Говорить их не было смысла. Аттик знал.

Капитан сто одиннадцатой роты десятого легиона обратил свой грозный взгляд на Железных Рук.

— На этой планете наш враг, — заговорил он. — Он нападает из теней. Приведите его на свет, — он развёл руками, созданными лишь для того, чтобы уничтожать. — И я сотру его в порошок.

И на рассвете нечто поднялось на поверхность.

Ночью за Эрефрен явились тени. Внезапно напав, они застали астропатессу врасплох, поскольку её защита была рассчитана на отражение атак из эмпиреев. Фильтры, через которые Ридия смотрела в безумие, никак не могли спасти женщину от того, что управляло тенями. Эта сила, полуприсутствующая на Пифосе и влияющая на него, уже начала просачиваться сквозь барьеры, искажая реальность. Бешенство варпа обретало измеримую форму — оно ещё не ходило свободно по поверхности планеты, но уже приближалось. И авангард безумия уже набрался сил.

С растущей тревогой Эрефрен наблюдала за варп-штормами. Вечно бурлящий океан взъярился столь могучей бурей, что астропатесса рисковала всем, изучая её. Источником непокоя оказался Мальстрим — голодный, беснующийся от внезапного притока сил, он распростерся за бескрайние горизонты. Ридия разглядела несколько кораблей лоялистов, попытавшихся проникнуть в кипящий котел, и то, как все они потерпели неудачу. Некоторые погибли, и женщина увидела их агонию во всех деталях, другие исчезли во вздымающихся волнах нереальности. Ей не хотелось думать, что останется от разумов людей на борту, даже если суда вернутся из шторма.

В отчаянии Эрефрен безуспешно искала отблески Астрономикона. Её психическое зрение не подводило, просто великий свет скрыли поднявшиеся волны.

И, когда астропатесса взирала на бурю, на неё напали. Враги проникли в покои Ридии, и женщина в тот же миг ощутила их не-совсем-присутствие. Эрефрен была сильна и быстра — она затворила от варпа психические чувства и вырвала сознание из его когтей; она подняла свой щит.

Но скорость, сила и умения ничем не помогли Ридии. Астропатесса была готова к появлению тех ужасов, что бродят на краю размытых границ реальности, но они не имели постоянной формы, воли и разума — в отличие от теней.

Нападавшие разбили её щит, смеясь, и их хохот отдавался бритвенными порезами на коже. Тени взревели, провозглашая небытие, и вопль отправил Эрефрен в забвение.

Очнувшись, она впервые в жизни испытала истинную слепоту. Хватая ртом воздух, астропатесса сражалась с удушливой паникой, рожденной зимней белизной её чувств. Ощутив, как вздымается грудь, Ридия вновь обрела свое тело. Согнув пальцы, Эрефрен услышала скрип ногтей по металлическому полу — значит, она упала с трона. Саднило шею и затылок, из которых во время падения вырвались медные антенны и механодендриты, помогавшие астропатессе настраивать разум на изучение варпа.

По кусочкам женщина обрела понимание того, где находится и что с ней, чувства исцелились от паралича. Вернув себе личность, Эрефрен прижала её к груди, объятая жутким стыдом. Астропатесса проявила слабость, непонятно сколько времени пролежав без сознания, не помня о долге.

Хуже всего оказалось осознание случившегося — на неё напали, а, значит, был нападавший.

Ридия не без труда поднялась с пола. К астропатессе вернулась способность ощущать окружение, но неидеальная, словно размытая гололитическая проекция. Протянув руку, Эрефрен отыскала посох, там же, где и всегда — он был прислонен к трону. Сжав жезл, Ридия выпрямилась и, укрепив разум, осторожно потянулась в варп…

…но тут же глухо простонала от боли, а из уголков глаз потекли теплые кровавые слёзы. Грубые, зазубренные серебристые помехи разрушили её восприятие эмпирей, ножами вонзившись в рассудок. Эрефрен окружали когти и битое стекло, пустоты, обретшие форму мучений, искажения, состоящие из многослойного безумия. Астропатесса отступила, чтобы вновь не впасть в забытье.

