А что взамен?

Тьма пребывала в возбуждении, тени обвивали друг друга и скреблись в границы реальности.

— А взамен я найду для тебя подходящего носителя, — сказал Мардук.

Поклянись в этом кровью.

Мардук положил стилус и вынул атам. Он без колебаний полоснул себя по ладони, глубоко погружая клинок. Тени заметались с удвоенным волнением, подбираясь ближе.

— Клянусь этим, — произнес Мардук, сжав руку в кулак и позволяя крови свободно течь. Падая на вырезанное на столе изображение Октета, она шипела и превращалась в дым. Затем он снова подобрал стилус и позволил демону направлять руку.

Прошел час. Быть может, больше.

Наконец ад отступил, отпустив его и скользнув обратно за истончившуюся пелену реальности. Курильница вновь ожила, пламя затрещало, и комнату опять озарил тусклый свет. Мардук вздрогнул и выпустил стилус. Руку свело мучительной судорогой. В сущности, у него болело все тело.

Он посмотрел на шлем, все еще покоившийся в объятиях раздвижной подставки. Вогнутую поверхность покрывала мелкая клинопись. Не осталось ни единого нетронутого сантиметра.

Почерк принадлежал не ему.

Могущественному проклятию требовалась лишь кодовая фраза, и тогда с наставником будет покончено.

— Да будет так, — произнес он.

Да будет так

Говорит брат-капитан Рубен Индузио из XIII Легиона. У нас катастрофический сбой систем. Запрашиваем немедленную помощь. У нас нулевая мощность реактора, нет орудий и ауспика. Прошу подтвердить присутствие зеленокожих. Мы ничего не виде…

Кто стреляет? Магистр вокса, открыть канал связи с орбитой. Проклятье, мне сейчас же нужны щиты.

[взрыв, сильное искажение сигнала]

Трон, "Сыны Ультрамара"! Их больше нет. Мы в ловушке. Отделить швартовочные линии, проклятый глупец! Отделить, не то мы умрем здесь и сейчас.

Братья из XVII Легиона, прекратите обстрел! во имя Императора, это ошибка! Вы совершаете оши…

[Конец передачи на отметке Калта: -0.17.13]

Все началось, когда шла вторая неделя его пребывания под землей.

Джассик Бланшо занимался раскопками. Близился конец его смены. Боль в руках и ногах от таскания обрушившихся камней была настолько неотступной и всеобъемлющей, что казалось, будто конечности больше ему не принадлежат. Шесть часов его рабочая бригада ковырялась в оползне, разгребая сотни килограмм камня. Большое помещение позади постепенно заполнялось обломками, однако завал не поддавался. Бланшо легко мог бы поверить, что преграда бесконечна. И все же Джассик продолжал трудиться. Он загрузил самодельные салазки — обычную пласталевую дверь с привязанной веревкой — и поволок их от раскопа. Трос врезался в шею и плечи.

Бланшо наклонился вперед под тяжким грузом. Приближаясь к складскому помещению, он встретился с Нарьей Меллисен. Лейтенант 61-го Нуминского пехотного тащила пустые салазки за очередной порцией.

— У вас чудесная жизнь, — сказала она.

Бланшо остановился от внезапного вмешательства. Перед этим он предавался мрачным размышлениям о вечном.

Джассик оказался в ловушке в подземной аркологии вместе с сотнями других беженцев. Больше половины системы обрушилось под сотрясающими землю ударами идущей на поверхности войны, хотя «война» — слабо сказано. Правильнее было бы говорить «катаклизм». Разве простая война может перевернуть вселенную вверх тормашками и разнести на куски все представления об устройстве реальности, которые он полагал само собой разумеющимися? Бланшо так не думал. Подобное устраивают только катаклизмы.

Итак, глубокая душевная травма в какой-то степени добавилась к тесноте, нехватке основных припасов, изоляции от остальной части подземной сети Калта и отсутствию какой бы то ни было связи с внешним миром после предупреждения, которое передал по воксу капитан Вентан из Ультрадесанта. Поверхность Калта сейчас разъедали лучи агонизирующего светила. Выжить означало неопределенно долгое время пробыть под землей — теперь именно там бушевала война — но помимо этого также подразумевало, что надо выбраться из данной конкретной аркологии, каким-то образом прокопавшись через невесть сколько тысяч метров забитого туннеля. Катаклизм уже вполне устраивал Бланшо.

Чудесная жизнь? Меллисен пыталась пошутить?

Ему не показалось, что она склонна к юмору. Лицо лейтенанта покрывали полосы пота и грязи. От правой щеки до виска тянулся длинный ожог от касательного попадания лазера. Бледно-зеленые глаза были серьезны. В них не было веселья. Впрочем, и отчаяния тоже.

— Не уверен, что понимаю, о чем вы, — сказал Бланшо и провел рваным рукавом по лбу. Ткань пропиталась насквозь.

— Я слышала, что вы были на Веридии Максим.

Да, он был там. Был и видел, как крейсеры Несущих Слово «Благовещение» и «Проповедь стали», а также более тяжелый «Вокс Финалис» взяли форт в клещи. Выпущенная ими переплетающаяся паутина огня из лэнсов и деструкторных орудий была столь плотной и неразрывной, что звездная крепость как будто оказалась в месте рождения светила.

Ответный огонь полыхнул краткой и бессмысленной вспышкой бессильного гнева. Форт быстро настигла гибель, а схлопывание его ядра, в свою очередь, породило вспышку агонии новой звезды, опалив пустоту предсмертным воплем. До наступления конца успело стартовать очень мало челноков и спасательных капсул. Многие из них испарились при разрушении форта. На остальные, словно хищники на слабую добычу, обрушились истребители XVII Легиона.

Челнок Бланшо прорвался. Впечатления от полета со звездного форта были расплывчатыми обрывками видений конца света. Джассик не помнил ни одной осознанной и рациональной мысли с момента атаки до кошмарного прибытия на поверхность Калта. Вместо этого у него остались неровные фрагменты ощущений. Тряска корабля, от которой гремят кости, испытывает противоперегрузочные ремни на прочность. Верещание тревожных сирен. Свет и пламя кошмарного откровения, скромно именующегося «войной».

Охотники догнали челнок в верхних слоях атмосферы. У Бланшо осталось лишь одно отчетливое воспоминание об этом. Через обзорный блок он увидел, как снаряды пушек срезали левое крыло корабля. Какое-то мгновение челнок продолжал управляемый спуск, а затем сорвался в безумный штопор. Падение было настолько ужасным, что все чувства поглотил белый шум. Бланшо не мог ухватить ни одного четкого образа до удара.

Джассик пришел в себя, стоя на каменистой равнине в дюжине метров от догорающего остова челнока. Вокруг были почерневшие искореженные останки, часть из которых принадлежала кораблю, а часть — товарищам-пассажирам. Он оказался единственным выжившим.

Бланшо не знал, как выбрался при крушении. Вероятно, его выбросило наружу по милости слепой судьбы. Выбросило в мир, который оказался охвачен хаосом. Позади бушевала буря черного дыма и огня и был виден скелет чудовища размером с горный хребет. Панорама была столь колоссальной и так ужасала искореженными руинами, что не поддавалась восприятию. Это было просто воплощенное разрушение, и от этого Бланшо закричал. Вскоре он узнал, что видел адский могильник на месте крепости Калкас.

Тогда он, спотыкаясь, побрел прочь по разбитой местности под пылающим небом. У него не было цели, направления и надежды. Он шел среди опустошения, которое теперь видел всякий раз, когда закрывал глаза. Бланшо сомневался, что когда-нибудь по-настоящему избавится от этого.