между прочим, по-разному — Товарищи наши по разуму. Вот, двигаясь по световому лучу Без помощи, но при посредстве, Я к Тау Кита этой самой лечу, Чтоб с ней разобраться на месте. На Тау Кита Чегой-то не так — Там таукитайская братия Свихнулась, — по нашим понятиям. Покамест я в анабиозе лежу, Те таукитяне буянят, — Все реже я с ними на связь выхожу: Уж очень они хулиганят. У таукитов В алфавите слов — Немного, и строй — буржуазный, И юмор у них — безобразный. Корабль посадил я как собственный зад, Слегка покривив отражатель. Я крикнул по-таукитянски: «Виват!» — Что значит по-нашему — «Здрасьте!». У таукитян Вся внешность — обман, — Тут с ними нельзя состязаться: То явятся, то растворятся… Мне таукитянин — как вам папуас, — Мне вкратце об них намекнули. Я крикнул: «Галактике стыдно за вас!» — В ответ они чем-то мигнули. На Тау Ките Условья не те: Тут нет атмосферы, тут душно, — Но таукитяне радушны. В запале я крикнул им: мать вашу, мол!.. Но кибернетический гид мой Настолько буквально меня перевел, Что мне за себя стало стыдно. Но таукиты — Такие скоты — Наверно, успели набраться: То явятся, то растворятся… "Вы, братья по полу, — кричу, — мужики! Ну что…" — тут мой голос сорвался, — Я таукитянку схватил за грудки: «А ну, — говорю, — признавайся!..» Она мне: «Уйди!» — Мол, мы впереди — Не хочем с мужчинами знаться, — А будем теперь почковаться! Не помню, как поднял я свой звездолет, — Лечу в настроенье питейном: Земля ведь ушла лет на триста вперед, По гнусной теории Эйнштейна! Что, если и там, Как на Тау Кита, Ужасно повысилось знанье, — Что, если и там — почкованье?! x x x А люди все роптали и роптали, А люди справедливости хотят: "Мы в очереди первыми стояли, — А те, кто сзади нас, уже едят!" Им объяснили, чтобы не ругаться: "Мы просим вас, уйдите, дорогие! Те, кто едят — ведь это иностранцы, А вы, прошу прощенья, кто такие?" Но люди все роптали и роптали, Но люди справедливости хотят: "Мы в очереди первыми стояли, — А те, кто сзади нас, уже едят!" Им снова объяснил администратор: "Я вас прошу, уйдите, дорогие! Те, кто едят, — ведь это ж делегаты, А вы, прошу прощенья, кто такие?" А люди все роптали и роптали, Но люди справедливости хотят: "Мы в очереди первыми стояли, — А те, кто сзади, нас уже едят…" Песня о друге Если друг оказался вдруг И не друг, и не враг, а так; Если сразу не разберешь, Плох он или хорош, — Парня в горы тяни — рискни! — Не бросай одного его: Пусть он в связке в одной с тобой — Там поймешь, кто такой. Если парень в горах — не ах, Если сразу раскис и вниз, Шаг ступил на ледник — и сник, Оступился — и в крик, — Значит, рядом с тобой — чужой, Ты его не брани — гони. Вверх таких не берут и тут Про таких не поют. Если ж он не скулил, не ныл, Пусть он хмур был и зол, но шел. А когда ты упал со скал, Он стонал, но держал; Если шел он с тобой как в бой, На вершине стоял — хмельной, — Значит, как на себя самого Положись на него! |