Утерев кровь со щёк, Ридия собралась, отыскала в себе силы и покинула темные покои. Ей нужно было поговорить с Аттиком — вчера астропатесса предположила, что варп-бури стали неизбежным итогом случайных процессов в имматериуме. Атака изменила мнение Эрефрен, но выводы, следующие из нападения, были слишком уж невероятными. Ридия не могла принять их, она считала, что мыслит не в том направлении.

Тем не менее, нечто атаковало её, и об этом необходимо было доложить.

В командном блоке царило почти полное безмолвие. По дороге Эрефрен попались несколько сервов, но ни одного космодесантника не ощущалось поблизости. Когда астропатесса добралась до комнаты капитана, оттуда вышла какая-то женщина.

— Госпожа Эрефрен, — произнесла серв, — мне очень жаль, но лорда Аттика здесь нет.

Астропатесса почувствовала, что женщина низко поклонилась ей.

— И где же он?

— Вместе с множеством легионеров отправился в поселение.

— Зачем?

Последовала пауза.

— Не имею чести знать… — начала серв.

— Капитан достаточно доверяет тебе, чтобы позволить убираться в его комнате, — перебила Ридия. — Сервы слушают, наблюдают, разговаривают друг с другом. А теперь просвети меня, какие слухи ходят на базе?

— Говорят, в поселении что-то нашли.

— А именно?

— Я не знаю, госпожа.

Эрефрен задумалась на минуту. Нападение; помехи, нарушающие её связь с варпом; открытие, которое — чем бы оно не оказалось — потребовало присутствия командира роты. Все эти события что-то связывало, и астропатессе нужно было доложить Аттику о случившемся с ней.

— Мне нужен вокс-оператор, — сказала Ридия женщине.

— Я найду его, — ответила серв, но не сдвинулась с места. Астропатесса услышала глубокий вдох, звук, говорящий о том, что кто-то набирается смелости для вопроса.

— Как тебя зовут? — поинтересовалась Эрефрен.

— Агнес Танаура, госпожа.

— Ты что-то хочешь у меня спросить, Агнес?

— Вы ведь не думаете, что случившееся прошлой ночью было простым воздействием варпа?

— Нет.

— А вы знаете, что произошло на самом деле?

— Нет, — снова сказала Ридия, собираясь добавить, что не занимается домыслами, но тут же поняла, что Танаура не ждет от неё ответа — серв уже нашла собственный. Неважно, наглость или отвага развязали женщине язык, но оказавшаяся под впечатлением Эрефрен слушала её.

— А ты? — спросила астропатесса.

— Точно не знаю, — ответила женщина. — Но уверена, что это нечто нечестивое.

— «Нечестивое»? — с горьким разочарованием повторила Ридия. — Ты напрашиваешься на серьезное наказание, используя столь суеверный термин.

— Простите, госпожа, но я должна говорить правду, и это — правда. Я вижу, что сегодня ночью вас коснулось зло, — раздался шорох, когда Агнес шагнула вперед. — Но, впрочем, вы не одна в этой схватке. Есть утешение, и есть надежда, даруемые священной…

Эрефрен подняла руку.

— Хватит. Ты несешь чепуху, и у меня нет времени на твои бредни.

— Император, в Своей божественности, — быстрее заговорила Танаура, — спасет нас, но мы должны уверовать в Него, пока не поздно!

Астропатесса почувствовала, как натянулось одеяние — серв осмелилась прикоснуться к ней.

— Пожалуйста, выслушайте меня, — взмолилась Агнес. — Пожалуйста, услышьте слова, в праведность которых вы поверите всем сердцем. Легионеры послушают вас — они должны, должны!

— Послушают ли? — Ридия вырвала полу из хватки Танауры, охваченная презрением. И всё же, астропатесса была чуть ли не благодарна этой женщине и её запретным суевериям, благодаря которым отбросила собственные сомнения. Разговор напомнил Эрефрен о повседневных обязанностях и помог выкинуть из головы иррациональные мысли, теснившиеся там с момента атаки. — Что такого важного они должны услышать?

— Нужно покинуть это место, — очень тихо сказала Агнес, и Ридия фыркнула.

— Вот как сильно ты веришь? Ты, противореча недвусмысленному учению Императора, считаешь Его богом — но слишком слабым, чтобы помочь нам?