Лоримарр медленно склонил голову.

Я ухмыльнулся, борясь с надеждой и отвращением, слитыми воедино.

— Зачем тебе помогать нам?

— Он лжёт, — настаивал брат и шагнул вперёд, но я рукой преградил ему путь.

— Жди.

Снова обратил внимание на Лоримарра и присел, чтобы быть на уровне его глаз.

— Нет, — сказал я, увидев во взгляде жестокость, — он не лжёт.

— Ты хочешь, чтобы мы пошли за ним, правда? Ты хочешь дать нам надежду.

— Она ложная, брат!

Я стряхнул руку брата с плеча, наблюдая, как глаз предателя перебегает с меня на Усабиуса и обратно, а его ухмылка становится всё шире.

— Скажи мне, — потребовал я, — и смерть твоя будет быстрой.

— Тебе нечего мне дать, Саламандр. У меня же есть для тебя подарок… — он закряхтел, наклоняясь вперёд и протягивая руку.

Я вздрогнул, подозревая нападение, но увидел, что Лоримарр безоружен, а на руке не хватает двух пальцев. Он тянулся ко мне оставшимися, будто собираясь как-то меня благословить.

— Не давай ему коснуться тебя! — рявкнул Усабиус, но я уже наклонился вперёд, закрывая глаза…

Слишком поздно я осознал опасность.

— Предатель был псайкером, а я рабом его злобной воли.

И когда пальцы коснулись шлема, легко, почти нежно, на меня обрушилось целое полчище болезненных образов.

Огонь…Бесконечный пожар и уничтожение сотен танков.

Гневный рёв, и проклятье слетает с губ примарха, обвиняющего брата.

Боль и свет, такой горячий, что он выжигает мою плоть со скелета и превращает кости в пепел.

Я отпрянул от прикосновения Лоримарра: в ушах звон, из уголка рта стекает струйка крови. Вытер её, собираясь покончить с предателем, когда увидел, что его глаз открыт и не шевелится. Легионер Детей Императора умер от своей же последней попытки убийства.

— Ра’стан…

Голос звучал глухо, на границе зрения всё покрыто дымкой, и странные послеобразы, навеянные видением, сыпались на меня, как стёклышки из сломанного калейдоскопа.

— Ра'стан, ты ранен?

Усабиус поддерживал меня. Без него я бы упал, такова была сила психического нападения Лоримарра.

Я кивнул, чувства пришли в норму.

— Он пытался убить тебя, — добавил брат, отпуская меня.

— Библиарий…

— Колдун, скорее, но да.

— После такой атаки должен был умереть, — сказал я, поворачиваясь к нему лицом. — Как же мне удалось выжить?

— Не знаю, но ты это сделал. Вулкан защищает даже своих безрассудных сынов.

— Чтобы мы могли продолжить миссию?

Я в это не верил, но решил не задумываться благодаря чему остался в живых. Было достаточно и того, что Лоримарр потерпел неудачу, и теперь достанется падальщикам, живущим в небесах.

— Я что-то видел, — сказал Усабиусу, когда мы встали перед обмякшим телом предателя. — Думаю, это был фрагмент того, что он знал.

— Берегись фальшивой надежды, Ра'стан, особенно из уст лживого вестника.

— Это не похоже на обман. Сомневаюсь, что Лоримарр хотел мне это показать. И думаю, что он говорил правду.

Снова раздались тяжёлые шаги Руумана, оборвав наш спор.

Усабиус предупреждающе посмотрел, но я был уверен.

— Я знаю, брат, — прошептал, будто бы боясь, что от громкости видение исчезнет, погаснет путеводная звезда.

Лязгнув бронёй, Эразм спрыгнул с крыши и приземлился спиной ко мне. Быстро встал, развернулся, жужжа бионикой, и его жёсткий взгляд остановился на мне.

— Наше время кончается. Силы предателей возвращаются назад, и авангард ведут небесные охотники.

Гравициклы, невероятно быстрые и смертельно опасные для такого маленького отряда, как наш.

Я видел, как на равнинах они охотились стаями, пользуясь большой скоростью, чтобы окружать и уничтожать разобщённые группы уцелевших. Когда Рууман упомянул о них, в памяти всплыло мрачное воспоминание об одном из братьев, в спину которого впился крюк на цепи, а пилот гравицикла, смеясь от жуткого зрелища, потащил его навстречу смерти.

