Ангел кивнул.

— Но никогда не забывай. Слово Императора — закон, а его воля будет исполнена. Никейский указ теперь имперская заповедь, и мы обязаны уважать ее должным образом. Библиарии возвращаются в тактические части. Они по-прежнему легионеры. Я буду гордиться ими, вне зависимости от того, какое оружие они используют в бою.

Он повернулся к Амиту и впился в него твердым взглядом.

— А что касается испытаний, которые бросит нам судьба после сегодняшнего дня… когда они придут, Кровавые Ангелы справятся с ними.

Ралдорон молча принял эти слова. Но его сомнения не исчезли.

Путь Тануса Крида был устлан сотнями тысяч черепов, отполированных, словно истертые булыжники на улице пограничного мира. Плотность стен собора придавала необычному эху его шагов ломкий тембр.

До Несущих Слово едва доходил шум кипевшей снаружи битвы. Ее глухой рокот напоминал звук прибоя на далеком морском берегу. Треск болтерного огня, резонирующие крики и адские вопли создавали подходящую атмосферу.

Аколит провел пальцами по тянущимся высоко вверх аркам и колоннам, которые поддерживали коническую крышу. Колонны были сооружены из связок длинных бедренных костей, окруженных грудными клетками и удерживаемых вместе крошечными фалангами детских пальцев. Челюсти и позвоночники создавали портики, бедренные кости украшали стены обители, а черепов было не счесть. Сверху и снизу на легионера взирали невидящие глазницы, некоторые светились изнутри плазменным светом.

Крид размышлял о том, каким великолепным творением был этот огромный костяной храм, праведным произведением, которое затмевало даже величайшие монументы, возведенные Несущими Слово в честь Императора, когда они еще называли его повелителем.

Аколит покраснел от этой мысли. Лоргар и его сыновья так долго служили надменному и равнодушному отцу Уризена, и ради чего? Они так сильно верили в его величие, чтили истинность его божественной природы всеми своими деяниями и войнами в ходе Великого крестового похода. XVII легион предавал мечу целые миры, которые осмеливались сопротивляться Императору, и приложил огромные усилия, чтобы возвести творения, прославляющие его.

Затем произошло предательство на Кхуре, и глаза, наконец, открылись. Все началось с уничтожения Монархии, этого идеального подношения Императору, и закончилось Монархией, пустошью, где Лоргара покарали за слепую любовь. Его фанатизм с презрением отвергли. Танус Крид был там. Он видел, как это случилось.

Стоило ли удивляться, что после этого Несущие Слово поняли — есть более великая истина. Слово не о притворстве смертного, отрицающего свой путь к божественности, но о подлинных богах, настоящих силах, несущих гибель и хаос своим прикосновением.

— Аколит? — капитан Харокс стоял рядом и ждал. Крид не заметил, как остановился.

Он ничего не сказал и пошел дальше, прислушиваясь к эху, чувствуя всевозрастающую безмолвную энергию в промозглом воздухе. Это место, этот Собор Знака они давно должны были создать. Чтобы понять это, необходимо было совершить величайшее предательство.

Очень высокий, сводчатый коридор расширился и перешел в круглый атриум. Два огромных занавеса из дубленой человеческой кожи разошлись, позволив Криду и Хароксу войти. Одна стена помещения представляла собой круглую мандалу из тонких костей рук и ног, которые имитировали оконную раму часовни. Через окно проникал красноватый свет, окрашивая неровные стены в желтоватые тона. В центре комнаты находилось входное отверстие шахты, которая тянулась на всю высоту башни. Кости рук и ног образовывали кольцо по отвесному краю, напоминая пасть зверя. Со дна сочился жуткий лазурный свет. Крид догадался, что внизу находится огромное кровавое святилище, жертвенный алтарь, подобный тем, что возвели на Кайоре и дюжине других захваченных мирах. Алтарь впитал столько боли и мучений, что в нем отворилась дыра в имматериум. Свет был струйкой непространства варпа, просачивающимся в это измерение, и он соблазнял аколита приблизиться, потянуться к нему…

Крид заставил себя отвернуться. На стенах висело множество гобеленов страданий, содранную кожу людей разных рас сшили вместе, чтобы создать живописные формы. Кое-где были натянуты толстые тросы, напоминающие дубленую кожу, сплетенную с конским волосом. Они поднимались вверх через ротовые отверстия черепов и удерживали сверкающую неясную форму в красноватом полумраке.

