x x x Здравствуй, «Юность», это я, Аня Чепурная, Я ровесница твоя, То есть молодая. То есть, мама говорит, Внука не желая: Рано больно, дескать, стыд, Будто не жила я. Моя мама — инвалид: Получила травму, И теперь благоволит Больше к божью храму. Любит лазить по хорам, Лаять тоже стала, — Но она в науки храм Тоже б забегала… Не бросай читать письмо, «Юность» дорогая! Врач мамашу, если б смог, Излечил от лая. Ты подумала, де, вот Встанет спозаранка И строчит, и шлет, и шлет Письма, хулиганка! Нет, я правда в первый раз О себе и Мите… Слезы капают из глаз, — Извините — будет грязь — И письмо дочтите! Я ж живая — вот реву, — Вам-то все повтор, но Я же грежу наяву: Как дойдет письмо в Москву — Станет мне просторно. А отца радикулит Гнет горизонтально, Он — военный инвалид, Так что все нормально. Вас дедуля свято чтит, — Говорит пространно, Все от Бога, говорит, Или от экрана. Не бросай меня одну И откликнись, «Юность»! Мне — хоть щас на глубину! Ну куда я денусь, ну? Ну куда я сунусь? Нет, я лучше от и до, Как и что случилось: Здесь гадючее гнездо, «Юность», получилось. Защити (тогда мы их! — Живо шею свертим) Нас — двоих друзей твоих, — А не то тут смерть им. Митя — это… как сказать?.. Это я с которым… В общем, стала я гулять С Митей-комбайнером. Жар валил от наших тел (Образно, конечно), — Он по-честному хотел — Это я — он аж вспотел, — Я была беспечна. Это было жарким днем Посреди ухаба… «Юность», мы с тобой поймем: Ты же тоже баба! Да и хоть бы между льдин — Все равно б случилось: Я — шатенка, он — блондин, Я одна и он один. Я же с ним училась! Зря мы это, Митя, зря, — Но ведь кровь-то бродит… Как не помню — три хмыря, Словно три богатыря… Колька верховодит. Защитили наготу И прикрылись наспех, — А уж те орут: «Ату!» — Поднимают на смех. Смех — забава для парней — Страшное оружье! Но а здесь — еще страшней, Если до замужья. Наготу преодолев, Срам прикрыв рукою, Митя был как правда лев. Колька ржет, зовет за хлев, Словно с "б" со мною… Дальше — больше: он закрыл Митину одежду, Двух дружков своих пустил… И пришли сто сорок рыл С деревень и между… P.S. Вот люблю ли я его? Передай три слова (И не бойся ничего: Заживет — и снова…), — Слова, надо же вот, а! — Или знак хотя бы!.. В общем, ниже живота… Догадайся живо! Так Мы же обе — бабы. Нет боюсь, что не поймешь! Но я — истый друг вам. Ты конвертик надорвешь, Левый угол отогнешь — Там уже по буквам! x x x Михаилу Шемякину под впечатлением от серии «Чрево» И кто вы суть? Безликие кликуши? Куда грядете — в Мекку ли в Мессины? Модели ли влачите к Монпарнасу? Кровавы ваши спины, словно туши, А туши — как ободранные спины И ребра в ребра вам и мясо к мясу. Ударил ток, скотину оглуша, Обмякла плоть на плоскости картины И тяжко пала мяснику на плечи. На ум, на кисть творцу попала туша И дюжие согбенные детины, Вершащие дела не человечьи. Кончал палач — дела его ужасны, А дальше те, кто гаже, ниже, плоше Таскали жертвы после гильотины: Безглазны, безголовы и безгласны И, кажется, бессутны тушеноши, — Как бы катками вмяты в суть картины. Так кто вы суть, загубленные души? Куда спешите, полуобразины? Вас не разъять — едины обе массы. Суть Сутина — «Спасите наши туши!» Вы ляжете, заколотые в спины, И урка слижет с лиц у вас гримасу. Слезу слизнет, и слизь, и лимфу с кровью — Соленую людскую и коровью, И станут пепла чище, пыли суше Кентавры или человекотуши. Я — ротозей, но вот не сплю ночами — (В глаза бы вам взглянуть из-за картины!) — Неймется мне, шуту и лоботрясу, Сдается мне — хлестали вас бичами?!. Вы крест несли и ободрали спины?!. И — ребра в ребра вам — и нету спасу. |