Были среди них одиночки. Разведчики, столь же опасные. Когда они тебя замечали, было практически невозможно заставить их замолчать, не привлекая ненужного внимания. И если не удавалось, то стервятники слетались пировать на наши тела.

Потому появление небесных охотников создавало проблемы.

Сотворённый Железом спросил: «Ты получил то, что тебе нужно?»

— Да. Своего рода карту, — ответил я, постукивая пальцем по шлему.

Рууман смотрел, ожидая.

Так что я продолжил: «Я знаю. Знаю, куда они забрали Вулкана».

Из той психической атаки, что Лоримарр обрушил на меня, понять что-то определённое было непросто. Через свет, огонь и боль виднелась пещера. Внешне это была совершенно непримечательная — даже вездесущая — особенность исстванских равнин с их разломами и пропастями. Но на этой была отметка. Восьмиконечная звезда, и от вида её, даже мысленным оком, сводило живот и саднило язык. Ощущение было похоже на то, что мы испытали в долине костей, так что я сознавал, что метка что-то значит.

Образы алтаря и ритуального ножа, обладающего адской силой разрезать ткань самой реальности, вторглись в моё сознание, и внезапно я с ужасом задумался об участи отца. Это место, эта пещера была специально приготовлена для него — это я знал точно.

И с нашей обзорной позиции, как и из «гнезда» Таркана в «Чистилище», я видел это место. Тогда это был лишь силуэт, просто обычный фрагмент пейзажа чёрной пустыни, усыпанной виселицами, погребальными кострами и трупными ямами. Сейчас же это был маяк, зовущий меня к себе.

Из гололитической карты, изученной во время брифинга Салнара, я вспомнил расположение пещеры относительно «Чистилища» и вычисленное положение рухнувшего корабля Вулкана.

Найти пещеру и вести к ней было легко. А пробраться через лагерь, заполненный Железными Воинами — нет.

Рууман опустил бинокль и прищурился. От этого бионика его лица зарычала.

— Не вижу способов пройти мимо них.

Горячий ветер дул с севера, вздымая столбы пыли, окрашивающие нашу броню мрачно-серым. Мне подумалось, что жар доносится от «Чистилища» и костей тех бедолаг, что мы оставили сгорать. Рууман не слишком распространялся о причинах своего ухода. Наверняка его послал Салнар. Возможно, Таркан увидел наступление, и неминуемая угроза заставила лейтенанта-командора отправить подмогу? А может, Сотворённый решил, что пришло время уходить? В любом случае, он как-то добрался до нас, и сейчас мы вместе обдумывали следующую отчаянную миссию.

Мы заняли позицию за грудой булыжников, слегка возвышающихся на обсидиановой платформе над уровнем пустыни, и могли видеть большую часть лагеря.

Воины, окружившие маленькие костры, разговаривали, чистили оружие, точили ножи. Некоторые сидели поодаль, бездумно уставившись во тьму. Другие сидели на технике, непринуждённо держа оружие. Бронетехника стояла по периметру, внутри которого Железные Воины поставили палатки и разожгли костры. Думаю, что они делали это для того, чтобы держать зверьё, рыщущее в ночи, подальше. Из всего отребья, оставленного для зачистки Исствана V, лишь сыны Пертурабо действовали так, будто они не были отбросами войск Магистра войны. Примархи для этой грязной работы оставили на Исстване самых ненадёжных и непредсказуемых воинов, бешеных псов во всех отношениях. Но для четвёртого легиона это было уже рутиной, потому кого оставлять, разницы не было. А ещё это означало, что эти воины были более организованы и упорядочены, чем их более дикие собратья. Если они укрепятся, то не снимутся с позиции, пока не поступит указание от самого Пертурабо — то есть до нашей смерти.

В песочных часах крупинки вернулись было обратно, но вновь опасно приблизились к концу.

— Должно быть, больше пятидесяти воинов, — прошептал Усабиус.

— Я насчитал почти сотню, — откликнулся я.

Рууман кивнул.

— Мы должны растянуть их ряды, — сказал он, — чтобы проскользнуть мимо их постов без обнаружения.

Долгим пристальным взглядом я оценил лагерь, позиции воинов, разведчиков, дозорные посты, скопления людей и бронетехники. А потом взглянул на пещеру и понял, что она почти окружена, хотя войска вокруг и не вели себя так, как будто её охраняют, или хотя бы знают о её значении. Нам просто очень сильно не повезло.