Но Крид не посмотрел вверх. Он не мог отвлечься от пары существ, стоявших в центре атриума, шипящих друг на друга, как пара дерущихся зверей.

Облик крылатого и рогатого чудовища во всем его злобном величии был шокирующим. На борту «Темной страницы» аколит мельком увидел лишь частичку призрачного проявления, здесь и сейчас оно было в реальном теле. Все в нем потрясало Несущего Слово — от серного зловония тела до темной ауры, которая следовала за ним по пятам. Жаждущий Крови увидел Крида и замолчал, высокомерно изучая его.

— Посланник, — презрительно усмехнулся Ка Бандха. — Я думал, ты сбежал.

— Нет, — ответил Несущий Слово, отвернувшись на миг, чтобы вытереть вытекающую из носа струйку крови. Та же самая боль, то же давление, которое он ощущал прежде, сжало его мысли. Крид сопротивлялся, отказываясь уступить, видя, что Харокс испытывает те же муки и выглядит ненамного лучше.

Другая тварь не поддавалась описанию. Ее мягкое розовое тело было похоже на безупречную, нежную человеческую плоть. Криду оно напоминало обнаженную нимфу, которую протянули через покров нереальности, из-за чего ее прекрасная безукоризненность была испорчена появлением новых конечностей, раковых клешней и чудовищной головы, которая была скорее козлиной, чем человеческой. Хищный взор обратился на воина, вызвав у него чувство замаранности.

— Видишь, он демонстрирует больше храбрости, чем ты, отпрыск Кхорна, — прошипел второй демон. — Он не покинул битву после одного пропущенного удара.

Существо с крыльями летучей мыши пронеслось размытым пятном и влепило когтистой рукой по козлиной морде.

— Еще раз поставишь под сомнение мою смелость, и я отправлю тебя к Слаанеш нанизанным на железо, — Ка Бандха ткнул своего оппонента в грудь, заставив его завизжать от удовольствия и боли одновременно. — Я причиню тебе такую боль, что она тебе не понравится, Кирисс.

Второе существо поднялось и скромно поклонилось.

— Твои обещания возбуждают меня, Жаждущий Крови. Я только хочу, чтобы у нас было время испробовать их вместе.

Ка Бандха насмешливо фыркнул.

— Посланник. Ты пришел увидеть развязку? Война в космосе зашла в тупик, а здесь, внизу, волна битвы обращается в себя.

— Сангвиний рассмеялся в ответ на твое предложение о братстве, — осмелился сказать Крид, тут же пожалев об этом, когда Ка Бандха гневно двинулся на него, среагировав на скрытое оскорбление. Аколит стоял на своем.

— Воитель был прав. Ангел слишком благочестив, слишком восторгается своим отцом-богом, чтобы даже подумать пойти против него. Ты даже мечтать не можешь о такой верности.

Кирисс лукаво усмехнулся.

— Любого можно обратить, если знать, куда надавить. Даже примарха.

— Ангел должен пасть и никогда не подняться, — провозгласил Ка Бандха, повторяя слова Хоруса. — Без Сангвиния его сыновья примут алый путь.

Демон засмеялся, щелкнув клыками.

— Я сделал это. Ангел выведен из битвы, а его драгоценный легион остался без лидера и охвачен яростью. Скоро они уступят своим изначальным инстинктам. В их ушах вопит зов крови ради крови, — челюсти твари сжались от голода. — Только я могу понять восхитительное высвобождение жажды крови, и только Кхорн может поделиться ею с ними. Я чувствую это в них, посланник. Они так близки.

Крид представил этот момент: Кровавые Ангелы, лишенные своего лицемерного и надменного благородства, броня их заносчивости осквернена бессмысленным, животным гневом. «Подобающее падение для любимчиков Императора», — подумал он.