Песенка прыгуна в высоту Разбег, толчок… И — стыдно подыматься: Во рту опилки, слезы из-под век, — На рубеже проклятом два двенадцать Мне планка преградила путь наверх. Я признаюсь вам, как на духу: Такова вся спортивная жизнь, — Лишь мгновение ты наверху — И стремительно падаешь вниз. Но съем плоды запретные с древа я, И за хвост подергаю славу я. У кого толчковая — левая, А у меня толчковая — правая! Разбег, толчок… Свидетели паденья Свистят и тянут за ноги ко дну. Мне тренер мой сказал без сожаленья: "Да ты же, парень, прыгаешь в длину! У тебя — растяженье в паху; Прыгать с правой — дурацкий каприз, — Не удержишься ты наверху — Ты стремительно падаешь вниз". Но, задыхаясь словно от гнева я, Объяснил толково я: главное, Что у них толчковая — левая, А у меня толчковая — правая! Разбег, толчок… Мне не догнать канадца — Он мне в лицо смеется на лету! Я снова планку сбил на два двенадцать — И тренер мне сказал напрямоту, Что — начальство в десятом ряду, И что мне прополощут мозги, Если враз, в сей же час не сойду Я с неправильной правой ноги. Но я лучше выпью зелье с отравою, И над собой что-нибудь сделаю — Но свою неправую правую Я не сменю на правую левую! Трибуны дружно начали смеяться — Но пыл мой от насмешек не ослаб: Разбег, толчок, полет… И два двенадцать — Теперь уже мой пройденный этап! Пусть болит моя травма в паху, Пусть допрыгался до хромоты, — Но я все-таки был наверху — И меня не спихнуть с высоты! Я им всем показал «ху из ху», — Жаль, жена подложила сюрприз: Пока я был на самом верху — Она с кем-то спустилася вниз… Но съел плоды запретные с древа я, И за хвост подергал все же славу я, — Хоть у них толчковая — левая, Но моя толчковая — правая! x x x Вагоны не обедают, Им перерыва нет. Вагоны честно бегают По лучшей из планет. Вагоны всякие, Для всех пригодные. Бывают мягкие, Международные. Вагон опрятненький, В нем нету потненьких, В нем все — десятники И даже сотники. Ох, степь колышется! На ней — вагончики. Из окон слышится: «Мои лимончики!..» Лежат на полочке Мешки-баллончики. У каждой сволочи Свои вагончики. Порвешь животики На аккуратненьких! — Вон едут сотники Да на десятниках! Многосемейные И просто всякие — Войдут в купейные И даже в мягкие. А кто с мешком — иди По шпалам в ватнике. Как хошь — пешком иди, А хошь — в телятнике. На двери нулики — Смердят вагончики. В них едут жулики И самогонщики. А вот теплушка та — Прекрасно, душно в ней, — На сорок туш скота И на сто душ людей. Да в чем загвоздка-то? Бей их дубиною! За одного скота — Двух с половиною. А ну-ка, кончи-ка, Гармонь хрипатая! Вон в тех вагончиках — Голь перекатная… Вестимо, тесно тут, Из пор — сукровица… Вагоны с рельс сойдут И остановятся! x x x В тайгу! На санях, на развалюхах, В соболях или в треухах, И богатый, и солидный, и убогий. Бегут! В неизведанные чащи, — Кто-то реже, кто-то чаще, — В волчьи логова, в медвежие берлоги. Стоят! Как усталые боксеры, Вековые гренадеры — В два обхвата, в три обхвата и поболе. И я Воздух ем, жую, глотаю, Да я только здесь бываю — За решеткой из деревьев — но на воле. x x x Нараспашку — при любой погоде, Босиком хожу по лужам и росе. Даже конь мой иноходью ходит, Это значит — иначе, чем все. Я иду в строю всегда не в ногу, Сколько раз уже обруган старшиной. Шаг я прибавляю понемногу, И весь строй сбивается на мой. Мой кумир — на рынке зазывалы, Каждый хвалит свой товар вразвес. Из меня не выйдет запевалы — Я пою с мелодией вразрез. Знаю, мне когда-то будет лихо, Мне б заранее могильную плиту. На табличке «Говорите тихо!» Я второго слова не прочту. «Говорите тихо!» Как хотите, — Я второго слова не терплю, Я читаю только — «Говорите» — И, конечно, громко говорю. Из двух зол — из темноты и света — Люди часто выбирают темноту, Мне с любимой наплевать на это, Мы гуляем только на свету. Ах, не кури, когда не разрешают, Закури, когда невмоготу. Не дури, когда не принимают Наготу твою и немоту! |